Консерватизм — это политика здравого смысла

Программное выступление президента России Владимира Путина на форуме «Валдай» затронуло не только неизбежные для политика вопросы межгосударственных отношений или работы международных организаций — но и чего-то более глубокого и важного. Мировоззрения и идентичности, места России в истории и мире.

Ход истории — вернее, промысел Божий — отводит России определенное место не только на карте мира, но и на карте ценностей. Выступление президента отражает готовность увидеть и принять это место.

И позиция, которую он заявляет — это консерватизм, приверженность национальному суверенитету и традиционным взглядам на природу человека, пол и семью. Эта позиция противостоит предпочтениям глобалистской элиты — которая исходит из того, что национальные суверенитеты должны раствориться в едином мире, управляемом из единых центров власти, а естественные и существовавшие с начала творения представления о семье и идентичности человека, как мужчины или женщины, должны быть разрушены во имя все более причудливых социальных экспериментов.

Нам стоит напомнить, в чем состоит консерватизм, как взгляд на вещи — его сложно назвать «идеологией». Консерватор рассматривает общество как организм, и его развитие — как естественный рост, который опирается на прошлое и питается от корней. Для него между человеческими культурами существует разница, обусловленная тем, что они прошли совершенно разные исторические пути и опираются на разные мировоззренческие традиции. Хотя между культурами и происходит постоянное взаимодействие, что-то заимствуется и что-то отвергается, прописать один рецепт всем народам невозможно в принципе — все народы разные.

Для революционера первична теория — гениальные умы открыли, как победить все человеческие несчастья, и как водворить светлое царство мира и братства от Мадрида до Пекина. Общество воспринимается как механизм, который надо сломать и переделать по новым, прекрасным чертежам.

Путин проводит аналогию между нынешним прогрессивным движением на Западе и большевизмом:

«Ревнители новых подходов заходят так далеко, что хотят отменить сами эти понятия. Тех же, кто рискует сказать, что мужчины и женщины всё-таки есть и это биологический факт, подвергают чуть ли не остракизму. «Родитель номер один» и «родитель номер два», «родивший родитель» вместо «мама», запрет на использование словосочетания «грудное молоко» и замена его «человеческим молоком» – чтобы люди, неуверенные в собственной половой принадлежности, не расстроились. Повторю, это не ново, в 1920-е годы советские культуртрегеры так называемые изобрели тоже так называемый новояз, полагая, что таким образом они созидают новое сознание и меняют ценностный ряд. И, как я уже говорил, такого наворотили, что до сих пор икается подчас»

Эту аналогию многие высказывали и до него, и она напрашивается — нельзя не заметить явного преемства между большевизмом и нынешним движением, которое обобщенно называют «культурный марксизм», или wokeism («пробудизм», как можно было бы сказать по-русски).

Обе идеологии делят мир на «угнетенных», которые всегда правы, и «угнетателей», по отношению к которым допустимо все; оба движения приписывают себе борьбу за интересы «угнетенных», которая наполняет их адептов острым ощущением самоправедности; оба изображают предшествующую им историю страны — России-«тюрьмы народов» и «рабовладельческой и расисткой Америки» соответственно — как мрачную эпоху тирании и несправедливости, памятники которой должны быть ниспровергнуты, а герои прокляты. Оба движения откровенно враждебны христианской вере — с тем нюансом, что первое упирало на грубое подавление снаружи, в то время как второе — на разложение изнутри.

Конечно, есть и заметные различия. Для Марксизма-Ленинизма тем передовым классом, который разрушит старый мир, был пролетариат; культурные марксисты полагаются на различные меньшинства, расовые или, еще более, «сексуальные», которые плохо вписываются в старый мир и поэтому могут использованы, чтобы его уничтожить. В отличие от большевизма культурный марксизм ставит не на быструю кровавую революцию, а на медленный и бескровный «марш через институты», который приводит к тому, что уже не почта и телеграф, а голливуд и технологические гиганты оказываются под соответствующим идеологическим контролем.

Однако сходство достаточно заметно, чтобы сказать «это все мы проходили, это все нам задавали».

Реакция в западных медиа подчеркивает это сходство. Особенно резкое возмущение вызвали слова президента России о трасгендеризме:

«Не говорю уже о просто чудовищных вещах, когда детям сегодня с малолетства внушают, что мальчик легко может стать девочкой и наоборот, фактически навязывают им якобы имеющийся у каждого выбор. Навязывают, отстраняя от этого родителей, заставляя ребёнка принимать решения, способные сломать ему жизнь. И никто даже не советуется с детскими психологами: вообще, ребёнок в каком-то возрасте в состоянии принимать решение подобного рода или нет? Называя вещи своими именами, это уже просто на грани преступления против человечности, и всё под именем и под знаменем прогресса»

Довольно типичный заголовок — «Авторитарный головорез Путин думает, что права трансгендеров — это преступление против человечества», или, несколько более сдержанно, «Путин назвал принятие трансгендеров «преступлением против человечества». Правда, кое-где в комментариях к статьям преобладает другая реакция — «я думаю, что он прав», «это не на грани, это и есть преступление против человечества».

В самом деле, на Западе далеко не все сошли с ума — или сочли за благо притворяться сумасшедшими. То, что сказал Путин, уже давно говорят консервативные западные комментаторы. Когда взрослые, под влиянием своих идеологических верований, калечат на всю жизнь уязвимых и зависимых детей — это именно преступление, и те, кто его совершает, должны сидеть в тюрьме.

Чудовищность происходящего давно ни для кого не секрет. Отважная американская журналистка Абигайль Шраер, например, выпустила книгу «Необратимый ущерб: как трансгендерное безумие соблазняет наших дочерей», в которой (в числе прочих) обратила внимание на то, как подростков (большинство из которых — девочки) отправляют на «перемену пола», то есть калечащую на всю жизнь операцию, в которой нет никакой необходимости.

Как раз на днях по сетям прошло сообщение — на этот раз, с хорошим концом. Приемная дочь Анжелины Джоли, Шайло, которая недавно называла себя «Джон» и проходила курс «гормональной терапии», передумала становиться мальчиком. Теперь, как нам сообщают, «она превращается в леди». Что же, все хорошо, что хорошо кончается — но этот случай еще раз подсвечивает хорошо известную статистику — у большинства детей с гендерной дисфорией к подростковому возрасту она проходит сама собой. Если только дети не попадутся в руки прогрессивным взрослым, которые изувечат их на всю жизнь.

Но, что характерно, те, у кого высказывание Путина вызвало ярость, не рассматривают эту — и какую бы то ни было — аргументацию. Адепты ЛГБТ-идеологии просто постулируют, что любые несогласные с ними взгляды настолько чудовищны, настолько бесчеловечны, что вступать с ними в полемику так, как если бы за ними стояли какие-то разумные доводы, просто недопустимо. Вы же не спорите с какими-нибудь неонацистами? Вот и все, кто несогласны с единственно верной идеологией — такие же злодеи. Для тоталитарной идеологии любая критика — да и любое несогласие вообще — есть преступление.

Интересно, что аналогию с большевизмом западные критики, насколько можно понять, проигнорировали. Возможно, потому, что она не в бровь, а в глаз, а возможно, потому что это требовало бы вступать в дискуссию — а это запрещено идеологией.

Никак нельзя сказать, что президент в своей речи открыл великие тайны или осветил неожиданные истины. Дважды два — четыре, вода мокрая, люди делятся на мужчин и женщин, калечить детей и подростков — преступление.

Но в мире, где мы живем, простой здравый смысл уже превратился в акт решительного вызова.

Но нам в России стоит отметить и еще один аспект речи президента. Его отчетливо негативную оценку коммунистического эксперимента, вызвавшую некоторое ворчание в рунете. Конечно, многие люди питают понятную ностальгию по своему пионерскому детству — но коммунистическая идеология обанкротилась и рухнула, и для любого ответственного политика это очевидно.

Хватит с нас гениальных теорий. Наша страна будет развиваться без разрывов и «великих скачков» опираясь на тысячелетний исторический опыт и здравый смысл. То, что руководство России делает именно такой выбор — чрезвычайно утешительно и отрадно.