Елена Караева: «Борьба с терроризмом, как на Западе? Получите и распишитесь»

В России прошедший практически незаметно, но, кстати, важный и для нашей страны тоже фильм "Шрамы Парижа" получил неожиданное эхо: вчера в Москве по делу об оправдании терроризма была арестована режиссер Евгения Беркович.

В свою очередь, французский триллер педантично, документированно и практически по минутам рассказывает, как после терактов в Париже осенью 2015-го года компетентные органы начали охоту за преступниками, их сообщниками и сообщницами. И этот рассказ у впечатлительных людей, по-прежнему доверяющих всему европейскому, может вызвать когнитивный диссонанс.

Во-первых, подразделения антитеррора страны — родины "прав человека и гражданина", а также "презумпции невиновности, пока не доказано обратное" действуют по иной схеме. Лаконичной и эффективной. Если установлен террорист (или в терроризме подозреваемый), а также подозреваемый в помощи или сочувствии к террористу, то таких либо уничтожают, либо угрожают поставить к стенке — и человек раскалывается как орех. Возгласов "я буду говорить только в присутствии своего адвоката" никто не слышит. Да пропищать их никто не посмеет.

Во-вторых, в охоте за террористами и террористками главным инструментом становится доносительство. Ах, извините, это в России "доносы", а во Франции это сообщения обеспокоенных граждан, которые хотят помочь органам. Правоохранительным. Антитеррористическим.

Так, с помощью доноса и применения впоследствии к той, кто донесла на родственницу, шантажа органы антитеррористические локализовали и уничтожили двух последних преступников. Он — организатор терактов. Она — его соратница, помощница, подруга. Непосредственно в массовом убийстве участие не принимала, но нашла для жениха схрон, раздобыла денег, организовала логистику. По большой любви. Как ни странно, на французский антитеррор любовная история не произвела ни малейшего впечатления. Была дана команда из Елисейского дворца, и этому "романсу о влюбленных" положили конец. Спецназ изрешетил их милое гнездышко, не забыв вначале забросать гранатами. Так действует государство в мире, который себя позиционирует как "цветущий сад". Никто не разводит антимоний, а оставшихся в живых преступников отправляют на нары. На всю жизнь. И ни один интеллектуал, ни один лидер общественного мнения не выразит сочувствия и не призовет к "исследованию того, как это так случилось: была веселая девушка, душа компании, а потом вдруг вот такое с ней произошло". Потому что всякий европейский интеллектуал, всякий бернар-анри леви понимает, что у государства, гражданином которого он является, есть высшие интересы. Первейший из них — безопасность общества. Кроме того, все прекрасно знают, что профилактировать терроризм — примерно то же самое, как лечить сифилис парацетамолом. Поэтому, да, доносы, поэтому, да, при малейшей тени подозрения — заключение под стражу, при малейшем поползновении — в лучшем случае суд и длительное заключение. Или ликвидация при попытке оказать сопротивление.

Попытки художественно осмыслить моральные метания возможных террористов и террористок просто не дойдут до аудитории. На это никто не даст денег, не предоставит технических возможностей, потому что даже бернары-анри леви не хотят, чтобы в "цветущем саду", где они обитают, вместе с ними находились их потенциальные убийцы. Или подруги потенциальных убийц. Или художественные образы потенциальных подруг тех, кто склонен к массовым убийствам, продиктованным ненавистью. Дурные примеры заразительны.

Так обстоят дела там, где все цветет, пахнет и сплошная демократия. То есть там, где все "не как в России". Лишь в России, в этих "джунглях тирании и царстве репрессий", можно художественно воплощать и художественно изучать душевные метания тех, кто растерялся и влюбился в террориста. Изучать подробно, документированно, убедительно для зрителей. Чтобы понять "природу женских привязанностей, которые могут завести не в ту степь". А понимание ведет к прощению.

Следующий шаг — создать архетип "тяжелой женской доли в "джунглях патриархата". И вот вам, встречайте: Катюша Маслова в современной версии. А террориста, то есть человека, совершающего ли или намеревающегося совершить массовое убийство, в какой-то момент и с не меньшей художественной страстью и убедительностью можно представить Жаном Вальжаном. Ну да, отверженные, растерянные, потерянные. Убийцы и влюбленные в них женщины.

В России художественно осмысляют, делая так, чтобы подобным персонажам сочувствовали, над их судьбой плакали и переживали за их "непутевую жизнь".

Во Франции таких уничтожают. На месте. Воспользовавшись доносами. Государство берет на себя ответственность и приводит в действие имеющийся механизм.

В России государство начало брать на себя ответственность и точно так же приводить в действие имеющийся уже в ее распоряжении, но точно такой же механизм.

Вы же хотели, чтобы было, как в Париже? Получите и распишитесь.

Источник: РИА «Новости»