Дмитрий Орехов: «Мы помогаем Западу поддерживать мифы о нем и о нас»

Желание Европы в лице Англии и Франции воевать с Россией стало для многих из нас неприятной неожиданностью. Однако идея победы над нашей страной приобрела на Западе навязчивый характер еще в эпоху Просвещения. Именно тогда конфликт между христианами разных конфессий был объявлен несущественным, и демаркационную линию стали проводить между «цивилизацией» и «варварством». «Цивилизацией» западные европейцы, конечно, назначили себя, а Россия и Восточная Европа должны были сыграть роль варвара и значимого Другого. Именно поэтому России было отказано в праве на средиземноморское наследство: ее объявили наследницей скифов, татар и монголов, не знавшей искусств и наук, усвоившей только самые грубые и неправильные представления о христианской вере.

С тех пор Запад держал свой идеологический порох сухим, старательно поддерживая миф о «дикости» русских. Герцен называл это «платонической ненавистью». Удивительно, но мы поступали с точностью до наоборот: предпочитали не развенчивать западные мифы, закрывали глаза на очевидную ложь, постоянно преувеличивали «цивилизованность» и «просвещенность» западных соседей. Именно поэтому очередное нападение всегда заставало нас врасплох – и во времена англо-французской агрессии при Николае I, и в наши дни, когда Запад в очередной раз показал, что желание покончить с Россией для него важнее не только пресловутой «цивилизованности», но и самой обычной бытовой честности.

Можно ли было избежать этого потрясения?

Да, конечно.

Задача культуры – предостерегать общество, знакомить его с угрозами. Наша культура, увы, с этой задачей не справилась: мы представляли врага неправильно.

Запад, как любая другая цивилизация, имеет ряд достижений, но эти достижения нельзя было превращать в фетиш, отрывать от конкретных условий, в которых они были достигнуты.

Прогремевшие на весь мир идеи западной демократии, экономической свободы и либерализма были прекрасной витриной, за которой прятался мир военной экспансии, колониального хищничества, насилия и обмана.

Интересно, что главные идеи западного процветания сформулировал еще Рабле, представив в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» европейскую утопию – Телемское аббатство. В этом аббатстве каждый делает то, что хочет его самоценная личность (наслаждается свободой и достатком, играет на музыкальных инструментах, посещает библиотеку, театр, бассейн, бани и манежи для игры в мяч, гуляет среди скульптур и фонтанов, вступает в брак с кем угодно и когда угодно и т. д.), а немногих счастливчиков обеспечивает целый город бесплатных служителей.

Эти идеи, высказанные еще в 1532 году, оказались на Западе очень востребованными. Именно их воплотил в собственной жизни английский философ Джон Локк, отец либерализма, разрабатывавший идеи политического равенства, личной свободы и правления на основе народного волеизъявления, но при этом кормившийся с доходов от работорговли (Локк владел долями в Королевской африканской компании, обладавшей монополией на торговлю рабами на западном побережье Африки). Вольтер – другой творец западного мифа – вкладывал свои средства во французскую Ост-Индскую компанию, которая также занималась работорговлей, и его именем был назван корабль, перевозивший невольников. Джордж Вашингтон и Томас Джефферсон – отцы-основатели американской демократии – были крупными рабовладельцами. Расцвет парламентаризма в Англии пришелся на то время, когда британцы использовали в колониях рабский труд, грабили Индию, осуществляли политику геноцида в колониях от Ирландии до Тасмании и подсаживали на наркотики многомиллионный Китай.

Почему мы так мало об этом говорим? Наши школьные учебники с вольтерами на обложках до сих пор полны восторгов по поводу достижений западной цивилизации, но почти не рассказывают о тех, кто оплачивал телемский банкет.

Проведите маленький эксперимент: спросите детей, изучавших на уроках литературы роман Даниэля Дефо, кем был Робинзон Крузо? Я задавал этот вопрос и взрослой аудитории, и обычно мне говорили, что Робинзон был моряком, любителем приключений и купцом, но почти никто не вспоминал, что он был владельцем плантации в Бразилии и работорговцем. Да-да, подчинявший дикую природу и людей с другим цветом кожи англичанин из Йорка был именно работорговцем! Дефо абсолютно верно передает исторический контекст: в его романе, ставшем манифестом Просвещения, чернокожие обитатели Африки представлены не как люди (в отношении которых должны действовать моральные нормы), но как природный ресурс.

Эпоха Просвещения и вправду восстановила в правах рабовладение и работорговлю, покончив с великими достижениями христианского Средневековья в интересах так называемого трансатлантического обмена. Но откройте школьные учебники по истории и просмотрите главы, посвященные Европе Нового времени. Вы увидите гимн в адрес «научных открытий», «экспедиций», «модернизации» и «потрясающего роста заморской торговли».

Западный мир, объявивший нам войну и укравший российские активы, продолжает оставаться Телемским аббатством. По-человечески наших соседей можно понять: если тебе удалось устроить хорошую жизнь за чужой счет, почему бы не держаться за свой «цветущий сад» (Ж. Боррель) руками и ногами? Однако невозможно понять, почему посетители из другого мира, обозревая это аббатство, замечают красивые парки, скульптуры, театры и манежи для игры в мяч, но не хотят видеть город рабов. Стыдливо вымарывая сведения о темной стороне процветания «цивилизованных» и «просвещенных», мы уподобляемся именно таким посетителям. А в этом случае шока при столкновении с неприятной правдой, действительно, не избежать.

Дмитрий Орехов

писатель

Источник: Взгляд