Максим Соколов: «Великая война в культуре»

Каждый раз на 9 Мая прогрессивные и рукопожатные люди вновь и вновь объясняют, что в этот день надо не радоваться, а скорбеть (или лучше вообще никак его не отмечать — обычный день календаря, чего там), что «завалили трупами», что это была «схватка двух тоталитаризмов» etc.

Не вдаваясь в полемику — сколько можно, да и, наконец, противно, — отметим обыкновенно не замечаемую неувязку вовсе не исторического, не политического, но сугубо культурного свойства.

Великая Отечественная война породила огромное культурное наследие. Целый материк. Песни как собственно военные — «Землянка», «Темная ночь», «Синий платочек», — так и послевоенные — «Враги сожгли родную хату», «На безымянной высоте», «Хотят ли русские войны». Их петь – не перепеть, и каждая берет за душу. Если душа вообще есть.

Пласт поэзии тоже огромен, начиная с «Василия Теркина». А еще есть Ахматова, а еще есть поэты-фронтовики. Есть винокуровское «В полях за Вислой сонной», есть Самойлов — «Сороковые, роковые», есть Липкин — «Мы победили. Плакать нельзя». И тоже всех не перечесть.

А еще 7-я симфония Шостаковича, а еще лейтенантская проза — да и не только лейтенантская. И уж кино до сего дня берет за душу. Причем опять же — выключим из рассмотрения многобюджетные эпопеи, ибо сразу скажут, что это творения ГлавПУРа. Но «Летят журавли», «Баллада от солдате», «Белорусский вокзал», «В бой идут одни «старики», «Двадцать дней без войны», «Восхождение» — это уж явно не ПУР, многие фильмы вообще проходили с большим скрежетом. Но хоть со скрежетом, хоть без скрежета — они и до сего дня входят в золотой фильмофонд. И тоже огромный.
Во всем этом культурном наследии война была показана без прикрас, как тяжкий и страшный труд, где один за другим выбивают тех, с кем ты еще вчера делил одну самокрутку. Совсем без барабанного боя. Да и общественная позиция многих из тех, кто сотворил эти шедевры, была далека от безусловной преданности партии и правительству.

Но получилось нечто странное. Все эти шедевры — все! — порой очень горькие, никак, говоря нынешним языком, «не бьются» с тем, чем обобщенное «Эхо дождя» окормляет на 9 Мая. Они создают страшные, трагические, трогательные образы, но к агитпропной долбежке — любой, в том числе и страшно прогрессивной, — это вообще не имеет отношения. Логика человеческой правды, в том числе и самой горькой, не бьется с логикой пропаганды среди войск и населения противника.

И получается, что от строк:
«И столбом поставил воду
Вдруг снаряд. Понтоны — в ряд.
Густо было там народу— 
Наших стриженых ребят...
Переправа, переправа!
Пушки бьют в кромешной мгле.
Бой идет святой и правый.
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле», — 
хочется плакать в голос. А от повторяемого и повторяемого «завалили трупами», «не принесли свободы», «два тоталитаризма» — ну, можно ли вообще это воспринимать с душой?
Есть и еще одна особенность. Культурный материк, оставленный войной, не только огромный, но и уникальный. Больше ни у кого такого нет. Непонятно, почему кровавая схватка двух тоталитаризмов так отразилась в великой культуре, а героическая борьба народов свободного Запада — практически никак не отразилась. Если, конечно, не считать «Спасти рядового Райана» также великой культурой.

Можно было бы понять такую культурную нечуткость, когда бы либеральный агитпроп вообще слагался иностранцами, не обязанными знать русский язык и русскую культуру. Или слагался в принципе акультурными эффективными менеджерами, а равно твердыми либертариями, для которых вся былая культура вообще не существует, как пережиток темных времен. Хотя, конечно, эффективность такого агитпропа была бы невысока, что мы, впрочем, и наблюдаем — но, по крайней мере, спроса по этой части с них бы не было.

Однако наша картина иная. Агитпропом против победобесия заняты весьма многие культуртрегеры, рекомендующие себя в качестве просвещенных людей, обогащенных всеми богатствами культуры — каковая саморекомендация должна придавать особенный вес их «завалили трупами».

Полное несоответствие между столь серьезными претензиями и реальной полной глухотой к тому, что было написано, спето, отснято etc. — не устает поражать.

«Культура»