Корни добродетели

В этом году мы празднуем память святого равноапостольного князя Владимира, день Крещения Руси в ситуации трагического конфликта на Украине, где одна часть общества хочет наконец совершенно порвать с Россией и присоединиться к западной Европе (как будто западная Европа хочет или может их принять), другая воспринимает это движение с серьезным недоверием.

Мы переживаем, несомненно, ужасный исторический катаклизм, трагедию огромных масштабов — но есть вещи, которые даже он не может изменить. В свое время британцы и американцы воевали друг с другом — но это не меняло того факта, что они принадлежали (и принадлежат до сих пор) к одной и той же языковой и культурной традиции.

Это празднование напоминает нам о вещах, корни которых лежат слишком глубоко, чтобы их можно было вырвать. О том, кто мы такие, и каковы наши духовные и культурные гены. Мы принадлежим к восточно-христианской цивилизации, и, через нее, к более широкому христианскому европейскому миру. Сознание этого очень важно для нашего настоящего и будущего — для того, чтобы мы могли ориентироваться в происходящем, видеть его смысл и отдавать себе отчет в том, какую позицию нам следует занять.

Необходимость держаться корней следует не из сентиментальных или романтических переживаний, а из того факта, что наше будущее определяется тем, насколько мы укоренены в нашем прошлом.

Для того, чтобы расти и развиваться, надо сначала быть; это кажется тавтологией, но это необходимо пояснить, потому что люди постоянно об этом забывают. Есть вещи, которые в отношении себя (или в отношении страны) можно (и даже нужно) менять. Есть вещи, пытаться изменить которые невозможно, ненужно, аморально и глупо.

Время от времени некоторые общества сталкиваются со своеобразной болезнью — желанием порвать с собственными корнями, сделать себе радикальную «операцию по перемене идентичности». Самой ужасной (и разрушительной) попыткой такой операции был, конечно, большевистский эксперимент — когда вся история Руси объявлялась «проклятым прошлым», ее Православная Вера — темным суеверием, ее святые — мракобесами. Этот эксперимент закончился, хотя нанесенные им раны еще не затянулись.

Но сама склонность восставать против собственной идентичности никуда не делась — в 90-тые годы иностранцы с некоторым удивлением отмечали у некоторых образованных русских «ненависть к собственной культуре». Это, вероятно, то же самое явление, которое с другой стороны называется «чужебесием». Сейчас это явление несколько выцвело, но не исчезло.

Это тяжкое страдание людей, которых фундаментально не устраивает их идентичность. Они мучительно завидуют кому-то другому, хотели бы переделаться (если бы это было возможно) в членов какой-то другой, более достойной в их глазах культуры. Но есть то, что переделать просто невозможно.

Перед тем, как двинутся дальше, приведем несколько примеров. Был такой популярный одно время американский певец — Майкл Джексон. Фотографии позволяют проследить его путь к богатству и славе — и как миловидный темнокожий юноша, с помощью операций и химикатов, превращался в какого-то ненатурального, а вблизи так просто страшного белого. Стоило ли оно того? Одинокий певец скончался в возрасте 51 года, предположительно, от передозировки снотворного. Как-то давно я смотрел фильм, в котором некий злодей при помощи пластической хирургии превратился из немца в корейца — понятно, что это чистая фантастика. Другая форма скелета, другой оттенок кожи, другой оттенок глаз — есть данности, которые нельзя переделать.

Бывают мужчины, которые переодеваются в женскую одежду; естественно, женщин из них не получается. Это просто мужчины, которым трудно примириться с тем фактом, что они — мужчины. Бывает еще хуже — люди делают операцию по «перемене пола», хотя само такое название сомнительно. Хирурги не могут действительно перевести человека в другой пол. Он неизбежно сохраняет гормональную систему, генетику, скелет и многие другими особенности своего пола — так что в итоге получается, что он просто сильно поврежденный представитель того пола, который безуспешно пытался покинуть. 

Вы можете превосходно овладеть иностранным языком; путем упорных занятий Вы даже можете совершенно избавиться от акцента. Но этот язык никогда не будет языком, на котором Вам в действе мать читала Ваши первые книжки.

Можно изменить многое — но не свои корни. Можно ненавидеть или отрицать их — к очевидному и немалому вреду — но нельзя поменять. Это так в отношении человека — но это особенно так в отношении целой культуры.

Человеческие культуры формируются веками; за каждой из них стоит опыт многих поколений, география страны, ее история, особенности ее народов. Конечно, ни одна культура не является изолированной, и существует взаимное влияние, иногда благотворное, иногда — нет.

Но развитие страны всегда исходит из ее собственных корней. Пересадиться на чужие корни невозможно. Можно только подорвать связь со своими.

Чужие культуры могут быть более успешными, во многих отношениях привлекательными, даже, в чем-то достойными подражания — но они остаются чужими. Русские не могут переделаться в кого-то другого — американцев, англичан, немцев или французов. Эти культуры складывались в ходе их собственной долгой и сложной истории, как наша культура сложилась в результате нашей собственной долгой и сложной истории. Каждое растение в саду Господа Бога имеет свои корни и должно принести свои плоды.

Это не хорошо и не плохо — это просто историческая реальность. Поэтому неудивительно, что всякий раз, у нас, на восточнославянских землях, люди ревностно бросаются подражать Западу — как это было у нас в 1990-тые годы и происходит на Украине сейчас, происходило (и происходит) что-то крайне печальное.

Общество, казалось бы, восхищенное Западом, оказывается совершенно неспособным перенять западные добродетели — люди, которые плясали под песенку «эмерикен бой, уеду с тобой» были поразительно чужды всем хорошим качествам американцев. Желание влиться в «настоящую» то есть Западную Европу оборачивается, как мы видим, сильным удалением от европейского благонравия. Люди, настроенные наиболее «прозападно» наиболее резко отличаются от собственно западных людей. Почему так?

Видимо, потому, что добродетели растут на определенной почве и питаются из определенных культурных корней. На чужие корни пересесть невозможно, а пытаясь это сделать, можно только утратить свои. Ценности, определяющие взаимоотношения людей друг с другом, не могут быть импортированы. У нас не может быть «протестантской трудовой этики» потому что наша традиция — не протестантская. У нас может быть не менее почтенная трудовая этика — но питающаяся из других источников.

Россия (как и Украина, как и Белоруссия) — не Запад и никогда не будет Западом. Это культурный мир, отличающийся от мира Западной Европы. Совершенно не желая кого-то превозносить или кого-то уничижать, надо признать эту разницу. У нас не было Реформации и Ренессанса, тридцатилетней войны, экспансия была, но выглядела она совершенно по-другому — в общем, мы несколько другой мир, сформированный несколько иной историей.

Из этого надо исходить, потому что пороки легко импортируются (увы), добродетели требуют местной почвы, которая складывается долгими веками — веками, которые прошли со времени Крещения Руси святым Князем Владимиром.

Надо признать, что мы — наследники князя Владимира, наследники днепровской Купели, и принять свое место в замысле Божием с благодарностью. Только на этом фундаменте мы и сможем построить достойное будущее для наших народов.