Сергей Худиев: «Град на Холме наносит Вавилону ответный удар»

Решение Верховного суда США об отмене его же постановления 1973 года по делу «Роу против Уэйда» вызвало сейсмическое потрясение и в США, и во всем мире. Прежнее постановление объявляло аборт конституционным правом на всей территории США. Его отмена не означает, что аборты в США будут запрещены – решение об этом будет приниматься на уровне отдельных штатов. В более консервативных штатах, таких как Техас или Алабама, законодатели, видимо, запретят или резко ограничат аборты; в либеральных – таких как Нью-Йорк или Калифорния – их продолжат совершать, как и раньше, практически без ограничений. Следует ожидать, что число абортов значительно сократится, но женщины, твердо решившие избавиться от нежеланного ребенка, смогут сделать это, съездив в другой штат.

Однако происшедшее имеет огромные последствия – и для США, и для всего мира, включая нас. «Дивный новый мир» с десятками гендеров, операциями по смене пола, гендерно-нейтральными туалетами и законами, карающими за «неправильное» употребление местоимений, – это когда мужчина требует, чтобы его называли женщиной, а вы назвали его «он» – имеет свои догматы и свои обряды.

Один из догматов гласит, что победа этого «дивного нового мира» неизбежна, и на его стороне – неодолимая логика истории. Это напоминает хорошо знакомый нашему поколению лозунг «Победа коммунизма неизбежна» – и признать, что ничего неизбежного в ней нет, значит выдернуть из всей конструкции ее несущую ось.

Прогрессисты выросли в убеждении, что история работает на них и что сторонники семьи и детей – динозавры и старперы, которые обречены вымереть со своими архаичными верованиями. Причем орудием «прогресса» в США долгое время был Верховный Суд, который мог принимать решения, приобретавшие силу закона по всей стране, в обход законодательной власти. Именно Верховный Суд еще относительно недавно (в 2015 году) признал однополые браки конституционным правом.

Так продолжалось, пока большинство судей (назначаемых президентом США пожизненно) составляли либералы. Однако президентство Трампа переломило ситуацию – он успел назначить трех новых судей (взамен скончавшихся). Нил Горсач заменил консерватора Антонина Скалиа, Брет Кавано – либерала Энтони Кеннеди и Эми Баррет пришла на место либеральной Рут Гинсбург. В итоге баланс сил сместился в сторону консерваторов. Либералы сопротивлялись новым назначениям отчаянно – судью Кавано, например, обвиняли (бездоказательно) в насилии, которое он якобы совершил подростком, а американские ведьмы проводили специальные ритуалы, чтобы навести на него порчу. Колдовство, однако, не сработало, как и обвинения – и состав суда стал гораздо более консервативным.

«Роу против Уэйда», решение, которое объявляло аборт «конституционным правом», выглядело натянутым с самого начала – авторы американской конституции пришли бы в ужас от такой интерпретации их намерений – но оно было фундаментальным для либеральной Америки. Как заметил консервативный публицист Мэтт Уолш, «аборт – это главное таинство церкви либерализма». Такие слова могут оказаться просто хлесткой фразой, но за ними стоит верное наблюдение: аборт выражает определенную систему ценностей и верований.

В рамках этой системы люди выступают как предельно изолированные друг от друга индивиды, неспособные на преданность, любовь и заботу и не обладающие в глазах друг друга какой-либо ценностью. Между ними еще сохраняется половое влечение, лишенное, впрочем, всяких намеков на эмоциональную привязанность, и у них все еще бывает телесная близость. Но она не означает ничего похожего на любовь или преданность по отношению друг к другу или ребенку, который может быть при этом зачат. Ребенок, напротив, является ценностью чисто отрицательной – если уж он завелся, от него надо избавиться.

Этот взгляд хорошо раскрывается в главном лозунге сторонников абортов – «мое тело – мое дело». Вне всяких сомнений, любой человек (мужчина или женщина) вправе распоряжаться своим телом. Провозглашать это – значит ломиться в открытую дверь. Этого никто не оспаривает. Противники абортов обращают внимание на другое. Тело ребенка в утробе женщины – это не тело матери или отца; это тело другого человеческого существа, со своим уникальным ДНК и своей уникальной (и уже начавшейся) личной историей.

То, что в утробе беременной женщины находится другое человеческое существо, другой организм, а не часть ее собственного – это не предмет веры, это предмет биологии. И если признавать за всяким членом человеческого рода право на жизнь, то дитя в утробе несомненно принадлежит к человеческому роду – и таким правом обладает.

Более того, это живое существо не завелось само собой. Оно появилось в результате близости с другим человеком – мужчиной. У этого ребенка есть биологический отец. Но за этим отцом не признается ни малейшего права голоса – хочет ли он истребить зачатое им дитя или нет. Его вообще нет в кадре; его не связывают с женщиной (и ребенком, которого она носит в утробе) вообще никакие отношения, которые стоило бы принимать во внимание. Возможно, его это устраивает; но это говорит нам нечто важное о либеральный картине отношений между полами, где нет места взаимному доверию, преданности и заботе, которая была характерна для традиционной семьи.

Консерваторы, которые сегодня празднуют победу, видят мир иначе. Каждый человек – от ребенка в утробе до старца на смертном одре – обладает неотъемлемым достоинством и ценностью. Каждая жизнь драгоценна. Лишать жизни заведомо невинное человеческое существо (то есть такое, которое точно не является ни вооруженным агрессором, ни тяжким преступником) – неправильно. Природное, естественное и должное место сексуальной близости – в семье, между супругами, которых связывают отношения доверия и верности. Такая позиция не обязательно является религиозной, но вера добавляет в нее важный элемент – прощение. Как бы тяжко мы ни заблуждались, что бы мы ни наделали – мы можем принять Божие прощение и начать жизнь с чистого листа.

Многие активисты движения за жизнь – покаявшиеся абортмахеры. Как говорит Писание, «Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратись ко Мне, ибо Я искупил тебя» (Ис.44:22). Тот довод, что запрет абортов приводит к увеличению подпольных абортов и в итоге к материнской смертности, не подтверждается таким показателем, как смертность беременных: в России 17 смертей на сто тысяч человек, в США – 19, в Польше – 2. При этом в Польше крайне строгое антиабортное законодательство.

Вавилон Великий, который развешивает радужные флаги по своим посольствам по всему миру и финансирует продвижение извращений и абортов, это еще не вся Америка; и этот Вавилон, казавшийся непобедимым, получил серьезный удар от тех американцев, которые представляют старую Америку – честную, трудолюбивую, семейную и верующую.

Это важно и для нас, потому что та же борьба между двумя подходами к жизни разворачивается и у нас дома. Число абортов в России стабильно снижается, но остается высоким. Отмена «Роу против Уэйда» – это ободрение для сторонников жизни по всему миру. Старое, укоренившееся зло вовсе не является непобедимым – что бы оно о себе не провозглашало.

Источник: Взгляд