Максим Соколов: «Борьба с Россией уничтожила творческую оппозицию»

Патриотические мастера культуры сегодня много говорят о том, что изряднопорядочная тусовка в лице тех ее членов, которые не убежали, но продолжают "выстрадывать" перестройку в России, очень крепко держит культурно-развлекательную кассу. С точки зрения патриотов, тут за девять с лишним месяцев СВО мало что изменилось.

Масла в огонь гражданской скорби тут подлила киберактивистка К. А. Собчак, сообщившая, что, по ее данным, большинство россиян против того, чтобы на Новый год в телепрограммах выступали певцы во стане русских воинов — они россиянам совершенно неинтересны и даже неприятны. Вместо продолжателей Шульженко и Бернеса граждане желают видеть, как и прежде, фрау Аллу с ее диким воинством.

Сколь верны данные Собчак, неизвестно. На мысленный вопрос "Я желаю видеть несокрушимый "голубой огонек"? Ты желаешь? Он, она, оно, оне желают?" ответ вроде бы скорее отрицательный. Впрочем, ее тоже можно понять. Если все эти артисты, блогеры, etc. уйдут на пенсию, чем она жить-то будет? Желаемое может выдаваться за действительное.

Но безотносительно к социологии — корректной или не очень корректной — есть в русской культуре закономерность. С ломоносовской "Оды на взятие Хотина" (1739 год), ознаменовавшей начало современного русского стихосложения, мастера культуры отнюдь не чураются гражданственности, но в минуты исторических испытаний следуют принципу "Сломай свой циркуль геометра, надень доспех на рамена!". То есть иди путем Шульженко и Бернеса — никак не Аллы Борисовны.

Мирный — совершенная божия корова — В. А. Жуковский в 1812 году написал "Певца во стане русских воинов", а в 1815-м — "Певца в Кремле": "На холме том, где пели наши деды победну песнь пред Божеством, мы грянем песнь победы". Пушкин еще 14 лет от роду написал умилившие Державина сильно патриотические "Воспоминания о Царском Селе", а 17 лет спустя — "Клеветникам России", что ему и по сей день не могут простить изряднопорядочные.

И с тех пор всегда военная гроза вызывала восторг одический, а также лирический. Вспомним хоть Великую Отечественную, когда были сложены стихи, от которых доныне щемит сердце: "Мы вас подождем!" — говорили нам пажити. "Мы вас подождем!" — говорили леса". А еще "Бьется в тесной печурке огонь", а еще "Переправа, переправа! Пушки бьют в кромешной мгле".

Даже если нынешние стихи и песни не вполне достигают той силы, предпочитать им обрыдшую сто раз тусовку не всякий станет. Или даже никто не станет.

Причем таинственный песенный дар являлся не только единомысленно с партией и правительством. Гражданская война породила не менее пронзительную белогвардейскую поэзию: "Уходили мы из Крыма среди дыма и огня", "От страшной родимой земли, от голода, тюрем и трупов в двадцатом году увезли". И нельзя сказать, что это уже было потом, когда все отстоялось, как воспоминание.

Скорбный хорал Алексеевского полка:

"Пусть свищут пули, льется кровь,

Пусть смерть несут гранаты, —

Мы смело двинемся вперед,

Мы — русские солдаты!

Мужайтесь матери, отцы,

Терпите жены, дети,

Для блага Родины своей

Забудем все на свете.

Вперед же, братья, на врага,

Вперед, полки лихие!

Господь за нас, мы победим!

Да здравствует Россия!" —

звучал над русской землей еще в 1919 году. Хотя и в 2022-м был бы нелишним.

Но то же и с "Походной песнью Рейнской армии", написанной 25 апреля 1792 года и ставшей "Марсельезой": "Под ее звуки строятся для атаки французские войска, и вражеские генералы, подбадривающие своих солдат по старому рецепту двойной порцией водки, с ужасом видят, что им нечего противопоставить всесокрушающей силе этой страшной песни, которая, когда ее хором поют тысячи голосов, буйной и гулкой волной бьет по рядам их солдат".

Все это к тому, что на изломах истории музы не молчат, но, напротив, говорят. И порой грозным голосом.

Но при этом мы наблюдаем удивительный парадокс. Среди покинувших Россию после 24 февраля 2022 года (а некоторые — и ранее) было очень много писателей, поэтов, певцов, которые уверенно утверждали, что они-то и есть слава, костяк русской культуры. "Гражданин поэт" Д. Л. Быков, "true Russian" (самоназвание) Акунин-Чхартишвили, гуру Б. Б. Гребенщиков, "профессор" Лебединский, "примадонна" А. Б. Пугачева. Список поющих, пишущих, декламирующих колоссальный.

Но при этом гора не то что родила мышь — если бы. Она вообще ничего не родила, кроме фейсбучного "На реках вавилонских седохом и плакахом". И все. Былое страшно плодовитое "наше везде" Д. Л. Быков не родил ни одной поэтической строчки про вооруженную борьбу за свободу. Хотя, казалось бы, он просто назначен был современным Руже де Лилем. Но как будто в сказке черт пришел за "гражданином поэтом" — ни рифмованного слова, ни полслова. Не говоря уже об очередном печатном кирпиче на актуальную тему.

И если бы он один — тотальная творческая импотенция, причем в тот момент, когда соответственно традициям русской культуры потенция должна, напротив, возрастать. "Бери свой быстрый карандаш, рисуй, Орловский, ночь и сечу" — вместо этого шиш с маслом.

Это не идейный враг, а идейный нуль. Из чего впредь и следует исходить.

Источник: РИА «Новости»