Древнее здравомыслие и модное сумасшествие

В эфире программы "Церковь и мир" на телеканале "Россия-24", митрополит Волоколамский Иларион затронул тему “перемены пола”, особенно, по отношению к детям. Он сказал, что "церковь никогда не согласится с тем, чтобы признать этот образ жизни нормальным, здоровым, чтобы признать те извращения, которые сегодня существуют во многих западных странах, когда, например, ребенку с самого детства, едва ли не с младенчества, внушают, что есть биологический пол, а есть тот пол, который он может сам себе выбрать". Владыка отметил, что такие действия взрослых по отношению к ребенку - преступление, и должны преследоваться по закону.

Это вызвало, в некоторых кругах, предсказуемо враждебную реакцию - что, впрочем, следовало ожидать. Если в следующей передаче митрополит скажет, что 2x2=4, смелые борцы с клерикализмом немедленно заявят, что во всех цивилизованных странах 2x2 давно уже 5, а у Илона Маска так уже шесть с половиной, и только мы тут отстаем от всего цивилизованного мира.

Питерский ресурс moika78.ru даже заявил, что “РПЦ осудила операцию, в ходе которой хирурги почти три часа удаляли мужские половые органы, которые развивались у 8-месячной девочки”. Что же, для некоторых ресурсов введение своих читателей в заблуждение - обычная практика, особенно, когда они говорят что-то о Церкви.

На самом деле митрополит Иларион говорит о не об операциях такого рода - очень редких - а о совсем о другом явлении, когда операцию “по перемене пола” делают людям, которые физиологически являются полностью здоровыми мужчинами или женщинами.

Такого рода операции делаются в ситуации так называемой гендерной дисфории. Это душевное расстройство, при котором человек относит себя к противоположному полу и мучительно тяготится своим “неправильным” телом. В ходе операции, которая, теоретически, должна привести тело человека в соответствие с его самоощущением, ему хирургически удаляют первичные половые признаки и формируют искусственные признаки другого пола - например, мужчине делают искусственную вагину. При этом разумеется, ни месячных, ни, тем более, беременности, с такой “вагиной” не бывает. Как писал один из людей, переживших подобную операцию, “мое тело воспринимает вагину как рану”.

Приносят ли такие операции длительное облегчение? Согласно обзору медицинских исследований, проведенных еженедельником “Гардиан”, “Не существует убедительных данных, что операции по перемене пола улучшают жизнь трансгендеров, притом, что многие люди продолжают испытывать глубокую подавленность и даже склонность к самоубийству и после операции”. Эти данные относятся к 2004 году - однако с тех пор они только подтверждались. В официальном документе правительственного “Центра Медицинского Обслуживания” (The Centers for Medicare & Medicaid Services) за 2016 год утверждается, что “Основываясь на тщательном обзоре клинических данных, доступных к настоящему моменту, у нас нет достаточных оснований для того, чтобы определить, приводит ли операция по перемене пола к улучшению состояния пациентов с гендерной дисфорией”.

Весьма сдержанное отношение медиков контрастирует с идеологическим энтузиазмом, с которым такого рода операции продвигаются как единственно правильная и необходимая реакция на гендерную дисфорию. Картина, которую рисует идеология, состоит в том, что некоторые люди рождаются с мозгом, принадлежащим к противоположному полу, и нужно как можно скорее привести тело в соответствие с мозгом. Это создает серьезную этическую проблему - должен ли врач идти навстречу требованиям пациента, страдающего душевным расстройством, и совершать необратимые хирургические манипуляции с его телом - в отношении которых, как минимум, неясно, принесут ли они долговременное облегчение и о которых он потом может пожалеть.

В этой ситуации Церковь солидаризируется с теми представителями медицинского сообщества, которые не считают операцию правильным ответом на гендерную дисфорию. Конечно, у Церкви есть на это богословские причины - но не только. С чисто эмпирической, научной точки зрения изменить пол невозможно - можно только имитировать противоположный пол, мужчина, которому удалили гениталии, остается, на генетическом уровне, мужчиной.

Но особенно серьезную проблему составляет идеологически мотивированное калечение детей, которое уже успело принять в западных странах пугающие масштабы. Детская гендерная дисфория неустойчива, и в большинстве случаев сама проходит к подростковому возрасту. Ребенок, тянущийся к игрушкам и одежде противоположного пола, имеет очень хорошие шансы забыть об этом в ходе естественного процесса взросления.

Если конечно, бедное дитя не попадет в руки идейных либералов - тогда любые признаки, которые можно будет истолковать, как отнесение себя к противоположному полу, будут тщательно выискиваться, после чего ребенок будет объявлен “трансгендером” и взрослые начнут процесс “перехода”, то есть переделывания несчастного в лицо противоположного пола.

Например, мальчика переодевают девочкой, называют женским именем, приучают играть с девочкиными игрушками, потом начинают кормить так называемыми puberty blockers - гормональными препаратами, которые должны блокировать процесс нормального полового созревания и подготовить ребенка к операции, в ходе которой он будет уже необратимо лишен первичных половых признаков.

Читатель может изумленно спросить - но откуда же они знают, что у данного ребенка действительно “женский мозг в мужском теле”? Ответ - ниоткуда. Не существует никаких объективных методов, которые могли бы это установить. Ни анализы, ни рентген, ни томография, ни какие бы то ни было еще объективные методы исследования не могут выявить “трансгендера”.

Но не может ли, в таком случае, гендерная дисфория у ребенка быть плодом манипуляции и навязывания со стороны взрослых? Множество данных - как отдельных случаев, так и статистики - указывают именно на это. Как иначе объяснить, что в семьях трансгендеров и горячих адептов соответствующей идеологии и дети растут “трансгендерами”? Или общий рост числа молодых людей, относящих себя к “трансгендерам”. Генетической аномалией? Или все таки идеологическим влиянием?

Но как ведет себя, в таких случаях, общество и государство, которое должно бы вмешаться, и помешать наносить детям такой очевидный и вполне физический ущерб? Оно обычно становится на сторону адептов трансгендерной идеологии.

Почему? Потому что у любого политика, журналиста или представителя бизнеса, который дерзнет открыто выступать против, возникнут серьезные проблемы. Его будут долго клеймить как фашиста, расита, мизогина, гомофоба, злобного фанатика, его карьеру разрушат, его подвергнут социальному остракизму.

Так уж работает ЛГБТ идеология. Она стремится представить всех своих оппонентов как “ненавистников”, которые, по причинам культурной отсталости, иррациональной неприязни или личных психологических комплексов, исходят злобой к бедным, несчастным, уязвимым людям - “геям”, “трансгендерам” и другим людям с сексуальными особенностями. Любая попытка разобраться в притязаниях этой идеологии, любые вопросы, любые попытки уточнить, любые вслух выраженные сомнения немедленно натыкаются на обвинения в “ненависти”, в доведении несчастных до самоубийства, в создании атмосферы, поощряющей преступления против “представителей сексуальных меньшинств”, так, что всякая рациональность, всякое обращение к данным, всякая попытка мыслить логически, смывается потоком плаксивой ярости - причем эта ярость часто исходит не от “трансгендеров” или “геев” как таковых, а от людей, никакими сексульными расстройствами не страдающих, а просто приверженных идеологии - как комсомольцы или хунвейбины.

В англоязычном интернете легко видеть, как любой, кто имеет возражения, скажем, против того, чтобы биологические мужчины с вполне сохранными мужскими телами пользовались душевыми или раздевалками вместе с женщинами, клеймится как злобный “трансфоб”, занимающий в галерее извергов и негодяев место где-то между рабовладельцами американского юга и германскими национал-социалистами.

Разумеется, эта идеология непримиримо враждебна к Церкви - хотя не только. Как и для других тоталитарных идеологий, для нее любое несогласие является преступлением. И тут чем раньше мы обозначим свою позицию - нет, мы не играем в ваши игры, мы не ведемся на ваши манипуляции - тем лучше.