Сергей Худиев: «Гуру из Сбербанка» выходит за границы привычного

На Петербургском международном экономическом форуме прошло несколько выступлений известного индийского гуру Садхгуру Джагги Васудева, который уже выступал перед менеджерами Сбербанка и вообще пользуется большой популярностью в деловых кругах.

Эта новость вызвала разнообразную, но в целом скорее отрицательную реакцию в диапазоне от иронии (приехал жрец, знаменитый индийский брамин-йог) до серьезных опасений относительно того, что за человек пользуется влиянием на вершинах нашей экономической власти.

В самом деле, про гуру рассказывают всякое. Впрочем, его адепты объявляют все это клеветой врагов. Что же, бывает и клевета. Всякий человек имеет право на презумпцию невиновности.

Люди, конечно, имеют право на свои собственные религиозно-философские искания, даже если они избирают себе учителей, которые представляются другим сомнительными, и обращаются к практикам, которые представляются шокирующими.

Но презумпция невиновности возникает, когда речь идёт о том, чтобы заключить человека в тюрьму по обвинению в преступлении. В этом случае вина должна быть доказана за пределами всяких разумных сомнений. Когда о тюрьме речи не идёт, а мы решаем, доверяться человеку или нет, вести с ним дела или нет, нам бывает достаточно подозрений. Тут работает скорее презумпция осторожности.

И вот «влиятельный гуру» – это уже повод для опасений.

Гуруизм – это явление со своими особенностями, своей историей и своей динамикой. Это не просто духовное учительство (учительство существует в любой традиции), а учительство, имеющее ряд особенностей. Прежде всего концентрация на личности гуру и безусловное повиновение ему.

Такое явление может возникать и в рамках традиционных религий: человеческая природа везде одинакова. Вера в невидимого Бога может быть слишком трудной, и люди находят себе духовного вождя, который взял бы бремя их жизни и их решений на себя. Но в авраамических религиях гуруизм сталкивается с массой исторически сложившихся (и даже сознательно выстроенных) затруднений.

Гуруизм как культ личности в пределах отдельно взятого религиозного движения может возникать и за пределами неоиндуизма, но неоиндуизм создаёт для него наиболее благоприятные условия в силу своих качеств, которые многие находят достоинствами: внедогматичности и внеиерархичности.

Гуру не является частью структуры, которая бы позволяла составить представление о его вероучении и несла бы за него ответственность. Православный священник, ксендз, баптистский проповедник, раввин или мулла – все они представляют какое-то религиозное сообщество, у которого есть уже сложившаяся история и репутация, от которого мы знаем, что ожидать.

Мы можем связаться с другими членами этого сообщества, чтобы уточнить репутацию данного религиозного деятеля в их среде. Лояльность членов традиционных религий принадлежит их религиозным сообществам в целом, а не конкретным лицам. Отдельный священник, или ксендз, или пастор всегда воспринимаются как люди, способные грешить и ошибаться. Православная церковь, например, специально принимает меры против гуруизма (как его называют православные, «младостарчества») в своей среде.

Впадающих в гуруизм служителей традиционных сообществ могут одернуть их же единоверцы, а вот неоиндуистский гуру в этом отношении свободен от всякого надзора и контроля.

Традиционные религиозные сообщества имеют хорошо известное, изложенное в письменных документах вероучение, которое не меняется столетиями. Неоиндуистский гуру – это в принципе адогматичный религиозный искатель, и очень сложно предвидеть, что он сегодня преподаст своим адептам.

Поэтому скандальные истории с проповедующими на Западе индийскими гуру, наиболее известным из них можно счесть Раджниша, последователи которого в США оказались на грани гражданской войны с не-членами культа и которого американским властям удалось арестовать с огромным трудом, – полностью предсказуемы.

Конечно, все гуру – разные люди, но гуруизм как профессия порождает определенные профессиональные деформации. Как в самих гуру, так и в их окружении. Человек, окруженный обожанием, послушанием, безусловным доверием и щедрыми приношениями и в то же время свободный от любого контроля, легко становится жертвой личностной деформации.

Другая проблема, о которой приходится задуматься в связи с выступлением гуру на экономическом форуме, – проблема смешения профессиональных юрисдикций.  Духовный наставник и экономист – это совершенно разные амплуа, требующие совершенно разной подготовки. 

Сочетание духовного наставника и экономического советника опасно, потому что доверие, сформированное в одной области (собственно духовного наставничества), переносится в другую – экономическую. Духовный наставник, который подает вам авторитетные советы относительно ваших денег, не обязательно мошенник. Возможно, он просто без злого умысла выходит за границы своей компетенции.

Но есть масса случаев, когда доверие, приобретенное в духовной области, было предано в области экономической, как в случае с тем же самым Раджнишем, или из недавнего мы можем назвать известного нигерийского проповедника Сандея Аделаджу, который побудил паству к вложениям в связанную с ним фирму Kings capital, уверяя, что Бог благословит их необычайным богатством. В итоге доверчивые люди остались без денег, а многие и без квартир.

Аделаджа, правда, был неопротестантским, а не неоиндуистским деятелем, но там мы видим то же сочетание обожающей паствы и полного отсутствия контроля со стороны равных или вышестоящих. 

Еще одна проблема – бизнес требует доверия, а доверие предполагает, что вы надежный, психологически стабильный человек, который не находится под чьим-то непредсказуемым влиянием. 

Все вышеизложенное – не обвинение в адрес Садхгуру Джагги Васудева. Как и все мы, он имеет право на презумпцию невиновности.

Но все, что мы знаем о гуру и гуруизме как явлении, побуждает нас вспомнить о другой презумпции. Презумпции осторожности.

Взгляд