Обращением Ивана Шмелева и Бориса Зайцева к «мысленному паломничеству» в Оптину пустынь отмечено их творчество в годы эмиграции. Б.К.Зайцев в очерке-эссе «Оптина пустынь» (1929) и очерке «Достоевский и Оптина пустынь» (1956) воссоздал образ обители, символически воплотившей для него Святую Русь, после революционного переворота 1917 года словно ставшей невидимым градом Китежем, до времени сокрытым. Крушение традиционных основ русской жизни, гонения на православную Церковь побудили писателя к созданию образа Оптиной пустыни, противостоящей хаосу нигилизма, который охватил страну накануне революции. Над сходными проблемами размышляет и И.С.Шмелев в духовном романе «Пути небесные» (т. I: 1935–1936, т. II: 1944–1947), обратившись к оптинским источникам и воссозданию сакрального топоса Оптиной пустыни. Тема духовного исцеления астронома и невера-нигилиста захватила Шмелева, размышлявшего над виной русской интеллигенции, которая привела Россию к «беспутству современности». Это идейно-духовное «беспутство» и Шмелев, и Зайцев очень остро почувствовали именно в эмиграции. Тексты писателей невозможно понять вне связи с онтологическим и сакральным топосом Оптиной пустыни и старчества на фоне русской катастрофы 1917 года. Осмыслению этой темы посвящена и новая книга «Последние старцы Оптиной. Закатные годы: 1916–1928» (составитель М.Е.Шкатов), изданной в обители. В книге впервые представлено около двадцати новых архивных материалов: дневниковые записи отца Анатолия Оптинского по поводу Февральского переворота 1917 года, воспоминания С.Н.Дурылина из дневника 1918 года, переписка, заметки, воспоминания о последних годах Оптиной пустыни перед ее закрытием в 1920-е годы. В рамках передачи мы надеемся представить новую книгу и предложить интерпретацию и комментарий произведений Б.К.Зайцева и И.С.Шмелева в негасимом свете Оптиной пустыни. --