Праздник Покрова Пресвятой Богородицы

Протоиерей Андрей Ткачёв. Ответы на вопросы радиослушателей.

Слушать: http://radonezh.ru/radio/2016/10/14/21-04.html

О.Андрей Ткачёв: - Здравствуйте, дорогие братья и сестры! Мы сегодня будем говорить о святом Андрее юродивом. Благодаря этому человеку мы знаем праздник Покрова, и мы должны понимать один   духовный закон. Мы не можем все видеть Богоматерь или святых, или ангелов, но должны быть избранные малым числом, находящиеся между нами в разные эпохи, которые лучше нас, и которые видят то, что мы чувствуем. Они говорят то, что видят, мы говорим на основании их виденья.

Так было со святым Андреем. Все праздники Богоматери, которые мы празднуем, относятся к его жизни:  зачатие, Рождество, Введение во храм, Благовещенье, Успение. А вот Покров  - это праздник, относящийся к славе Богоматери, которая сопутствует Ей в грядущем мире, в том мире, в который мы ещё не вошли, а Она уже вошла прежде нас. И Она там не бездельна, Она занята: совершает молитвенное ходатайство в служении. Как говорил преподобный Силуан Афонский, молиться за людей -  это кровь проливать, т.е. молитва за людей предполагает сердечную связь с ними и переживание о них как о себе. Вбирание в себя самого всего того, что мучает человека или человечество и ходатайство к Богу об этих людях, которые тебе родные, которых любишь как себя самого -  это исполнение заповеди  «Возлюбить ближнего, как себя самого». Вот это и является деланьем Богородицы. Когда святой Андрей увидал её во Влахернском храме на воздухе, распростёршую  головное покрывало и молящуюся о людях, собранных в храме и вообще обо всех людях.   Говорящую: о, Господи, Сыне Мой и Боже Мой, прими всякого человека, приходящего к Тебе через Меня. Он когда это рассказал  - это стало известно. И  люди на его виденье сказали: Аминь. Люди его не видели, они просто услышали от очевидца. Сердце христианское давно знало, что Божья матерь совершает ходатайство в служении. Служение, примирение, т.е. Она молится Богу о людях непрестанно, и молитва Её не бесплодна. Она чрезвычайна сильна. Люди об этом всегда знали сердцем. Когда Андрей это увидел, они обрадовались и сказали: вот видишь, что происходит, вот что происходит в мире духовном. И, по сути, Андрей перед нами отдернул занавеску, что мы слепые, мы же не видим духовного мира. К счастью, мы не видим демонов, к счастью, мы не видим душ усопших. К счастью, мы не видим святых, потому что мы проводили бы свои земные дни и в жутком страхе не смогли бы даже картошку почистить, пуговицу пришить, если бы мы видели духовный мир. Мы бы с ума посходили. Это очень трепетно, это глубоко. Но некоторые видят, а мы чувствуем. Нам, чувствующим, дается некое знание от видящих. И чувствующие видящим говорят: да, так оно и есть, моё сердце знает это. Я глазами это не видал, но сердце моё знает. Так возникает праздник. Конечно, хочется почтить память этого святого человека Андрея, о котором говорится: «Тя бо виде  святый Андрей на воздусе, за ны Христу молящуюся». Это был человек, который был призван на особый подвиг юродства. Житие сообщает, что он был слугой, чуть ли не купленным рабом у какого-то византийца -  константинопольца. Он прилежал к службе Божьей, к храму, к молитве был внимателен, где-то как-то был призван Богом - мы не знаем деталей - и имел дар духовный, может быть, и не один.   Имел горячую молитву, и его сердечные глаза видели многое. Для того чтобы скрыть свое особенное духовное состояние, никому непонятное толком, только понятное Богу и ему,  он стал придуриваться, прикидываться сумасшедшим, творить нелепости, глупости, одеваться странно, спать на полу, не есть по паре дней, плясать, дурачиться. Вообще -  вести себя, как сумасшедший человек. Сумасшедших раньше не лечили, не знали как. Их и сейчас не очень лечат, потому что не знают, как ты его вылечишь. Если человек умом тронулся, как ты будешь его лечить? Пилюльку дашь, чтоб он заглох, угнетающую пилюльку, которая угнетает его психику, капельницу, смирительную рубашку. А так вообще, как лечить? Это непонятно, душа если болит, то как ты её вылечишь? Раньше так было, свозили их в Церкви, специальные храмы были для этого, и там их оставляли, и они жили на милостыню. Бродили по церковному двору и жили, как попало, вытворяя чудеса. И он, Андрей, там между ними жил, как один из безумных. Это была Церковь, как пишет житие святой Анастасии в Константинополе. Там было у него много видений, там к нему пришли демоны. Пришли враги в большом количестве, выстроенные в боевые порядки, как некий полк воинов. Страшные, все злые, сильные, устремляющие на него с гневом, чтобы его уничтожить, порвать его, как тузик тряпку. И он возопил тогда к Богу во время этого виденья, и явился ему на помощь Иоанн Богослов, его защитил, избил бесов. Он явился с ангелами -  помощниками и нанес бесам  много ран, ударов, и они с криком покидали это место, кричали,  уходя: «Злой старик нас избил». Боялись Иоанна Богослова, т.к. апостол любви страшен для падших духов. Андрей жил в Константинополе, юродски подвизаясь, как мы говорим. Хотя я хотел бы, чтоб мы избегали таких славянизмов, которые непонятны в переводе.   Чтобы мы говорили простым языком. Он жил молясь, скрывая свою молитву за личиной сумасшествия, и ему было много откровений. Жития святых описывают некоторые моменты того, что он видел. В древности было очень распространённое явление гробокопательство. У нас такого греха сейчас нет. По крайней мере, я не знаю, чтоб это было у всех на слуху. А раньше было распространено. Богатых людей хоронили, смертность была большая, лекарств было меньше, чем сегодня, и прочих хирургических вещей. Умирали женщины родами, умирали малыши от всяких неисцелимых простуд. Хоронили  - одевали в дорогие одежды, украшали золотом, и т.д. Гробокопатели наблюдали на похоронах, кого где хоронят, и приходили, раскапывали ночью, раздевали покойников, снимали с них золотые украшения.

У святого Григория Богослова есть несколько десятков, если не больше кратких увещаний, гневных обличений гробокопателей. Мои сродники, ныне уже умершие, говорили, что они после войны видели, как хоронили богатого человека.   Прямо лезвием резали костюм на нем и выбивали молотком золотые зубы, т.е. так, чтоб было видно, что раскапывать нечего. Хотя бы и снимешь, но ничего  не возьмёшь.   Потому что в толпе хоронящих людей  могли стоять наблюдающие за погребеньем.

 Вот такой странный и страшный грех.   Надо быть совсем безбожником, чтоб раскопать могилу, вытащить тело покойного, раздеть его, поснимать с него все, т.е. нужно вообще ничего святого не иметь за душой. Андрей видел одного человека, который вознамерился обокрасть гроб молодой умершей девицы. Девушка умерла, её похоронили в дорогих одеждах,  одна дочь у родителей  - и положили её в могильный фамильный склеп. Андрей увидел этого человека уже имевшего мысль, что он сделает это и сказал ему: не смей! Андрей сказал, не смей, а то не увидишь солнца. Он понял, о чем ему сказал, но, тем не менее, полез в гроб, раскрыл его ночью и раздел умершую девицу. А она села и дала ему пощёчину, и он ослеп. Ослеп навсегда и просил милостыню и всем говорил: я ослеп за грех, я гробокопатель, осквернитель могил, и меня предупреждал об этом Андрей. Такое известное чудо из его жития. Ему был открыт духовный мир. Например, однажды хоронили богатого человека. Нанятые клирики, дьяконы с кадилами, со свечами шли перед гробом, кадили и пели различные песнопения положенные на погребенье христианина, священники шли за гробом. Шла куча людей, которые ждали милостыни и погребального обеда, т.е. поминок, чтоб поесть, помянуть, всякие нищие и прочие, шли родственники. Похороны были многолюдные и пышные, но Андрей шел за этим гробом и плакал, потому что он видел, что связанную душу покойника ведут бесы, и они хохочут над всеми молящимися.  И как бы помет кидают в них со словами: со святыми упокой. Какими святыми? – вопили бесы. Этот человек наш, он растлил и лишил девства несколько сот девиц. Он был содомлянин, он растлевал так же и юношей. Он тайно убивал людей, заказывал убийства. Он был человек, который полностью порабощён дьяволом. Это наш человек, это наша душа, никакие со святыми упокой. Никакие пышные похороны не спасут его. Андрей видел эту духовную картину, и она его потрясала до глубины души.  Он шел со скорбью, потому что здесь он ничем не мог помочь. Он не мог прогнать этих лукавых, не спасти эту душу. А эти все наши пышности всякие, они под вопросом, потому что иногда пышность совершенно соответствует событию, т.е. пышно хоронят святого человека -  и все плачут, радуются, о том, что он вошел в вечность.  Все чувствуют, что он будет молиться о нас.

А  иногда наоборот, мы чувствуем, что венков много, оркестра много, людей много - а толку мало, потому что там не о чем даже говорить, слезы одни. Вот такая интересная история была в жизни Андрея Юродивого. Дмитрий Ростовский вообще считал, что наши жития святых очень вычищенные, т.е. там много неприятных вещей просто выводится за скобки, чтоб не смущать читателя. Потому что люди привыкли к тому, что в житиях святых должно быть всё свято. А святые живут среди грешников.  Это женщины вытравливающие плод; богачи, растлевающие своих служанок; содомляне, растлевающие невинных мальчиков. Вся нечисть человеческая, которая в принципе была всегда, и там много всего. Так вот интересно что? В  принципе жития Дмитрия Ростовского – они  стерильные. Они такие, что там нечему ужаснуться.

 А вот в части жития Андрея даже Дмитрий не смог запретить своей руке, своему пишущему перу изобразить картину жизни Византии в её расцвете, т.е. блуд, разврат, лицемерие. Андрей жил среди этого, обличал. Там был вельможа, тоже богач, который якобы по утрам бегал в Церковь, а на самом деле  - в дом тайного распутства и регулярно совершал его и тоже «разбогател» многими грехами, тоже противоестественно был склонен к разным видам блуда. Андрей видал его каждый раз, говорил: ты прекращай. Куда бежишь?  - В Церковь бегу. А сам бежал под покровом тьмы, якобы на всенощную, а на самом деле -  на какие-то безобразия. И Андрей предупреждал его, он пострадал, умер,  и святой предупреждал его об этом. В общем, такая правдивая картина жизни в Константинополе дается, потому что там было множество святых людей. Это город Богородицы. Если представить себе огромное количество жителей и огромное количество благочестивых людей, которые любили Бога и молились, то можно с уверенностью сказать, что не было ни одной минуты в сутках, когда бы кто-то, где-то в Константинополе не призвал имя Господа или Пресвятой Богородицы. Но с другой стороны, безусловно, было и другое. И этот Андрей видел во Влахерне  небольшой храм, Божью Матерь, молящуюся обо всех людях, и его ученик видел тоже это. И он принес нам эту радостную новость. Матерь Божья, оказывается, непрестанно молится о нас. Потом однажды был в раю Андрей и там он видел пророков, мучеников, апостолов, праведных, преподобных, благоверных и равноапостольных царей, но не видел там Богоматери. Спрашивал: а где же Божья Матерь, где Та, Которую мы так любим, где Та, Которой мы молимся каждый день? Ангел, сопровождавший его, сказал, что Её нет здесь на небе, Она на земле. Там, где женщина мучается родами; там, где воин попал в плен; там, где торговец купец попал в кораблекрушение и борется с волнами за свою душу; там, где супруги ругаются; там, где дети не   слушаются родителей; там, где человек умирает; там, где кто-то святой молится Богу денно  и  нощно. Матерь Божья между людей, т.е. Она постоянно посещает землю, обходит её, совершает некое хождение по мукам, но в точном смысле слова хождение по мукам  -   это схождение во  ад для спасения грешников. Но хождение по земле - это тоже хождение по мукам, потому что больницы, тюрьмы, следственные изоляторы, психбольницы, лепрозории и т.д.  – это места мук.  На земле много печальных мест, и Матерь Божья посещает их, Её на небе нет. Она должна быть там, как украшение рая, но Её там нет, потому что Она имеет любовь и ходит по земле, помогая людям. Это сказал Андрею Ангел. Андрей открыл некую тайну невидимого мира, отодвинул шторку перед нами, говорит: смотрите, что происходит в невидимом мире. Добавлю пару слов про Влахернский храм, мне это кажется очень важным.

Телефонный звонок: - С праздником вас и поклон вам от сестер монастыря! Я был там недавно, они читают ваши книги, распространяют и говорят, что всегда слушают вас с интересом. Вопрос следующий.  Очень часто как от мирян, так и от священников приходилось слышать такое мнение, что сектанты и представители других религий -  у них и улыбка на лице, и мир в семьях. Вообще из-за того, что они давно на крючке у дьявола -  он их не трогает,  и как бы до поры до времени всё нормально. А вот мы, православные христиане, находимся на передовой, на линии фронта борьбы с нечистой силой и поэтому мы такие проблемные, унылые, склочные и пьющие. Скажите, пожалуйста, достойно ли и не  стыдно ли утешаться такой версией?

О.Андрей Ткачёв: - Спасибо за хороший вопрос. Мне кажется это очень слабое утешение: дескать, я воюю, я в пыли, в поту, в грязи и т.д. Во -  первых, обобщение здесь неуместно, потому что все-таки православные бывают разными. Гляньте на старцев, какие они веселые, т.е. святости сопутствует некая веселость. Они чудаки, я помню отца Николая Гурьянова, Царство Небесное ему, без сомнения, надеюсь, уготовано, Павла Груздева или других святых. Они очень веселые люди на самом деле. Конечно, у них сердце скорбит о многих вещах. Они умеют плакать, но они умеют и веселиться, пошутить, побалагурить. Поэтому плохое утешение  - то, что вы привели. Нельзя всех этих неправославных сгребать в одну кучу и клеить на них ярлык, мол, они на крючке, им конец, поэтому они все веселятся. Они тоже все разные. Лукавый, он же вообще человека не любит. Когда люди кушают вкусно -  лукавый хочет, чтоб они были голодные, и им было плохо. Когда люди рождают детей, веселятся об этом -  лукавый не хочет этой радости, он хочет, чтоб люди были бездетны, делали аборты, и т.д. Поэтому если что-то хорошее есть у неправославных, нужно признать, что это хорошее. Почему? Например, если он работает честно, любит жену, рожает детей, читает Библию, пытается молиться. Что же здесь плохого? Я не согласен с тем, что нужно обязательно всех законопатить одним махом сразу в погибшие. А себя утешать тем, что я такой недостойный и такой плохой, потому что я избранный и мне тяжело живется. Мне кажется, здесь есть правда, конечно. Но этой правдой как-то не хочется утешаться. Нужно найти благую середину. Наше православие не дает нам права унижать и оскорблять людей не только людей иных христианских исповеданий, но так же конфуциан, буддистов, мусульман или агностиков. Всё-таки судья мира  - это Бог, а не мы. Это очень важно помнить. Хочется, конечно, осудить, взять в руки судейский молоточек и тремя ударами  заключить: дело выслушано, пошел вон на веки вечные. Но Бог мне не дал права отправлять в ад кого-нибудь. Он мне и в рай не дал права никого пускать. Я не апостол Петер, я на дверях не стою. Поэтому здесь нужно придержать себя, свои эмоции. Нам не надо никого судить и никого раньше времени записывать в погибшие. Не судите ничего преждевременно, как пишет Павел к коринфянам. Бог судья, всё-таки Бог будет судить всех людей, слышавших о Нём, не слышавших о Нём, наученных, не наученных, плохо наученных, хорошо наученных и т.д. Мы тоже очень разные, поэтому я думаю, что это некая отговорка, она работает. Она рабочая отговорка, это небесплодные слова. Но она ограничена, конечно, абсолютизировать её нельзя. Нужно отдать отговорке какую-то часть жизни. Да, действительно, кто вступил в подвиг  - от того веселости не жди. Он будет замученный, закрученный, обвешанный проблемами и будет на войне. Да и не факт, что выиграет эту войну, может упасть, подняться и ещё раз упасть и опять подняться. Потом так упасть, что костей не соберёшь. Да это всё есть, но это только часть нашей жизни. Вторая часть жизни заключается в том, что мы тоже должны быть работящими, открытыми, добродушными, семейственными, милостивыми; и если чему можно научиться у кого-то, то нужно учиться. Поэтому я частично признаю некую правду за этим аргументом, но я бы предостерегал, конечно, всех нас от того, чтобы его абсолютизировать, возводить его в некий закон и заявлять: да, мы обречены быть дурными, унылыми, злыми, раздражёнными, тупыми, пьяными, грешными, потому что мы спасенные. Так как-то диковато звучит, но именно так, собственно, и предлагается. Мне кажется, это не рабочая теория, т.е. по крайней мере, она не должна описывать всю жизнь православных христиан. Она может описывать часть жизни православных христиан. Какую-то часть, какую- то секту, но не более того. Вообще вопрос очень хороший, конечно здесь надо, чтобы каждый подумал над ним. Каждый может что-то своё сказать об этом вопросе. Но мне кажется, что частичная правда в нем есть, но абсолютным законом он быть не должен.

Телефонный звонок: - Добрый вечер, отец Андрей! С праздником вас и всех радиослушателей. Во- первых, низкий вам поклон за ваши труды. Во вторых вопрос такой. Дмитрий Ростовский, когда писал свои труды, когда писал жития, он опирался на жития Макария? Как вы думаете, почему мы в широкой продаже не видим житий Макария?

О.Андрей Ткачёв: - Жития Макария не были для него, мне кажется, рабочим источником. Всё-таки он был человек западной культуры. Нужно для себя это однажды уяснить и смириться с тем фактом. Дмитрий был человек западной культуры в пении. Он был музыкантом, сочинителем мелодий, разных текстов, в поэзии, в богословии. Сердце его было православное, а голова его была полна знаний, вполне сочетающихся с тем уровнем образования и благочестия, которое было в западной Церкви. Он был двойной человек. Сердцем абсолютно православный, но как образованный человек, он был полон западных знаний. Для него митрополит Макарий не был особо авторитетным источником. Он читал, в основном, западные книги. Там был Петер Скарга, известнейший, польского происхождения, католический латинский проповедник, который много проповедовал, учил, жития святых писал. Святой Дмитрий пользовался им. У нас и потом были такие вещи. Например, святой Тихон Задонский очень любил протестантского богослова Арендта. Он читал его с удовольствием, и он находил в нем вдохновения для себя, считая, что это хорошие книги, на хорошие темы. В этом нет ничего удивительного, такова природа нашей церковной истории. Мы постоянно сталкивались с западом, иногда пленялись им, иногда добровольно учились у него и собирали из него лучшее. Макария - да, мы не читаем. У Дмитрия была цель составить свод житий святых Вселенских плюс русских. А у Макария была цель составить свод житий только русских. Поскольку происходило собирание русских земель вокруг Москвы, а каждая земля имела своих святых - суздальцы, рязанцы, тверичи, омичи, архангелогородцы, новгородцы, они все имели своих святых, которых они не знали в других местах. В Москве знали своих святых московских, в Рязани знали рязанских, в Смоленске  - смоленских. И знали только великих, которые   прославились на весь мир, типа Сергея Радонежского, например, или Алексея Московского, а остальных просто не знали. Макарий хотел собрать воедино знания о тех святых, которые жили по самым разным уголкам этой огромной страны, которая начинала приобретать формы законченного государственного тела. Так что это несколько другое. Дмитрий писал уже жития святых всех тех, которые были в Каппадокии, в Италии или в Британии, в Риме, в Афинах, в Коринфе, в Сирии, в Африке, т.е. везде, плюс наши. Так что здесь нельзя в этом смысле сравнивать. Все они святые люди, Дмитрий свят без сомнения и митрополит Макарий свят. Но есть некоторые особенности и условности исторического бытия, которые ограничивают любого человека, в том числе и святого. Святые люди тоже ограничены условиями своего исторического бытия. На кого из святых ни посмотри -  ты найдешь в нем нечто вечное, святое собственно. А одновременно найдешь в нем то, что соответствует духу или приметам времени. Это касается одежды, быта, пищи, языка, речи, привычек и прочего. Это всё интересно наблюдать, изучать для того, чтобы для себя составить картину живых людей. Святые -  это же не ходульные персонажи, которые всегда одинаковые. Они вполне разные. Какой-то святой летал в аэроплане и говорил по телефону, а какой-то святой в горах где-нибудь жил и вообще не знал ничего кроме молитвы и Псалтыри. Это все имеет свои связи с конкретной эпохой. Вот такое отношение Дмитрия к Макарию, т.е. там разные задачи, цели, разные труды.

Телефонный звонок: - Добрый вечер, отец Андрей! У меня вопрос о нераскаянных грехах, потому что это понятие встречается в святоотеческом богословии  и у многих батюшек. Самое главное, что оно оказывает влияние на человека и на его потомство. Я задумывалась, что это может быть либо человек сознательно скрывает грехи, стыдится в этом признаться, либо, может быть, забыл, а может быть, он просто не считает, что это грех. Как ваше толкование по этому вопросу?

О.Андрей Ткачёв: - Если человек что-нибудь забыл, то это небольшой грех, потому что большие грехи забыть трудно. Забыть можно то, что кефир выпил в среду пять лет назад. Это ничто, большой, что ль грех, извиняюсь, такое забыть не грех. Не сознавать грех как грех можно. Вот здесь больше серьезности. Есть, например, женщины, которые «разбогатели» печальным богатством. Натворили кучу абортов: мол, мы не знали, что это грех. Нам просто сказали, что просто кусок мяса из тебя вынимаем -  и всё. Как зуб вырвать, например. Говорит: я не знала, что это грех. Это грех, да? Вот ты не знала, а теперь всё. Одного родила, восьмерых убрала, и тот, которого родила -  в дурдоме живет. Счастья нет. Говорит: а я не знала. Не знала ну, что ж, незнание закона не избавляет от исполнения обязанностей. Сознательно утаенные грехи -  тут тоже понятно, что человек может не всё сказать, не всё всем сказать. Для того, чтобы сказать всё, нужно найти того, кому можно сказать всё. Например, приходит человек на исповедь, человеку лет 60, а на исповеди батюшка, которому 21 год, у которого бороденка жиденькая, как растительность на севере, и видно по глазкам у него, что он ещё ребенок. Он только позавчера школу закончил, вчера закончил семинарию, а уже с крестиком, в епитрахильке душами рулит. И этот мужик думает: что я ему вообще буду рассказывать, я смущаюсь. Он взял и ушел куда-нибудь и не пошел на исповедь. Дайте мне старика какого-нибудь, чтоб я с ним по душам поговорил и всё ему рассказал про свою загубленную жизнь. Это тоже понятный мотив. Нельзя же всем всё рассказывать. Придешь – а  он не поймет тебя. Раз ты не понимаешь, значит это не твой вариант. Тебе надо искать того, кто тебя выслушает, проникнется твоей печалью, твоей судьбой погибшей. Я считаю, что по части типа «забыл» -  ну забыл да и забыл. Вот утаил это одно, а второе -  не понял, что это грех. Это может быть такое. Но я вам ещё вот что скажу. Почему плакали преподобные и святые? Иоанн Лествичник -  у него в житии есть такая ремарка. Он уходил далеко в пустыню плакать. Он уходил так далеко, чтобы не слышали его голоса, потому что он не плакал, он орал. Он кричал сутками. Кричал так, как будто его режут на части. Не просто ронял слезки на платочек и шмыгал носом, дар слез, я заплакал, прости меня Господи. Он ходил орать в пустыню. Ему так было больно от того, что он чувствовал в своем сердце, что он просто кричал. Ему надо было уходить на километр, чтоб его не слышали. Все думали, что он с ума сошел, чего он так орет. Понимаете, что такое плакать о грехах? Понимаете, если вы вдруг увидите все свои грехи, потому что хотят настырно узнать  их. Причем у них есть болезненное желание записать все свои грехи и настырно их зачитывать на исповеди, причем все подробно. Это болезненное желание, т.е. это само по себе болезнь. Потому что если вдруг вам добрый Бог резкость наведет, и вы вдруг увидите все свои грехи - я буду бояться за вас. Вас нужно будет связать, чтоб вы не выпрыгнули из окна. Потому что это очень страшно вдруг увидать свою душу. Вообще не балуйтесь с этими вопросами. У многих людей есть наивная детская уверенность, что нужно всё исповедовать. Но чтобы всё исповедовать, нужно всё знать. А чтобы всё знать, нужно всё вспомнить. И увидать, т.е. покажи мне, Господи, мои грехи, а Господь как покажет тебе твои грехи - ты разобьёшь голову об угол дома, потому что не сможешь не смотреть, ты ни одного дня не проживешь с этим зрением. Поэтому не лезьте, куда вас не просят, будьте попроще. Грехи очищаются не только исповедью, они очищаются болезнями. Почему вы болеете все, вы и я? Потому что болезни  - это помощники исповеди. Человеку нужно покряхтеть, пострадать, поковылять, похромать, покашлять. Болезни тоже помогают очищаться от грехов. Грехи очищаются милостыней. Добрыми делами очищаются грехи, не забывайте об этом, не только исповедь. Грехи очищаются прощением грехов, прощением обид. Допустим, вас обидели, например, возьмем двух человек. Один человек ходит с тетрадками, исписанными всякими дуростями, читает эти тетрадки и думает, что великий исповедник, а второй не делает этого. Возьмём обидим первого и второго. Тот первый, который тетрадки пишет -  исписывает своими грехами, вспыхнул, как факел и начал орать на тебя. А второй, который ничего не пишет, мы взяли и обидели его, сказали: а ну, пошел отсюда, что тут стоишь? Он смиренно голову понурил и пошёл, куда сказали. Кто из них более святой, тот которой вспыхнул или тот, который смирился? Который смирился. Смирение очищает от грехов. Очищаются грехи многими вещами. Я повторю, кто забыл, не услышал или были радиопомехи. Милостыней грехи очищаются, терпением болезней, отсутствием осуждения окружающих людей. Не будешь осуждать  - тебе все грехи простятся. Не суди и не судим будешь. Терпением различных неправильностей, относящихся к тебе, когда тебя ругают за то, что не виноват, а ты вместо того, чтобы оправдываться и гавкать в ответ -  молчишь и думаешь: да, ладно, я ещё большего достоин. Это тоже очищение грехов. Потом, грехи очищаются таинствами. Когда мы причащаемся, мы слышим «примите, ядите, сие есть тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов». Человек причащается, священник говорит, «причащается раб Божий имярек телом и кровью Господа Иисуса Христа во оставление грехов и жизнь вечную. Аминь». Ведь не только исповедь, что вы к этой исповеди прицепились? Она имеет свое локальное действие, она абсолютно не затирает все остальные стороны жизни. Научитесь жить с людьми в мире, научитесь помогать людям, научитесь никого не осуждать, научитесь язык свой прикусывать, научитесь терпеть свои болезни, давать милостыню, причащаться с верой  - и не будет грехов ваших. И нечего будет тень на плетень наводить, что это забытые. Что забытые? Я ещё раз вам  говорю, если Бог покажет вам ваши грехи, то вы дурным смехом засмеетесь, невозможно с вами будет общаться. Вы не выдержите этого зрелища, поэтому не лезьте в то, чтобы знать все свои грехи. Успокойтесь короче, живите, как живется -  и Слава Богу. Не в смысле, как живется, т.е. как хочешь, а в смысле - как получается, и не требуйте от себя абсолютной святости, это иллюзия. Абсолютной святости вам  не дано.

 Телефонный звонок: - Здравствуйте, отец Андрей! У меня вопрос один из двух подвопросов. Почему апостол Павел как бы завещает мужьям, чтобы любили своих жен, а женам только, чтобы боялись, как бы -  уважали  мужей? Женщины, что ль, любить не умеют, кроме как инстинктивно своих детей? И ещё вопрос сразу же сюда, есть ли какая-то концептуальная разница, вы, как священник, видите ли ее  в исповеди, в покаянии женском и мужском?

О.Андрей Ткачёв: - Да, спасибо большое. Павел прекрасно понимал. Павла родила женщина, т.е. он знал, что женщина может любить. Женское существо  - это существо любви. Она для любви создана Богом, для самоотдачи, жертвования собой. Поэтому он говорит о том, чего не хватает. Например, когда вы в гости пойдете, будете желать что-нибудь юбиляру, имениннику, то желаете, то чего у него нет. Допусти желать человеку жену, если он уже женатый - это  глупо. Желать человеку машину, если она у него есть -  тоже. А чего у тебя не хватает? Терпения. Я желаю тебе терпения. Павел советует и заповедует то, чего обычно не хватает, потому что мужья редко любят своих жен. Мужья любят своих жен в  период ухаживания, как правило. Но и в первый период после женитьбы. Потом мужья привыкают к своим женам, раздражаются на них. И вообще редко есть женщина в мире, которая умеет удержать чувства своего мужа к себе на должном уровне. И редкий тот мужчина, который умеет сохранить любовь к своей любезной горлице, к ласточке своей, который он однажды в юности на ней женился, а потом бережет её всю жизнь, любит её. Как прекрасно пишет Соломон: пей воду свою, из своего источника, да не разливается вода твоя по площадям, не обнимай груди чужой и наслаждайся женой юности твоей, любезной ланью и прекрасною усердной. Обычно мужики охладевают к своим женам очень быстро. Жены надъедают мужикам своей воркотней, болтовнёй, растратами, желанием тряпок. Они от них откупаются, если деньги есть, а если денег нет -  они от них сбегают куда-нибудь, в частности  - на рыбалку. У нас так много рыбаков по рекам сидит, потому что мужики просто от баб сбегают, не потому что они рыбу хотят поймать. Рано утром встал и упер куда-нибудь подальше от своей тёти Клавы. Нет любви. Поэтому Павел пишет: любите своих жен, т.е. он говорит о том, чего нет. А жены вообще привыкают к мужу, перестают бояться, уважать его. Уже не называют его: отец, хозяин, господин, любимый, смысл жизни моей, свет очей моих, жизнь моя, т.е. я ребро твоё, ты тело моё. А привыкла - ты болван, баран, лентяй, придурок и т.д. Т.е. страх теряют перед мужем. У женщины должен быть страх перед мужем, уважение. Первый кусок мужу, все самое лучшее -  мужу, потом детям, внукам и всем остальным. Муж пришел домой, дети -  «Тихо, папа отдыхает». Надо мужика уважать женщине, а иначе она просто тупая, она не понимает ничего в жизни. С неё толку никакого. Павел пишет о том, чего не хватает у мужей к женщинам: не хватает любви, а у женщин к мужьям не хватает страха, благоговения, уважения. Поэтому мне кажется, он об этом и пишет. Он обозначает самые болезненные точки нехваток. Мужья любите своих жен, жалейте их. Не стесняйтесь сказать им ласковое слово, позвонить лишний раз, подарить им какую-то безделушку, с цветочком домой прийти. А  вы, женщины, уважайте мужей своих, т.е. не в смысле бойтесь их, как хулиганов в подъезде, а бойтесь их, как того, кто выше вас, которого Бог первого создал. И первый кусок, повторяю, мужу. Дети - тихо, папа спит. Это должно быть обязательно. Гладишь рубашки, погладь сначала мужу, потом сыну. Стираешь носки, трусы - сначала мужу постирай, потом постираешь детям или себе. Надо уважать мужчину, иначе ты будешь несчастна всю жизнь. Тупые  - они всегда несчастные. Поэтому не надо тупить, надо понимать. Мужья, любите своих жен, а жены -  своих мужей, это закон. Великий. Павел, Слава Богу, нам простые вещи рассказывает.

Конечно, женская и мужская исповедь отличается друг от друга. Если уж брать вторую часть вашего вопроса. Хороший вопрос, спасибо, вы молодец. Вы сегодня радуете вопросами, вопросы интересные. Отличаются, женщины более эмоциональные, более полохливые, перепуганные курицы, много чепухи всякой рассказывают, мелят всякую чепуху. Но есть женщины очень закаленные, у  которых просто, ясно, чисто. Пару слов сказала -  и всё ясно, как бы у неё мужской ум. Она говорит: я каюсь, у меня есть то, то, то, прости меня, Господи и вы, отче,  благословите.   Всё. Всё понятно,  это наслажденье, это радует. В основном, конечно, психология женская от мужской сильно отличается, и гораздо важнее научиться работать с мужчинами, потому что мы не умеем. Наше духовенство более заточено на работу с бабским коллективом, а с мужиками как-то меньше работают, а с мужиками нужно больше работать. Разговорить на  умные вещи, темы, серьезно им говорить, внимание уделять, потому что мужики получаются какие-то брошенные. Женщины в Церкви - это матриархат какой-то. Главное внимание всё -  женщинам, этим платочкам, юбкам. Цветочки, рюшечки, всякие полотенчики. Они там моют, красят, бегают, носятся, свечки ставят, свечки убирают. И мы рассчитываем все свои проповеди как бы на эту Марфу. Это неправильно, это какое-то уродство. Это когда-то было хорошо, когда мужиков на войне поубивали, а в Церковь ходили только одни вдовы. Но сейчас, извините, другие времена, всё переменилось. Уже полным -  полно мужиков в храме, и уже нужно с мужиками разговаривать. Женщина должна занять своё место и не вылезать из него, и мужчина должен знать своё место и не вылезать из него. Все должны занять каждый своё место и не вылезать из него.

 Исповеди, конечно, очень разные. С мужиками приятно бывает поговорить. Когда приходит нормальный мужик, серьезный, преподаватель вуза или офицер, строитель или дальнобойщик, да кто угодно, хоть водолаз. Приходит, добрался до исповеди, его интересно послушать, т.е. с ним: ну, как ты? Ну, что ты?  -  и он тебе за жизнь рассказывает. С женщинами как бы и проще с одной стороны, сантиментальней: а вот дети, а вот то, а вот я, и много мелочей всяких. Женщина отвлекается в основном на мелочах. Мужики мелочи не замечают. А женщины очень любят с мелочами возиться. В этом тоже есть психологическая разница в исповедальной практике.

 Я хочу сказать вам вот что. Влахернский храм, в котором Матерь Божья явилась Андрею на воздусе, был когда-то одним из больших, красивых храмов. Сегодня там -  маленькая церквушка, обнесенная большим забором, опутанная колючей проволокой. И так опутаны колючей проволокой по моему, все, может быть -  почти все Церкви в Константинополе. Обмазаны солидолом, обсыпаны битым стеклом и опутаны колючей проволокой. И кто в эти Церкви ходит  -  туда раньше ходило три тысячи людей, пять тысяч людей. Сейчас ходят четыре бабки с половиной. Это гетто, понимаете? Я хочу сказать вам это всем, дорогие христиане, что вы сегодня ходите в храм свободно и бесстрашно. А есть места, где люди со страхом пробираются в храм, чтобы их по дороге не убили. Со страхом из храма выбираются, чтобы их по дороге не убили. И в храме самом стоят за широкой и высокой стеной, опутанной колючей проволокой, чтобы никто через забор не перелез. Вы цените, пожалуйста, ту свободу, то многолюдье наших храмов и то большое количество  их, которое есть сегодня. Потому что многие христиане вообще лишены такого счастья, которым мы сегодня наслаждаемся. Сокровищем нашей земли является наша Церковь. Единственное и главное, по сути, сокровище нашей земли и родины. Любите её и благодарите Бога. Мы живем сейчас в такое время, когда можно спокойно ходить в храм, никого не боясь и быть там с утра до вечера в самых разных храмах, на разных службах. Этого многие христиане лишены. В частности, греки, живущие в Константинополе на том месте, где Матерь Божья явилась святому Андрею на воздусе за ны Христу молящаяся.