Дмитрий Евстафьев: «Имидж — ничто; система — всё»

Соглашение между Белым домом и республиканскими лидерами палаты представителей конгресса США о повышении потолка государственного долга вызвало бурю эмоций.

И это несмотря на то, что мало кто из специалистов в финансовой сфере и американской политике считал дефолт, особенно в нынешней политической ситуации, возможным.

Эмоции варьировались от слабо скрывавшегося вздоха разочарования до обвинений лидеров республиканцев в предательстве. Последнее, впрочем, небеспочвенно: даже для дефолтоскептиков осталось неясным, зачем нужно было доводить дело до полноценного политического кризиса, создавать, во многом искусственно, политическое напряжение, чтобы затем так бездарно слить все политические позиции, нанеся удар по репутации собственной партии.

И речь не только о бесцветном Кевине Маккарти, ставшем спикером палаты представителей в результате закулисных сделок. От него никто ничего не ждал.

На эмоциональном уровне наблюдение за реакцией на разрешение долгового кризиса в США заставляет сделать вывод, что количество людей, желающих «добра» современным США, желающих, чтобы «маяк демократии» погрузился в системный кризис, желательно безвыходный, уже находится за критической отметкой. Что, к слову, объясняет трудности, преследовавшие Вашингтон при формировании «коалиции демократий». Это как минимум демонстрирует потенциал дедолларизации в современном мире.

Если же отбросить эмоции, то выводов, думается, можно сделать три.

Первый. «Глубинное государство», американская финансовая олигархия, должно было сказать своё слово, и оно его сказало, дав несколько важных сигналов. И то, что системный кризис долларовой экономики был «отложен» без каких-то убедительных механизмов его разрешения, — тоже сигнал.

Поэтому, когда говорят, что администрации «коллективного Байдена» развязали руки до 2025 года, то есть за пределами нынешнего политического цикла, стоит задать вопрос: а для чего Белому дому развязали руки? Ведь чем дальше, тем меньше будет возможностей разрешения ситуации через экономические механизмы. Уже сейчас «политического» содержания в ней было существенно больше, чем экономического. А политическое может быстро стать военно-политическим.

Второй. США не могут позволить себе сейчас даже относительно щадящих манёвров с долларом, например секторального дефолта по отдельным группам обязательств.

Поведение США сильно отличается от того, как нагло они вели себя в начале 1970-х годов, отказываясь от привязки доллара к золоту (т. н. никсоновский шок), когда политическая ситуация была, как казалось, существенно острее: бушевала война во Вьетнаме, а Советский Союз достигал с США стратегического паритета.

Значит, всё ещё острее. Да и механизм обращения госдолга и выпущенных на его основании как бы «частных» деривативов сильно затрудняет разделение «внешних» и «внутриамериканских» держателей. А внутри США держателями облигаций являются пенсионные и инвестиционные фонды, напрямую влияющие на «независимую» ФРС. Эти «инвесторы» очень резки в своём политическом поведении.

Третий. Возвращение Дональда Трампа на пост президента не просто возможно. Это риск для всей американской политической системы, включая и республиканцев, создающий, похоже, новый бипартийный консенсус.

Посему не должно быть ни финансового кризиса, ни нового Уотергейта в отношении семейства Байден (показательно, как начинают сворачиваться разрекламированные расследования), а сами выборы 2024 года будут, если биологический ресурс самого Джо Байдена позволит, носить плебисцитный характер, делая ставки сверхвысокими. И повышать их придётся не только на внешнем контуре, но и в самих США.

Так что имидж и республиканцев, и демократов, и конгресса, и избирательной системы как таковой будет интересовать правящую в Вашингтоне олигархию всё меньше.

Главное — спасение системы. Любой ценой и не за свой счёт.

Дмитрий Евстафьев

Профессор Института медиа НИУ ВШЭ, кандидат политических наук

Источник: RT.com