Предгрозовое Рождество во Франции

     Когда на улицах наших городов зажигаются новогодние елки, и мы готовимся поздравить друг друга «С наступающими!», то есть с Новым Годом и Рождеством, мы нередко обращаемся в мыслях в сторону «прельщенного Запада» - туда, куда так полюбили последние 20 лет отправляться на праздники. Не секрет, что офисный календарь России выровнен по католическому Рождеству, то есть ночи с 24-ого на 25-ое декабря. Всем известно, что приблизительно за 2-4 дня до этой даты, западные сотрудники фирм, подобно перелетным птицам, устремятся клином в родные палестины, ибо Рождество – по определению семейный праздник, который следует встречать в отчем доме. Мы же займемся новогодним камланием с призывом Деда Мороза и Снегурочки, фигур не менее языческих, чем праздник Масленицы с чучелом Зимы. Может быть, кстати, ничего столь ужасного в этом и нет: любой человек немного ребенок, а наши с Вами игры куда предпочтительнее эзотерической символики венецианского карнавала, не говоря уже о столь полюбившейся средневековым парижанам «мессы наоборот», прообразу черной мессы более поздних веков.
     Итак, готовясь отбыть в готическую Прагу или веселый даже зимой Прованс, мы думаем о том, как же там, на далеком западном краю Евразии встречают Рождество? Во Франции, к сожалению, Рождество можно смело причислить не столь к религиозным праздникам, как, скорее, к некоему политическому явлению. По Вашему отношению к этому празднику можно смело судить, к какому населению Вы относитесь – к той 10-миллионной, по большей части,  мусульманской рати, прибывшей из других широт, или же к традиционному католическому большинству страны. Если до недавнего времени эти миры существовали параллельно и не приходили в соприкосновение, то с недавних пор полумесяц стал активно завоевывать французское культурное пространство. И вот беда: речь не идет о только добровольно принятии ислама с соответствующим переходом на мусульманский календарь, но о насильственной ассимиляции большинства в культурные традиции меньшинства. И вот именно этот социологический феномен и вызывает потрясение!
     Если новоприбывшие имеют право спокойно отмечать курбан-байрам в общественных местах городов проживания, вплоть до публичного – и порой неумелого -  перерезания глотки жертвенным баранам, то вот открытое выставление напоказ христианской символики способно, оказывается, оскорбить чувства проживающих рядом с Вами сограждан-нехристиан. Эта категория сограждан вообще такая чувствительная, что даже вид распятия, на котором Богочеловек терпит крестные муки может вывести из равновесия какую-нибудь матрону в чадре с выводком новых маленьких французов. И именно для того, чтобы никого не смущать французские и немецкие муниципалитеты ряда городов сочли установку рождественской елки чуть ли не провокацией. Поэтому города эти елку премудро не устанавливают, иначе, с точки зрения местных избранников народных, пришлось бы столь же публично праздновать и еврейский Новый Год, и месяц Рамаддан, и буддистские, и индуистские торжества. Лучше воздержаться и оставить за Рождеством территорию квартир и частных домовладений.
      Тут, вопреки желанию реформаторов, все-таки возникают навязчивые вопросы у населения. Не редки отважные выступления одиночек, требующих уважать общий культурный фон страны, ее историю, наконец! С точки зрения этих активистов, вся история Франции насквозь религиозна и пронизана насильственными отношениями с исламом. Нельзя же стереть со страниц учебников Крестовые Походы, религиозные войны против протестантов и весь «кипящий котел бывших боен и смут»! Нельзя же взорвать и снести величественные католические соборы, которые представляют идеальный мир средневекового религиозного человека, его отношения с Богом! Оказывается, можно!
     Вот уже около 5 лет во Франции исподтишка стали взрывать якобы пришедшие в обветшавшее состояние церкви. При том, что местная паства не только их содержит, но нередко разживается бумагами, подтверждающими их вполне пригодное для дальнейшей эксплуатации состояние. Не менее часты случаи переделки храмов в мечети. Очень популярной стала акция массового прихода исламских экстремистов на христианскую службу в церковь. Они располагаются рядом с алтарем и начинают громко молиться на арабском. Естественно, в таких местах религиозная жизнь общины замирает.
    Легко понять, что в такой обстановке рождественская символика вызывает весьма неоднозначное восприятие, как будто бы сошедшее со страниц хрестоматии о гонениях на христиан. Вера вновь превращается в героическое действие, нередко зовущее к венцу страданий. Примечательно, что все это происходит в центре Европы, на глазах многочисленных туристов, ходящих часто в одном шаге от этой набирающей силу религиозной конфронтации! Впрочем, и в Иерусалиме туристы чуть ли не в километре от израильско-палестинской линии фронта. Но, в отличие от израильтян, французы остаются большей частью аморфно-безразличны к уничтожению собственной страны, ее превращению в будущий  Парижский Халифат. Именно поэтому взоры многих французских верующих обращены на Восток, в сторону Третьего  Рима, с надеждой на возрождение христианской Европы. Приятно осознавать, что даже тысячелетние оппоненты православия осознали, наконец, великую миссию России и ждут от нее если не помощи, то хотя бы примера для подражания, искренне восхищаясь нашей духовностью.