ВЫШЕЛ СЕЯТЕЛЬ СЕЯТЬ ( Наталья ЛАРИНА)

Преступность сегодня угрожающе растёт. Тюрьмы, камеры предварительного заключения переполнены. «Завяжет» ли заключённый со своим криминальным прошлым или дальше покатится по преступной дорожке? К сожалению, жизнь всё чаще свидетельствует, из зоны люди выходят ещё более агрессивными. История России показывает, что помочь преступившим закон вернуться к нормальной жизни может церковь. Не случайно в дореволюционной России буквально в каждой колонии, в каждой тюрьме был свой священник, да не один. Выполняет ли сегодня церковь это своё предназначение?

В то утро Жанна Прохорова пришла на работу в лагерный магазин в замечательном настроении. Во-первых, после продолжительных дождей ярко светило солнце. А во-вторых, это был её последний рабочий день перед декретным отпуском. Не успела она со своей помощницей разложить товар, как в магазин ворвались двое заключённых. В одно мгновение они забаррикадировали дверь, связали женщин и предъявили подоспевшей охране ультиматум: если не дадут деньги, оружие и свободу, заложницы будут уничтожены. Для переговоров с бандитами был вызван местный священник о.Василий. Он предложил им себя в заложники вместо двух женщин. Но она не приняли его жертву. В конце концов долгие уговоры возымели всё-таки действие – бандиты отпустили насмерть перепуганных женщин и сдались. Слух о поведении о. Василия мгновенно разнёсся по колонии и произвёл впечатление на заключённых…

У входа в колонию строгого режима я протянула паспорт дежурному лейтенанту. Его суровый взгляд перемещался с фотографии на меня и обратно. Я съёжилась и заволновалась от мысли,  что вот-вот лязгнут засовы,  отомкнутся десять железных дверей, и я окажусь среди тех, кто имеет от двух до восемнадцати судимостей за особо тяжкие преступления – убийства, изнасилования и т.п. И если бы не подбадривание отца Василия, я бы наверняка сбежала.

…В 1989 году к начальнику учреждения обратился заключённый Иван Травкин с необычной просьбой – пригласить в зону священника, чтобы исповедаться и причаститься. За Травкиным последовали и его сокамерники. Тогда-то и пришёл в первый раз в колонию о. Василий. Сотрудники встретили его не то, чтобы в штыки, но настороженно и ревниво: «Как же так, - удивлялся заместитель начальника колонии по воспитательной работе подполковник Владимир Макаров, - говорим с батюшкой вроде об одном, но меня слушает процентов десять, остальные мух ловят, а его слушают все. А потом ещё и вопросами забрасывают».

А ларчик просто открывается, - как бы отвечает своему начальнику заключённый Сергей Селезнёв, - батюшка обращается не к толпе, не к безликой массе людей, а к душе каждого.

Человек на свободе, на воле поглощён суетным течением дней, вовлечён в их круговорот. Попав в экстремальную ситуацию, – а как ещё назвать тюремную жизнь?, – начинает чувствовать время. Тянется оно бесконечно долго и тяготит его. Отсечённый от множества событий, повседневных дел, человек остаётся наедине с самим собой, как бы оголяется. И тогда-то впервые даёт о себе знать душа: она проклёвывается, и слабый росточек её постепенно пробивает толщу грехов, напоминая человеку о вечном, о церкви. Именно по- этому  заключённым пришла идея самим построить на территории колонии храм. Через три года 19 июля 1993 года под звон колоколов, подаренных отцом Василием, викарий Тульской епархии епископ Кирилл в сослужении восьми священник и архиерейского хора освятил храм во имя святителя Николая Чудотворца и велокомученицы Анастасии.

Но вот служба закончилась, и священники в праздничных рясах прошествовали сквозь строй заключённых, одетых в серые робы. На весёлый, красивый звон колоколов со всей округи слетелись птицы, и их трели вплелись в колокольный звон. Было так торжественно, что даже заматерелые зэки прикрыли свои лица, чтобы сокамерники не увидели растерянности и даже слёз. С тех пор в колонии началась церковная жизнь…

Много раз бывал на службе осуждённый Иван Потапов, прежде чем решился на исповедь. «Целых два часа исповедовался он священнику. И так истово говорил он всё без утайки, так горячо со слезами на глазах каялся, - вспоминает отец Василий, - что я внутренне вместе с ним плакал. Потрясённый его откровением, я долго не мог придти в себя»

Мне захотелось познакомиться с этим Иваном. Встреча с ним состоялась в кабинете начальника колонии.  Ему 37 лет. Семнадцать из них отсидел в тюрьме. Первые судимости  - за воровство. После последней отсидки пробыл на воле всего три дня. Финал той свободы – убийство по пьяной лавочке. Казалось бы, может ли что человеческое остаться у рецидивиста? Оказывается, может. Вот его собственные  признания: «Чем больше времени проходит с того дня, когда я убил, тем сильнее меня гложет  внутри червь какой-то. Как же мне страшно перед Богом. Да кто мне дал это право – убивать? Этот вопрос мучает меня днём и ночью. И ответить на него не могу. Наверное, сатана попутал. Вот вспоминаю притчу, которую рассказал отец Василий.

Бес бегал за одним человеком двадцать лет и нашёптывал: ну пожалей меня, неужто я без толку за тобой бегаю. Возьми хоть  один грешок на выбор. Или выпей стакан вина. Или соблазни женщину. Или убей человека. Ну прямо всё про меня. Я и есть тот несчастный, который выпил стакан вина, да не один, изнасиловал женщину и убил её».

Иван неожиданно рванул рубаху, и я ужаснулась – вся грудь была в рубцах.

«Это расплата за раны, которые я нанёс моей жертве. Последний удар был в сердце. За него я тоже расплатился тяжёлым инфарктом. Как же тяжело жить с людской кровью на руках, как невыносимо. Спасибо отцу Василию, он помог мне прозреть. Если бы мне встретить его лет двадцать назад, вся моя  жизнь сладилась бы иначе. Сколько же мне пришлось пережить, чтобы научиться чувствовать чужую боль».

Дай Бог, чтобы это глубокое покаянное чувство осталось у него на свободе, от которой его отделяют три месяца и одиннадцать дней. «Приедут за мной, - мечтательно произносит он, - мать с братом. И первое, что я сделаю – поеду в церковь, где меня крестили, исповедуюсь, причащусь да свечку поставлю за упокой души той, кого убил»…

Заключённому Евгению Светлову всего 25 лет. Он детдомовец, а потому никогда не знал ни ласки, ни заботы о себе. Следы полуголодного детства видны на нём до сих пор: невысокого  росточка, худеньки, тонкая шейка, ну прямо цыплёночек. Тогда он был рисковый юношей, ходил по острию жизни, такой подзаборный романтик, и этим качеством своим очень гордился. О таких, как он, Высоцкий пел:

Сперва играли в  «фантики»

В пристенок  с крохоборами,

И вот ушла романтика

Из-под воротен ворами.

Все понятия в его мозгу были искорёжены: гордился тем, чего надо было стыдиться. Ловкачество принимал за мужскую честь, всё видел, как в кривом зеркале. Тогда он не понимал, что уважающий себя мужчина будет копать землю, кирпичи класть, а не делать то, что приносит горе и слёзы людям. Что счастье не в том, чтобы удивлять мир любой ценой, а в другом – тепле, которое есть в твоей  душе, и которым ты делишься с другими. Твоё только то, что ты отдаёшь, так говорится в Евангелии.

Всё это Женя понял значительно позже, когда судьба преподнесла ему редкий подарок – знакомство с отцом Василием. Но всё это было потом… Пока же Женя рассказывал мне про себя:

-Первый тюремный срок я получил за кражу продуктов. Когда в первый раз вышел на свободу, то растерялся. Ведь у меня не было ни одного родного человека на свете, некуда было идти, не к кому. Ни денег, ни работы. Я даже заплакал. Оставалось мне только одно – снова тюрьма. И вот я высмотрел очередную жертву, обокрал её и сгорел, как мотыль на огне. Влепили мне шесть лет, но теперь уже в колонии строгого режима.

 Я был в одной камере с рецидивистами. Чтобы завоевать у них авторитет, я стал самым дерзким нарушителем лагерной дисциплины, из карцера, можно сказать, не вылезал.

Однажды сокамерник позвал меня послушать какого-то священника, приехавшего в зону, - продолжал свой рассказ Евгений, -  Ну вот ещё, огрызнулся я. На хрена мне это надо, но всё-таки пошёл. Проповедь священника задела меня,. Я её тогда записал даже. Вот она:

-Нет Христа без креста. Железная решётка на вашем  окне, замкнутые двери, серая одежда говорят, что вы потеряли свободу, ибо Бог не хочет попустить, чтобы вы и далее злоупотребляли ею для греха и неправды. Наказание, назначенное человеческим судом, нисходит от вечного  Судии, порядок которого вы нарушили, запреты которого вы преступили. Но это не значит, что всё потеряно.

Есть ещё суд высший. И от вас зависит, будете ли вы оправданы на нём.  Что для этого нужно? Глубокое раскаяние. Перестать обличать всех и вся. Источник невзгод надо искать в себе. Глубинно покаявшийся человек пред Богом чист. А после покаяния надо принести плод, достойный его, а это значит – труд и скорби. Вот через них-то вы и искупите свой грех. Конечно, сказать это легче, чем сделать. Но и радость будет велика, случись такое».

Я попросил отца Василия принести мне духовные книги. Начал читать, вопросов набиралось на многие страницы, а батюшка отвечал до позднего вечера. И вот 2О ноября 1994 года он меня крестил. Да скажи мне об этом лет семь назад, я бы не поверил. Какое же чувство лёгкости испытал я тогда, внутри меня всё ликовало. И я понял, что тяжко бывает человеку только тогда, когда грешишь.

Я спросила Женю, не растеряется ли он снова, выйдя на свободу, ведь там сейчас так много проблем. Он уверен, что теперь он духовно окреп. Да ещё – на свободе его ждёт девушка.

Отец Василий, конечно же, радуется за своего духовного сына, но и огорчается: ведь лишается верного  помощника (Женя староста в храме), да и просто незлобивого, доброго человека.

-Ничего, воспитаем ему замену, - уверен начальник колонии полковник Валерий Павлович Костин, - отец Василий у нас, как пахарь, сеет духовное  с6емя. И даёт оно неплохие всходы. Вот и я недавно крестился, да съездил по Святым местам в Иерусалим. И молитвы «Отче наш», «Верую» выучил…

Я даже ушам своим не поверила, настолько неправдоподобным показался мне сам факт. А Костин продолжал:

-Можно сказать, я тоже отсидел в колонии уже двадцать лет, разве что расконвоированный. И, конечно же, постоянное общение с преступниками влияет на восприятие мира. Когда ты погружён в атмосферу ненависти, морального распада, когда в тебе нарастает объём зла, то невольно отравляешься и сам. И стал я чувствовать, как увеличивается во мне отрицательная энергия, часто мне было очень не по себе. И тут пришёл мне на помощь отец Василий. Он помог мне снять напряжение, посмотреть на свою службу с духовной точки зрения. Ко мне вернулся доброжелательный взгляд на жизнь. Да и не я один, а многие заметили, как изменилась теперь атмосфера в колонии.  Регулярные службы, исповедь, причастие, разговоры по душам – будто луч света пробивает толщу тьмы, безысходности. В людей вселяется надежда.

Ожидаю, читатель может сказать, какую идиллическую лапшу вешает нам на уши. Конечно, таких прозревших заключённых немного, можно даже сказать, единицы. Но история их прозрения свидетельствует, что в плавской колонии строгого режима у каждого есть шанс изжить своё прошлое и стать полноценным гражданином своего отечества благодаря отцу  Василию.

Так кто же такой отец Василий Захаров?

…Снился Васе Захарову сон. Яркий солнечный день. Мальчик идёт в школу. Вдруг всё вокруг потемнело и на небе высыпали  звёзды. Они причудливо перемещались и в какой-то момент сложились в лик святителя Николая. Он наклонился над мальчиком и благословил его. Вася проснулся. Несколько дней он ходил под впечатлением от увиденного. Потянуло в церковь, зашёл туда раз-два-три, а вскоре и крестился. Было ему тогда  пятнадцать лет. Он только что окончил восемь классов и решал, куда идти дальше. Остановился на медицинском училище. Хотя душа его уже тогда стремилась только духовную семинарию. Но признаться в этом в те годы он никому не мог.

В 1975 году он был призван в армию. С дипломом медучилища направили его фельдшером роты, а потом и начальником караула в зону строгого режима. Видно, судьба его уже тогда как бы готовила к будущей работе с заключёнными. Тюремная жизнь повергла его в шок. И несмотря на свои двадцать лет, уже тогда он задумывался над очень серьёзными вопросами. Вот выписка из его дневника тех лет:

-Смысл наказания вижу в том, чтобы изолировать людей, нанёсших ущерб обществу, и снова вернуть их осознавшими, что у них нет права приносить людям горе-страдание, в их душе не должно быть места мести и злобе. А что я вижу?  Осуждённый в нашей стране получает двойное-тройное наказание за соделанное. Вши, чесотка, туберкулёз, спид косит многих и многих. Унижают их порой до скотского состояния. Вот и выходят они на волю озлобленными волками, готовыми вновь воровать, грабить и даже убивать. Такое наказание пользы обществу не принесёт…

В армии у юноши складывалось всё как нельзя лучше, ему даже вручили значок «Отличник болевой и политической подготовки».

-Я был исполнителен, трудолюбив, одним словом, образцово-показательным солдатом, - вспоминает отец   Василий, - и вдруг ЧП, один солдат в моё отсутствие залез в тумбочку и увидел…молитвослов. Тут же доложил комбату. Тот страшно перепугался, ведь это были суровые атеистические годы, когда в очередной раз шла яростная атака на церковь.

И действительно, не прошло и  трёх дней, как в часть приехал офицер из политотдела дивизии. Его возмущению не было предела: как же так, отличник, кандидат в мастера спорта по стрельбе и вдруг верующий? Замполиту части, ст. лейтенанту Беспалову, как водилось тогда, влепили строгача, и он страшно возненавидел меня. И отомстил. Перед демобилизацией написал такую  характеристику: «Сержант Захаров показал себя с отрицательной стороны, неопрятен, не культурен, развёл на пищеблоке антисанитарию. В связи с религиозными взглядами учиться не может».

Я был взбешён.  Ведь это же белый билет, с ним меня никуда ни учиться, ни работать не примут. Одеваюсь в парадную форму и к командиру полка. Доложил ему всё как сын отцу. Выслушав меня, он приказал написать реальную характеристику. С ней я и демобилизовался. А потом поступил всё-таки и в семинарию.

В 1981 году направили меня на приход в село Любимовка Воловского района Тульской области. Тогда стояла страшная жара. Земля потрескалась, урожая не жди. И вот я собрал крестьян и отслужил прямо на поле молебен о дожде. Вдруг вижу, мчится на большой скорости к нам председатель сельсовета: «Какое право имеете служить вне церкви, он был красный от гнева, вы нарушаете закон и будете за это  наказаны. И вот в срочном порядке тульский обком КПСС создаёт комиссию для разбора моего персонального дела. И освободила меня епархия от должности и вывела за штат. Для меня это был тяжкий удар. Уже на следующий день об этом происшествии сообщали  «вражьи» голоса – «Свобода» и «Голос Америки», что ещё более ухудшило моё положение.

Но с годами атеистический угар улетучивался, Жизнь  отца Василия налаживалась, и вскоре его назначили священником на приход в храм Преподобного Сергия  Радонежского в районный центр Плавск. 

С тех пор вот уже двадцать с лишним лет батюшка здесь и служит, да окормляет все колонии заключённых в тульской округе.

…Покидая зону, я облегчённо вздохнула: в заложницы не взяли, напряжение отпустило. Мне казалось, будто я пробыла за колючей проволокой не часы, а многие дни. Вслед за мной над стенами, увитыми колючей проволокой, в воздух взмыли белоснежные голуби. И я подумала: придёт время, и души людей, совершивших преступление, омытые покаянием, благодаря отцу Василию найдут дорогу из тьмы к свету, вернутся к нормальной жизни.

НАТАЛЬЯ  ЛАРИНА

Г.Плавск,  Тульская область.

Колония строгого режима

-