04.03.2019 14:06:20
Евгений Никифоров: - Уважаемый Ростислав Владимирович, как Вы оцениваете политическую повестку дня в духовном смысле?
Ростислав Ищенко: - Ответить на этот вопрос невозможно, потому что политическая и духовная сферы не пересекаются. Не случайно в современном мире Церковь отделена от государства. Это идет на пользу в основном Церкви, а не государству. Потому что государство не прочь было бы поруководить Церковью. Принципы взаимоотношений в политике и религии диаметрально противоположны. Если в политике мы всегда стремимся к компромиссу, то в вопросах веры мы в принципе не можем искать компромисс и идти на уступки. Или ты веришь, или нет. Или ты веруешь в Христа, либо в Магомета. Либо ты католик, либо православный. Есть еще униаты, но это те же католики, только в профиль. Поэтому нельзя рассматривать политические события сквозь призму духовной жизни.
Политики зачастую пытаются вмешиваться в дела религии и Церкви. Понятно, по какой причине. Любая Церковь, не только православная, является абсолютным авторитетом для своих прихожан, а это, как правило, миллионы людей. Во многих государствах, таких, как католическая Италия или Испания, Церковь обладает абсолютным авторитетом. Сейчас, может быть, уже не абсолютным, но огромным. Точно то же происходит в России и в других государствах, в частности - на канонической территории РПЦ. Поэтому естественны попытки государства, которое не чувствует само себя достаточно сильным и авторитетным, вмешаться в дела Церкви и поставить ее себе на службу.
В частности, именно это мы наблюдаем на Украине, где говорят о том, что все равно, какая будет Церковь (там речь идет даже не о догматах), главное - чтобы она служила украинскому государству. А это в принципе невозможно, потому что Церковь служит Богу.
Евгений Никифоров: - Как же этого не понять? А с другой стороны - здесь вмешались силы международного порядка. 17 спецслужб Америки анализируют всё происходящее в мире и каждая служба отдельно дает свой анализ ситуации на Украине и в России. Что они хотят этим получить? Никто не мог даже предположить, что они наберутся дерзости вмешаться в церковные дела.
Ростислав Ищенко: - Надо учитывать, что никакое ЦРУ ни в какие церковные дела не смогло бы вмешаться, если бы не были созданы предпосылки для этого в том же самом украинском обществе. Часть украинских прихожан - в основном политики и околополитический класс - рассматривали Церковь как проблему моды. Такие граждане были благодатным объектом для разного рода манипуляций, в том числе политических, когда их стали убеждать в том, что каждое независимое государство должно иметь независимую Церковь. Поэтому, мол, необходимо срочно создать на Украине собственную автокефальную Церковь.
Никто не принимал во внимание, что там, где такие Церкви появлялись - они к автокефалии шли веками, а то и тысячелетиями, прежде, чем ее получали. Автокефалия должна созреть. В обществе должны сформироваться определенные настроения, и тогда Церковь сама предоставляет автокефалию в соответствии со своей структурой, а не просто так. У нас возникло государство, и теперь, мол, под него надо подверстать и Церковь.
Для людей светских, которые позиционировали себя как православные христиане, это было делом обыденным. Да, государство независимо, теперь у нас другой герб, гимн, президент; и Церковь должна быть другая. Это создало возможность вмешательства в специфически церковные дела, в ту область Духа, где особо строго надо следовать апостольскому предостережению: "Блюдите убо, како опасно ходите!"
Но вопрос состоял не только в том, чтобы создать отдельную Украинскую Церковь. Нужно было просто уничтожить все остальное православие на территории Украины. Люди неправославные пытались ликвидировать православие, а себя назвать православными. В этом основа конфликта, поэтому он разрешается только силовым путем.
Наши противники не могут убедить своих оппонентов в своей правоте. Для них существует только принцип политической целесообразности. А для нормального православного христианина существует только принцип спасения души. Эти два принципа согласоваться друг с другом никак не могут.
Евгений Никифоров: - Как Порошенко кричал по телефону блаженнейшему Онуфрию, что не понимает, о каких канонах речь? По его рассуждению это какая-то злонамеренность или
Ростислав Ищенко: - Точно так же они говорили, что пригрозят забрать храмы, имущество - и они все перейдут в новосозданную "Церковь Украины". А потом стали удивляться, почему не перешли даже те епископы УПЦ, которые были сторонниками автокефалии. А там их было, и есть немало. Тем не менее, в эту неканоничную структуру они не перешли, потому что они действительно верующие люди. А для политиков, позиционировавших себя как верующих, это был всего лишь имущественный вопрос. Они разговаривают на разных языках: одни - на языке веры, а другие - на языке политики. Понять друг друга они не в состоянии.
Евгений Никифоров: - Такое ощущение, что Порошенко и его команда занимаются тотальным демонтажем всего, что составляет понятие русского мира. Языка, культуры, православной веры. Зачем так усердствовать в полном демонтаже, да и удастся ли он?
Ростислав Ищенко: - Можно сказать, что уже удался. Это снаружи кажется, что они мечтают демонтировать русский мир. На самом деле они демонтируют государственность. Их задача в том, чтобы государство разграбить. Разграбить его, не демонтировав, невозможно.
Евгений Никифоров: - Это можно понять, а как им удалось втащить в свою национальную авантюру Вселенский Патриархат?
Ростислав Ищенко: - Почему втащить? Это, в общем, движение навстречу друг другу. Скорее это Вселенский Патриархат втащил их в свою авантюру, потому что у Варфоломея идея провозглашения себя православным Папой присутствовала всю его жизнь. Более того, когда к нему Ющенко обращался с просьбой об автокефалии, Варфоломей ему предложил примерно тот же сценарий, который сейчас реализует Порошенко. Просто тогда Ющенко отказался, потому что он действительно хотел создать поместную православную Церковь, независимую ни от кого. В случае с Ющенко переворот произошел бы мирно, они не могли бы так вольно переступать через законы и Конституцию, в стране существовала реальная оппозиция, с которой им приходилось считаться. В итоге они власть потеряли в 2010 году. Они не могли со своими оппонентами обходиться так же, как сейчас. По этим двум причинам в 2005-2007 годах, когда Ющенко пытался договориться с Варфоломеем - реализовать эту идею не получилось, а сейчас вполне. Порошенко, по сути, диктатор - что хочу, то и ворочу. Власть в руках у нацистов, которые примут любые законы, им достаточно просто сказать, что это против России, московских попов.
А Варфоломею это было очень интересно, потому что он получал прецедент, подтверждение заявленных им полномочий. Вот он говорил, что он может даровать автокефалию кому угодно, что может судить внутренние дела любой Церкви - вот, пожалуйста: он судил, его признали. Более того, Варфоломей рассчитывал, что, как обещал Порошенко, тот сумеет привлечь к процессу если не большую часть, то хотя бы половину или треть епископата УПЦ. В таком случае у Константинопольского Патриархата был бы неубиваемый аргумент: мы выступаем миротворцами, объединяем Церковь, а если бы нам еще не мешали, так мы еще бы лучше всех объединили. И плюс - подтверждение его заявки на «всеправославный папизм», потому что неслучайно отказались признавать УПЦ или ушли от ответа не только Церкви, которые резко обозначили свою позицию в поддержку РПЦ, но и те, кто и не против был бы признать украинскую автокефалию, но боялся вмешательства Варфоломея в их собственные дела. У них есть свои собственные раскольники, а Варфоломей, по сути дела, стал объединять всех раскольников всех православных Церквей. У него не получилось стать всеправославным всераскольничьим папой, но это с политической точки зрения был грамотный ход.
Он, по сути, пытается возглавить все расколы в православии, чтобы потом заставить договариваться с собой одним. А не будете договариваться - мы сейчас в унию уйдем к Риму, чему он тоже совсем не против. Он пытается стать третьей силой в мировом христианстве, которое может балансировать между двумя центрами, и там, где будет выгоднее, туда потом и нырнуть. Но с точки зрения православия он никто и звать его никак. Пока на этом деле заработал только Варфоломей. Порошенко только проиграл.
Евгений Никифоров: - То есть, небезосновательны мнения некоторых, что эти переговоры Сергея Думенко, которого назначили предстоятелем этой ПЦУ или СЦУ, переговоры с униатами о возможном объединении, вполне одобрены Константинополем?
Ростислав Ищенко: - Я не знаю, получали ли они благословение от Константинополя на переговоры с униатами, потому что там такие ребята, которые могут и сами проявить инициативу. Помните кубинское заявление Папы и Патриарха, где осуждалось униатство? Ведь не случайно Рим пошел на осуждение униатов. Униаты тоже попытались стать третьей силой, они доказывают необходимость создания униатского патриархата без малого уже 10-20 лет. Риму это не нравится, потому что зачем ему еще один униатский патриархат, который, по сути, будет претендовать на всеправославные территории? Опять-таки, на каком-то этапе униаты будут становиться угрозой римскому влиянию. Поэтому никто из униатских предстоятелей не получил от Рима утверждения патриаршего титула. Даже Гузар, который назывался кардиналом и патриархом, тем не менее, с точки зрения Рима был кардиналом, но никак не патриархом.
С другой стороны, Варфоломей не признал патриарший титул за Филаретом, а для него это вопрос принципиальный. При объединении этих двух структур они обходят с одной стороны - Рим, а с другой - Константинополь. Нельзя же Риму отказать униатам объединиться с Киевским Патриархатом, потому что это будет демонстрироваться как выдающаяся победа, как продвижение далеко на левый берег!
Но в Киевском Патриархате есть живой Патриарх. То есть, вроде есть готовый титул. Филарету - ему не нужен был Варфоломей, но нужна автокефалия, признание. И все, что он хотел, он получил. А теперь перед ним вопрос - как вывернуться из-под слишком жесткой опеки Константинополя? Потому что делиться ни властью, ни доходами он ни с кем не собирается. И униаты согласятся с тем, что он будет патриархом и главой Церкви, сколько ему осталось. Ему сейчас 90 лет. Ну, потерпят его еще пять-десять лет.
Евгений Никифоров: - Ощущение, что сатана его держит на земле ради каких-то мистических, сатанинских своих замыслов.
Ростислав Ищенко: - Поэтому они активно ведут переговоры об объединении. Как обычно - пытаются друг друга обмануть. Это для них нормальное явление. Они с Варфоломеем уже пытались обмануть один другого, и здесь пытаются выторговать себе дополнительное преимущество.
Евгений Никифоров: - Реальны ли опасения, которые сейчас существуют - например, по части перевода украинского языка с кириллицы на латиницу?
Ростислав Ищенко: - Думаю, что в ближайшее время вряд ли. Они на кириллице почти потеряли образование, если сейчас они начнут переводить украинский язык на латинский, то грамотных людей совсем не останется. Это для них момент на сегодня не принципиальный. Но если можно было бы предположить, что запаса прочности на Украине хватит лет на 5-10, то они бы к этому точно пришли. Они бы пришли бы и к унии, к полному католицизму, к латинице - и все это под лозунгом «возвращения в европейскую семью».
Евгений Никифоров: - Афон - совесть православия. По крайней мере, мы всегда так чувствовали и ощущали Святую Гору: как незыблемую скалу в житейском море, которая строго стоит в православии. "Православие или смерть!" - такие там раньше вывешивали знамена. И вдруг эта украинская тема, этот раскол! Перед Афоном остро встала проблема выбора. Мне кажется, Афон тут дал слабину. А УПЦ поразительным образом проявила свое исповедничество. Весь епископат оказался верен Церкви, потому что они, всего на всего, по Вашему слову, оказались верующими людьми. Афон же занял малодушную позицию, они юлят. Что там происходит?
Ростислав Ищенко: - Во-первых, по поводу совести православия. Священное Писание состоит не только из Нового, но и из Ветхого Завета, а там сказано: «не сотвори себе кумира». Сегодня у православия одна совесть, а завтра другая. И та совесть, которая была, может стать и бессовестной. И не раз бывало так. Афон - это люди, а люди слабы. Господь не случайно дал человеку свободу выбора. Они свободно и выбирают. Кто-то свободно выбирает веру, а кто-то комфорт. Потому что если они вступят в конфликт с Варфоломеем, то тогда они войдут в определённый конфликт с Греческим государством, на территории которого находятся. Потому что хоть Варфоломей имеет к Греческой Церкви весьма опосредованное отношение, но, тем не менее, между Элладской Церковью и Константинопольским Патриархатом все же есть особые связи. Греческое государство особым образом относится к Константинопольскому Патриархату как к последнему наследию древней Византии. Символу древнего эллинизма. То есть, они прекрасно понимают, что вступят в конфликт.
Поэтому надо оказывать поддержку афонским монастырям, которые заняли принципиальную позицию. И наша собственная позиция должна быть принципиальной.
Евгений Никифоров: - Но чем мы можем помочь Афону?
Ростислав Ищенко: - Именно принципиальной позицией, потому что если они увидят, что наша позиция сохраняется, что мы не будем отступать и договариваться на условиях Константинополя, то им есть за что бороться. Одно дело, когда им надо выбирать между каноническим православием и пожеланиями Варфоломея, а другое дело, когда Варфоломей, занял жесткую позицию, а с другой стороны колебания - а надо ли нам ссориться? Может, помиримся?
Евгений Никифоров: - Есть пример, который нас вдохновляет. Это Марк Эфесский. Который остался единственным, кто не подписал Ферраро-флорентийскую унию, и тогдашний Папа, когда узнал об этом, сказал: да, мы проиграли. Надеюсь, что наше священноначалие, наша Церковь сейчас и в дальнейшем будет занимать принципиальную позицию. Для нас - православных христиан, мирян, крайне важно, когда мы видим, что священноначалие с нами и собирает вокруг себя верных чад Церкви. Это, видимо и будет наша борьба. И слова: «будем молиться» так переводятся на язык реальных действий.
http://radonezh.ru/radio/2019/02/24/21-00
Добавить комментарий