14.10.2019 13:54:36
Новая министр образования Украины с удовольствием напомнила гражданам своей страны, что с 1 сентября будущего года все сохранившиеся русскоязычные школы переходят на украинский язык обучения и что самое время им к переходу готовиться. Она подчеркнула гуманность скорой перемены: изучать родной язык на родном же языке недоукраинским детишкам всё-таки не запретят. Окончательное уничтожение русскоязычного образования — прямое (и, по мне, самое гнусное) следствие закона об исключительности национального языка, принятого под занавес порошенковской Верховной радой (см. «О киевском нюрнбергском законе», № 18–19). После его принятия уже избранный, но ещё не вступивший в должность президент Зеленский аккуратненько посулил разобраться с соответствием языкового закона конституции, а в его лагере раздавались и более решительные голоса – чуть ли не об отмене акта. Но с тех пор, как Зеленский в должность вступил, никто из правящей команды уже не издаёт ни звука не только об отмене, но и о каких-либо корректировках постыдного закона о тотальной украинизации: всему, чему надо, он, видимо, соответствует, дерусификация страны так и пойдёт по утверждённому прежней властью плану.
На пресс-марафоне президента Зеленского, длившемся более полусуток, для этой темы места практически не нашлось. («Ни при какой погоде / Я этих книг, конечно, не читал», — но добрые люди марафон активно обсуждают; сеть полна дайджестами и цитатами). Как я понял, про школы не спрашивал вообще никто; только один из сотни с лишним журналистов спросил, среди прочего, о языковом законе — и получил ответ: отстаньте. Дословно это звучало так: «Зачем вы сейчас… Вы помните, с языкового вопроса начался Донбасс. Зачем мы сейчас в нашей стране, которую хотим объединить, поднимаем за этим столом, образно, за которым нечего есть, здесь люди уезжают в другую страну, у нас идёт война, на разных языках люди сидят в окопах — зачем мы поднимаем сейчас этот вопрос?»
Странно, не правда ли? Сам ведь говоришь — походя говоришь, как о самоочевидном, — что не с российской агрессии «начался Донбасс», а с тогдашнего, менее свирепого языкового законопроекта и что с тех самых пор идёт война, так отмени же немедленно этот чёртов закон! Но нет, то была бы нормальная логика. Логика президента прямо противоположная: «Чтобы успокоиться, надо приоритеты поменять. Сейчас приоритет — завершить войну… Второй вопрос — поднять экономику… Поэтому все люди, расшатывающие лодку по тем или другим вопросам, — я им всегда говорю: смотрите, ну не сегодня». Про дерусификацию мы вспомним, когда экономику поднимем. Никогда, стало быть.
Зеленский занимает меня тут меньше всего. На той же гиперпрессухе он ушёл не только от разговора об одиозном языковом законе. Как я понял (из блогов его сторонников!), не выпало внимания ни тарифам и отопительному сезону, ни реформе правоохранительных структур, ни реформе медицины и связанным с ней конфликтам, ни борьбе с теневой экономикой — то есть никаким важным для граждан проблемам живой жизни. Помимо Донбасса, Минских соглашений и прочей внешней политики львиная доля времени досталась событиям внутри украинского политикума. Это понятно: новый президент с его командой именно политикумом и порождены — в точности так же, как и прежний президент. Никакой идеологической коррекции киевского режима они не хотят: боятся, да и придумать не могут. Поэтому, мне кажется, ждать от Слуг Народа хоть каких-то новых, более прежнего разумных шагов можно, лишь находясь в постоянном обмороке, — к языковой проблеме это относится в полной мере.
Занятнее упорное молчание объекта этноцида — дерусифицируемых граждан, которых в стране гораздо больше половины. Смотрите, в эти же дни об очередном этапе дерусификации заявили и власти Латвии. Там, крепко порубав русский язык в среднем образовании, двинулись к корням проблемы: обсуждают полную латышизацию уже и детских садов. Так вот, в Латвии, где и доля русскоязычных поменьше, и о победе Революции Достоинства никто не голосит, люди хоть как-то сопротивляются: они учреждают свои организации, устраивают шествия протеста, совместно обращаются в местные и европейские суды — и не раз добивались пусть частичных, но отступлений властных националистов. Теперь вот предметно обсуждают бойкоты силком дерусифицированных школ, дружный уход к домашнему образованию. На Украине же тишь да гладь. Никто не вякает. Все и всем премного довольны.
«Элита», люди, так или иначе встроенные во власть, молчат потому, что дерусификация — это не один из элементов, а суть режима; «Украина — не Россия» — незыблемый девиз, и никакого иного смысла, кроме антагонизма с Россией, режим вообще не имеет. Да и «оппозиция» в политикуме нимало не заблуждается: без этого антагонизма не только пановали бы совсем другие люди, но другие бы люди и оппонировали. Хочешь оставаться в верхах — не дави на языковой вопрос; это понятно. А вот почему простые люди молчат, понятно менее.
Извне этой загадки не разгадать. Порасспросив давних товарищей, наблюдающих события с той стороны границы, я склонен предположить, что ответов и внутри не очень густо. Никак не претендуя на полноту картины, приведу две услышанные гипотезы. Во-первых, людям страшно. Заушений за недостаточное украинство стало гораздо меньше, чем было в угаре Майдана, да и укроэкстремистов в том же Киеве, в сущности, не так и много, зато они всё время на виду и на слуху. В каждой второй телепередаче людям кажут самых отмороженных нациков, а увидеть даже и умеренное осуждение их игрищ — решительно негде. Как же тут заступишься за русский язык? Бабайка придёт и покусает. Во-вторых, люди в глубине души просто не верят, что этот бред надолго, а уж тем более — навсегда. Потерпим их чуток с ихней державной мовою, а там всё это посыплется, и добрые люди всё нам наладят. И с русским языком всё наладят. Подождём…
При распаде Союза на Украине (в УССР) было 52 миллиона жителей. Теперь — никто не знает сколько; говоруны на тамошних каналах называют то 33, то 35 миллионов. Если учесть, что первыми разъезжаются самые активные, самые решительные люди, обе гипотезы трудно назвать совсем уж безосновательными.
Добавить комментарий