Перейти к основному содержанию

00:07 29.03.2024

Памяти игуменьи Елизаветы Беляевой, настоятельницы Псковского Спасо-Елеазаровского женского монастыря. Программа Тамары Москвичевой.

18.08.2014 07:02:28

Добрый вечер, дорогие братья и сестры. Вы вновь на волнах радио «Радонеж». Вы можете звонить по телефону и задавать свои вопросы. В эфире программа, которую автор, Тамара Москвичева, посвятила памяти игуменьи Елизаветы Беляевой, настоятельницы Псковского Спасо-Елеазаровского женского монастыря.

 Игуменья Елизавета Беляева, настоятельница Спасо-Елеазаровского женского монастыря, по воспоминаниям тех, кто знал ее в жизни, была душой не только материального восстановления древней обители, но и возрождения ее духовной роли в истории России. В этом году исполнилось четыре года со дня кончины матушки после тяжелой болезни, наступившей на 55-ом году ее жизни. В беседе с Тамарой Москвичевой игуменья Елизавета рассказывает о своем удивительном жизненном пути, когда еще ничто не предвещает о скором его завершении.

-Я окончила Московский Педагогический институт, который сейчас называется МГПУ - Московский Государственный педагогический университет. Это был один из ведущих педагогических вузов страны. Тогда он назывался МГПИ имени Ленина. Он был основан на базе Курсов для благородных девиц. Это старинное учебное заведение, с хорошей библиотекой.

 -Матушка, а какой факультет вы заканчивали?

 -Филологический. По благословению моей мамы, которая рассудила, что в то время, когда у нас еще была советская власть, удобнее всего мне было бы жить в Сергиевом Посаде.

 -Вы окончили институт и не работали? Нисколько?

-После окончания вуза Господь по милости Своей сделал так, что я проработала год в сельской школе. И когда выяснилось, что я человек религиозный и хожу в храм, то меня из этой школы вежливо попросили. Потому что время было еще советское. Все были, конечно, в ужасе - и педагоги, и РОНО, которое меня направило в эту школу. Поэтому мама решила, что лучше всего мне будет в Сергиевом Посаде.

Там уже Господь распорядился, что я была по благословению лаврских священников была устроена в келейницы матушки схимонахини Никодимы, которая была воспитанницей Дивеевской обители и проживала в Сергиевом посаде с того самого времени, как эта обитель была закрыта.

В этом же доме проживал старец Серафим Батюков. Это был воспитанник старца Нектария. Там же, по сути, был приход нашей церкви. Когда началось гонение на церковь, то отец Серафим благословил матушку - она была послушницей Дивеевского монастыря - купить этот дом в Сергиевом Посаде. Там был храм, в нем была чудотворная икона Иверской Божьей матери.

-Домовая церковь?

 -Домовая церковь. И батюшка был настоятелем храма мчч. Кира и Иоанна на Солянке. И он оставил этот храм, и в Сергиевом посаде была устроена домовая церковь. Ведь именно тогда наша церковь разделилась на три крыла: Русская катакомбная церковь, потом была церковь, естественно, Московской патриархии и Русская церковь за рубежом. Вот владыка Афанасий Сахаров сейчас канонизирован в лике святых. Он уже накануне своей кончины соединился с нашей церковью. И, в общем-то, произошло это соединение через владыку Афанасия. Эта рана была еще давно уврачевана.

Отца Серафима, как рассказывала мать Никодима - его духовное чадо, хотели рукополагать в епископы Катакомбной церкви. Но он был прозорливец и провидел, что у этой церкви нет будущего. Что она вольется в нашу Русскую православную церковь. Возможно, он даже вымолил себе кончину у Господа. Он рано скончался, ему было 63 года. Он скончался до того, как эта церковь соединилась с нашей общей православной церковью. И эти облачения были переданы в наш храм в Сергиевом посаде.

А владыка Афанасий Сахаров, который был его духовным чадом, часто приезжал в этот дом. И там совершалось богослужение по монашескому чину, совершался весь круг богослужений, и утренние, и вечерние. Служил там батюшка Серафим, владыка Афанасий приезжал, и другие священники. Вот в таком доме мне Господь сподобил жить. У матушки Никодимы, которая была, по сути дела, воспитанницей этих старцев. И дивеевских старцев. Потому что она застала еще в живых блаженную Прасковью Ивановну, которая сейчас канонизирована в лике святых.

Матушка пришла в Дивеевскую обитель еще девочкой. Ей было 14 лет, и Прасковья Ивановна взяла над ней руководство. И застала она в живых блаженную Марию Ивановну, которая тоже сейчас канонизирована. Эти две блаженные вели ее по жизни, она была их духовным чадом. И она же была матушка Никодима для последних дивеевских сирот, которые остались в живых, по благословению старцев Троице-Сергиевой лавры. Она их принимала при постриге. Их там было человек пятнадцать.

 Дивеевский монастырь, по сути дела, существовал негласно в лице монахинь, инокинь, послушниц, которые проживали в близлежащих деревнях.

И вот Господь сподобил меня вырасти среди таких столпов православия. В среде истинных исповедников российских.

-А какой это период был?

-Начиная с 1979 года по 90-е годы, до самой перестройки. Мать Никодима умерла в 1990 году. Так жизнь моя протекала в Сергиевом Посаде под благодатным покровом Сергия и преподобного Серафима. Поскольку батюшка Серафим говорил матушке Никодиме: до открытия монастыря ты не доживешь, а подворье у тебя будет. И мать Никодима скончалась 15 марта, в день памяти иконы Державной Божьей матери. А вот ее ближайшая сподвижница и монахиня, которая ее принимала при постриге, монахиня Маргарита, в Дивеевском монастыре она почила в день памяти Новомучеников российских.

Так что по милости божьей эти старицы дивеевские много вложили в меня.

 -Матушка, вы там послушания имели?

 -Ну да. Я жила там с матушкой Никодимой. По сути дела это было маленькое подворье. Там нас жило несколько человек. Мы рукодельничали, трудились в огороде, по дому делали работу. При этом мы работали на мирских работах. Меня взяли в больницу, и я работала с новорожденными маленькими детьми, которые были поражены детским церебральным параличом. Такая была наша деятельность - помогать больным детям. Это было организовано старцами Троице-Сергиевой лавры. Там мы были востребованы. Потому что в школах, это было уже тогда ясно, из-за наших убеждений не очень- то нас жаловали. И, несмотря на то, что у меня было хорошее образование, дорога в школу для меня была закрыта.

А вот когда уже началась перестройка, пошло потепление, по божьей милости. Стали открываться воскресные школы при храмах, при монастырях. И у нас при Хотьковском приходе была открыта воскресная школа. Мы там тоже трудились вместе со священником.

-Так где вы жили?

 -В Сергиевом Посаде. А школа была в Хотьково.

-А знаете матушку Анну Теплякову?

-А как же! Конечно. Я очень хорошо знаю эту семью с 1979 года. Я о Тепляковых узнала еще до того, как попала в Сергиев Посад. Когда я училась в университете, у меня была знакомая матушка Силуана из Пюхтицкого монастыря. Я часто ездила в Пюхтицкий монастырь. И вот как раз из Пюхтицкого монастыря батюшка меня благословил к Тепляковым.

Я еще не знала Троице-Сергиевой лавры, и первая обитель, которую я узнала, это был Пюхтицкий монастырь. И по благословению отца Ермогена, который был духовником Пюхтицкой обители, меня отправили как раз к Тепляковым. Вернее, брат его, отец Борис. Сейчас уже Никон. Поэтому семья эта мне хорошо знакома. И, можно сказать, они очень содействовали моему духовному становлению.

Вот Николай Пестов, который оставил нам замечательные труды - это дедушка покойного архиепископа Новосибирского Сергия.

-Да что вы?

-Да. Это семья Соколовых. Отец - Николай Евграфович Пестов, а дочка его - Наталья Николаевна Соколова. И вторая семья, которая тоже очень помогла в духовном становлении - это семья Тепляковых.

-Вы там встречались с отцом Романом Александровым?

 -Нет. Я знаю, что они его очень любили, но как-то наши пути не пересекались. А они жили как раз в Хотьково. Я работала в Хотьково, была директором художественной и одновременно воскресной школы. Когда они жили в Москве, я училась в Москве. А потом я перебралась в Сергиев Посад, а они в Хотьково. Поэтому вот наша связь была постоянная. И дочек ее я очень хорошо знаю.

 -Я их тоже давно знаю.

 -Да, она была келейницей.

 -Вот такие духоносные люди, я считаю, большие подвижники, содействовали моему духовному становлению. Я думаю, по их молитвам…

 -И по милости божьей.

 -Да. По их общим молитвам. Потому что они в моей жизни приняли самое глубокое участие. Потому что - знаете? Одно дело - когда читаешь книги, ходишь, молишься, и другое дело - вот такое тесное общение с духоносными людьми. Они сами были носителями традиции, которую унаследовали от нашей старой дореволюционной России.

Матушка Никодима…Даже одна монахиня ее называла: « царская монашка». Она не была ученой монахиней, но она была большая молитвенница. Она не выпускала из рук четок. В монашество она была пострижена с именем Арсения, по благословению старца…

 -А, отца Тихона Агрикова?

 -Вы знаете, отец Тихон Агриков был родом из Зарайска?

 -Он был учеником Пантелеймона. Вы когда-нибудь были знакомы с его чадами?

 -С его чадами - да. Я очень много знала его чад, которые проживали в Сергиевом Посаде. Очень много, достойные люди. Но когда я уже жила в Сергиевом Посаде, то батюшки там уже не было. Но Господь меня сподобил такой милости. Я помню, когда он скончался, я приехала в Москву, потому что как раз обучалась в Свято-Тихоновском богословском институте на заочном отделении…

И встретила знакомого священника, который мне сообщил, что батюшка скончался, и что отпевать его будут в Мытищах. В храме, где -то недалеко от Мытищ. И был уже достаточно поздний час. И мне нужно было возвращаться на следующий день. Но Господь мне такое чудо дал, и я подумала, во что бы то ни стало поеду, хотя бы гробу его поклонюсь. И милостью божьей я доехала. Я не знала, где этот храм, трудно было добираться. Я доехала на электричке, потом мне подсказали, как на автобусе доехать.

И я по каким-то пустырям нашла этот храм, добрела до него, поздно уже было. Наверно, был десятый час, темно. И мы помолились. Там были из Лавры наши прихожане. Была панихида практически ночью. А возвращаться в Сергиев Посад? Я думала: Боже мой, как же я поеду? Уже такой поздний час! И я попросила его: батюшка, помоги мне добраться до дома.

 -Пантелеймона?

 -Да, Пантелеймона. И ы знаете, я выхожу - и стоит такси. Я спросила: вы кого-то ждете? А он говорит: тут у меня заказ был, но они, наверное, уже уехали, и я свободен. - А вы меня можете довезти до станции? - Могу. И он отвез меня до станции. И уже электричкой я доехала до Сергиева Посада. То- есть я все его молитвы на себе ощутила. Ведь существует же связь со всеми нашими подвижниками. И они по сей день мне помогают, незримо за нами смотрят. Исправляют наши пути, когда мы делаем не то, что нужно.

-Скажите, а вас сопровождает ваша келейница?

-Нет.

-А как ваше святое имечко, можно узнать?

-Мария.

 -Мария, да? Инокиня?

-Да. Инокиня.

-Я смотрю, вы так внимательно слушаете. Вы в первый раз слушаете этот рассказ?

-Нет.

- Неожиданно для меня. Я с вами сколько раз встречалась, дорожки пересекались, удивительная история, конечно.

-Да, Господь по милости Своей великой…

-А приходится об этом рассказывать? Если рассказ в глубину, там же, наверное, много чего можно сказать.

 -Ну, вы знаете, там столько воспоминаний.

 -Своим сестрам, наверное, рассказываете?

-Сестрам рассказываю. Они много обо мне знают. Потому что все равно все это во мне живет. И просят многие, потому что я знала таких замечательных людей. Они просят описать эти встречи. То, что мы говорили. Просто не хватает времени, а так это обязательно нужно сделать. Ну как бы это наше церковное предание.

 -Матушка, а вот опытность, она сейчас используется вами?

-Вы знаете, я не могу об этом судить сама, не знаю. Но дело в том, что память о них, об этих людях мне говорит, что я далеко-далеко от них отстаю. Я только чувствую в себе, действительно, очень много значит преемственность. То- есть когда мы воспринимаем веру в живую. Не просто по учебникам, по книгам, а именно непосредственно через духовное общение. Через эту самую преемственность, про которую мы говорим, что она нарушена, и поэтому нам так трудно.

А мне в этом плане Господь послал величайшую божью милость, потому что они были теми самыми носителями благодати, духовности, которую не знаю, насколько смогла я ее вместить. Но они именно для того были посланы, чтобы воспринять хоть в какой-то малой, насколько возможной для нас мере эту самую духовность.

 -Действительно, матушка, не многие могли бы так сказать, что они прошли такую школу. Обычно сейчас говорят о сегодняшних современных игуменьях, что они в основном строители. И вам, видимо приходится строить. Да?

-Да.

-Но кому-то очень трудно дается совмещение. Это духовное строительство - и храмы, дома. Как это у вас складывается это совмещение? Я пока никак не дойду до вашего монастыря. Но уверена, что и у вас идет процесс восстановления, строительство? И где вы тут находите ту золотую середину, по которой вот вы могли бы пойти? Во многих монастырях тоже так вздыхают, но говорят: ну, это уж потом. Это трудно, да и не до этого. А главное - связь времен была надолго прервана. Вы учились в советской школе, окончили советский институт. Сейчас, ну не могу сказать, что преуспеваете в чем, но как-то все-таки удается идти посередине?

-Ну, вы знаете, что касается советской школы, меня как-то Господь и тут хранил. Потому что с детства меня водили в храм, причащали. И, в общем-то, не могу сказать, что я была в глубоко религиозной среде, но бабушка моя была глубоко верующим человеком. А до семи лет меня воспитывала она.

-Еще раз напомните местность, где вы родились.

-Город Зарайск. Это московская область.

-Может быть, в этом и промысел божий, что вы жили не в шумной Москве, не в другом большом городе, а именно в маленьком городке, где это еще сохранялось. Чистота, благоговение перед церковью, перед Господом, который всегда был в душе.

-Да. Мама молилась, у нас дома были иконы. Бабушка постоянно ходила в храм. В воскресный день мы без просфоры никогда не садились кушать. Ну, как сказать? Советская эпоха оставила свой отпечаток, но была особая среда в нашем доме, которая меня хранила от того, что детям пришлось воспринять в ту пору. И потом вы знаете, религиозные вопросы в семье глубоко не освещались, они были закрыты. Потому что семья претерпевала тоже своего рода гонения.

 Дедушка был гоним. Он был глубоко православным человеком. И достаточно рано скончался. И его друга священника расстреляли. Дедушка был его сподвижником. Законоучителем при храме, а его друг был настоятелем храма. Они были очень дружны. И поэтому среда была тоже необычная для советского времени.

И тоже милость божья была в том, что поскольку я воспитывалась бабушкой, она меня научила читать псалтырь, Евангелие, но никто ничего не объяснял. Для меня все эти вопросы были закрыты. Я пыталась своим умишком что-то понять, но ничего не могла. Но эта благодатная атмосфера все равно хранила меня в советский период. Потому что, несмотря на поголовный атеизм, Господь не дал мне его прочувствовать.

Хотя я пыталась разобраться. Я читала даже Маркса и Энгельса. И даже Фейербаха, помню, читала в институте. Но все равно чувствовалась какая-то пошлость. Я рано это поняла. Несмотря на то, что вся страна была, в сущности, одержима лозунгами: «Вперед, к победе коммунизма». И, естественно, поскольку мы учились в этих школах, в этом общем потоке, в этой эйфории варились и стремились к ней.

А в 17 лет для меня стало совершенно очевидно, что это тупиковый и ложный путь. У нас автоматом принимали в пионеры, в комсомол. И в 17 лет я вдруг заявила во всеуслышание, что я ухожу из комсомола.

-Скажите, а как окружение ваше это восприняло?

 -Вы знаете, Господь тут тоже милость мне послал. Мы не были в тесном общении со сверстниками. У меня было несколько…

-Только несколько?

 -Да. Два или три человека, которые и в семью были вхожи, и мы с ними были в тесном общении. Моя подруга Оля была некрещеной. Она была тоже из православной среды. И папа ее, Владимир Иванович Поляничев, очень уважаемый человек, большой ученый - энциклопедист. И вот мы с ней дружили, с Олей. Потом Оля приняла крещение, когда училась в институте.

 -Это ваше влияние?

 -Нет. Я за нее только молилась.

 - Самое главное дело.

 -Да. Но пути наши как-то разошлись. И я очень переживала, что она некрещеная, поскольку в детстве я очень дорожила ею. И вот, по милости божьей она приняла крещение. И сейчас много трудится на ниве православной церкви. Катехизаторской работой занимается, издает православную газету при нашем приходе в Зарайске.

-Матушка, вот теперь ваш монастырь. Как вы там оказались?

-Ну, как сказать? Открыто было людям, с которыми меня Господь привел общаться, что у меня монашеский путь. Но честно сказать, я не думала, что это свершится в моей жизни. Я думала, что это будет в старости или в преклонных годах. Как говорили матушки мои, с которыми я общалась.

 -Но создать семью не пытались? Не думали о ней?

 -Нет. У меня, знаете, как-то сразу, со школьной скамьи мой путь был понятен. То - есть никаких вопросов данного порядка у меня никогда не возникало. Господь сразу мне показал, что мой путь другой.

-Этот путь мог бы привести в Дивеев монастырь. Но ведь не привел, да?

 -Да. Дивеево для меня родная земля. Потому что воспитывалась я в среде дивеевских стариц. И, в общем-то, все думали и все ожидали, что там я и окажусь. Но честно сказать я себя вне Дивеево даже и не мыслила. Потому что и быт для меня очень понятный, и близки мне и дороги все эти люди. Ну, как сказать, когда с Господом живешь, то в любом месте будет хорошо. Будь то Дивеево, Иерусалим или Афон.

 -Да-да-да.

-Вот такого ажиотажа, как у нас сейчас - не знаю, как назвать - мода, что ли? Все стремятся в Дивеево. Дело-то не в этом. Святые, если мы их любим, молимся, они на любом месте имеют о нас попечение. Батюшка преподобный Серафим по жизни очень много помогает. Поэтому мне везде Дивеево. Где бы ни была, если имеешь молитвенную связь со святым, то на любом месте тебе будет все то, что с ним связано.

 Ведь дело то не в месте, а в нашем внутреннем состоянии.

-И, может быть, дело даже не в том, что вы решили, что будете монахиней, а может - и не будете. Но так случилось, что все-таки стали. В какой момент?

 -Ну, вы знаете, когда скончалась матушка Никодима, то естественно все мои мысли были направлены к Дивеевской обители.

-Все-таки…

-Да. И я стремилась в эту обитель. Тем более, что я глубоко уважаю матушку Сергию и по жизни была знакома с ней. И даже с ее родителями. Очень дорога мне эта семья. И так вот Господь дал, что матушка стала игуменьей этой обители. А еще до того она работала врачом в Александрове. И Господь дал мне возможность еще тогда узнать эту семью. И матушку Сергию и сестру ее. И надо сказать, что я жила у матушки Никодимы и часто бывала в семье матушки Сергии.

У нее были чудные родители, мама с папой. Они меня очень любили. И поэтому, конечно, матушка оказалась там, в Дивеево, и все мои мысли были тоже туда устремлены. Там для меня близкий человек был, игуменья. Но так получилось, что духовник меня туда не благословлял. И надо сказать, что у меня своего рода внутренняя духовная война была. И мне священники говорили: ну, что ты? Как теперь в Дивеево без тебя? Тебе обязательно нужно быть в Дивеево.

-Так что к тем рассуждениям, которые сейчас предшествовали этим, все-таки предшествовало желание туда пойти, да?

-Вы знаете, я себя мыслила только с этой обителью. Поскольку вся моя жизнь была с ней связана. Хотя матушка Анна мне про Аносин Борисоглебский монастырь рассказывала и эта обитель мне очень дорога. И последние подвижники аносинские - тоже их сердцем из ее рассказов воспринимала.

-Наверное, матушку Евгению.

-Да. Матушку Евгению, настоятельницу обители основанной Арсением Жадановским.

-Матушка Фамарь.

-Да. Матушка Фамарь. Я часто бывала на ее могиле. Я любила матушку Фамарь. Они же все были связаны.

-Ну да, конечно.

 -Как-то у меня не было внутри чувства, что я окажусь в Аносиной пустыни. А Дивеево – это, конечно, у нас всемирная мечта. Мы все туда хотим. Знаете, я должна сказать: Господь мне явно показал, что не Дивеевская обитель мое место. Потому что когда открылась Дивеевская обитель, я туда часто ездила, и матушку Сергию навещала. И просто ездила чем-то помочь. Потому что для меня была большая радость, что обитель открылась.

Помню я как-то приехала в Дивеево, и матушка меня благословила помочь на складе. Там нужно было разбирать одежду. И я в подвале храма Троицкого собора занималась этой работой. И была послушница, с которой я работала. Я ее спрашиваю: как вас зовут? Она говорит: Татьяна. А как ваше отчество? Она говорит: Ивановна. А как ваша фамилия? Да Беляева. А откуда же вы приехали? Из Сергиева Посада.

-Как интересно.

-И вот я из Сергиева Посада эту однофамилицу полную мою, я тоже была в миру Татьяна Ивановна Беляева из Сергиева Посада. Представляете? Мы вот в Дивеево, в храме Троицком вот встречаемся и узнаем друг друга. И я сразу поняла, что место мое занято. Господь мне дал понять, что мое место где-то в другом. Я, конечно, была очень удивлена, но было понятно, что у меня другой путь.

 И вот когда матушка Маргарита была уже больна. Они были настолько близки эти старицы. Матушка Маргарита была старше матушки Никодимы. И вот однажды она сказала: когда матушка Никодима умрет, ты, смотри, меня не оставь. Приедешь за мной ухаживать. Ну, я так думаю: ну как же матушка Никодима умрет, когда ты старше ее будешь? Но получилось там, что матушка Никодима скончалась, а матушка Маргарита потом еще долго прожила. И я была намерена ехать за ней ухаживать. Тогда Дивеевский монастырь еще не был открыт, но благословения не получила от своих наставников. И матушка Маргарита на меня очень обиделась. Вот я тебе говорила, ты мне обещала, и вот ты не приехала. Так она на меня была сердита. Но потом Господь послал ей хорошую келейницу мать Серафиму. И она смирилась и простила меня. Помню когда я к ней приехала незадолго до кончины. Мы с ней долго беседовали об обители и о моем пути. И я ее спросила. Я говорю, что матушка, я понимаю, что мое место не в этой обители, у меня какой-то другой путь. И я не знаю, где мне Господь пристанище найдет. И она мне так сказала: Вот когда ты почувствуешь, что ты дома, что это вот твой дом, вот это будет твоя обитель. Ну а для меня это только в двух географических точках: это Сергиев Посад и Дивеево. Ну и еще там, где я родилась, Зарайск. Но туда вроде я уже не собиралась возвращаться. Но эти два дома для меня были родными. Я думаю, какой же еще может быть родной дом? И вот когда Господь меня в первый раз привел в Псков, помню, сошла с поезда - и вдруг меня пронзило внезапное такое чувство, неизвестно откуда ко мне пришедшее, что я дома.

Я была так поражена, думаю: что же это, Господи? Как же так? Я никогда здесь не была, и ничего меня с этим краем не связывает. У меня было то самое чувство, что я дома. Что это какой-то мой дом. И это чувство потом посещало меня не раз, когда я приезжала на псковщину. Я не могу это объяснить словами, но то, о чем сказала мать Маргарита, я это почувствовала на себе.

Ну а потом матушка Никодима скончалась, я еще проживала в Сергиевом Посаде, и Господь сподобил меня еще общаться с одной еще рабой божьей, ее звали Любушка, которая жила в Сусанино. Это под Питером такое местечко. О ней сейчас тоже книги написаны. Я довольно часто ездила к ней. Как-то в моей жизни духовное руководство осуществлялось больше через стариц. Матушка Никодима старица дивеевская была, матушка Маргарита.

А когда они к Господу отошли, то Господь мне нашел замену. И я очень часто ездила к Любушке. И она всегда с любовью принимала меня.

-Матушка, сколько вам лет?

- Мне пятьдесят один год.

-Ну, так много пережили.

 - Милость божия. Вот когда я ездила к Любушке. Ну, я приезжала как? У меня все было в жизни более - менее неплохо. Я трудилась. Все время общалась с духовными людьми. Никакого уныния в жизни я не испытывала. Как-то Господь был милостив ко мне всегда. И поэтому я ездила навестить ее, помочь, иногда до храма довести, домой отвести. И она очень любила. Я обычно без вопросов приезжала. И как-то такое общение было достаточно теплое.

Я помню как-то приехали какие-то женщины к ней. Я их даже не запомнила. Я слышу, они так с ней разговаривают. Отец Николай, отец Николай, старец отец Николай. Потом Любушка меня подзывает и говорит: а ты отца Николая не знаешь? Я говорю: нет. А ты бы вот к нему съездила. Я говорю: Любушка, да зачем же я поеду? Я и не знаю куда ехать. А вот ты поезжай к нему и от меня поклон передай.

Я так удивилась и говорю: я боюсь одна ехать. Я никуда далеко не езжу. И без благословения не знаю, как ехать. Духовник- то у меня в лавре. Она говорит: а вот они тебе скажут, как ехать. И ты прямо отсюда от меня поедешь к отцу Николаю и передашь ему поклон. Ну, я так и сделала, как она сказала. Любушка меня благословила, и я поехала. Одна во Псков. Тряслась от страха, боялась сильно, но поехала. Господи помилуй, куда-то в совсем незнакомое место, да еще на какой-то остров еду. Но Господь вот так по милости Своей управил все.

Вот я приехала во Псков в первый раз одна, нашла я эту пристань, корабль. Приплыли мы на этот остров, и я пришла к отцу Николаю и говорю: вот, батюшка я приехала к вам, от Любушки поклон привезла. А он говорит: и все? Я говорю: и все. Кто меня принял на этом острове, она была из Москвы. Сейчас она монахиня в нашем монастыре, и батюшка ее уже тогда, давно благословил в наш монастырь, а он еще не был открыт.

И она так заботилась обо мне! Говорит: Ну, что же ты приехала к такому великому старцу, ну ты хоть о чем-то его спроси.

-Напомните, какая ваша община?

-Спасо-Елеазаровский женский монастырь. Батюшка отец Николай родился недалеко от этих мест, и он посещал старцев нашей обители. Он часто бывал в обители. Будучи еще мальчиком, молился в ней. И старец Гавриил Зырянов…

-Да. Я как раз хотела спросить.

-…вот он как раз тоже был одним из таких молитвенных наставником батюшки Николая. И фотография батюшкина еще старинная, тех еще старых лет, дореволюционная у батюшки прямо над кроваткой висит, у отца Николая. Поскольку он в этой духовной связи состоял, обитель была ему дорога, с ней были связаны все его детские воспоминания и духовное общение. И батюшка всю свою жизнь молился за эту обитель и ждал ее открытия.

И вот, когда я приехала - эта раба божия Александра была у батюшки алтарницей и свечницей. В храме помогала ему. Она приехала из Москвы по батюшкиному благословению. И вот она тогда меня наставила, сказала, что так нельзя, что надо со старцем побеседовать, может он тебе что-то скажет. И утром рано она меня отправила к батюшке. Но мне было жаль его беспокоить. Я села на лавочку в этом дворике, и батюшка сам ко мне вышел. Так спросил: кто там? Я ему говорю: вы меня, батюшка, простите, я так рано пришла беспокоить вас. А он такой радостный, открыл дверь: заходи, говорит.

Принял меня, веселый такой, и долго со мной беседовал. И вот, я еще тогда не все понимала, конечно, он мне читал несколько раз длинное, длинное стихотворение. На разных языках. Сначала на одном языке прочитает. Спросит: Ты чего-нибудь поняла? А я не знаю никаких языков.

 -А на каких языках читал?

-На латинском, на эстонском - это я точно угадала. Был еще один язык, я не могу сказать. Какой-то был еще язык, но я его не разобрала. А потом он мне уже по-русски прочитал длинное стихотворение на память. Там было где-то четверостиший восемь. Но я нигде его потом так и не смогла найти. Ни в его сборниках, нигде. И вот он уже по-русски прочитал и спросил: ты что-нибудь поняла? Я уже плакала, сидела над этим стихотворением. Потому что все эти мои духовные томления, стремления, желания - все там было в этом стихотворении рассказано. Ну, вот тогда он уже сказал мне: ты высоко у Бога будешь.

В общем, батюшка - это самое главное. Потом, когда все совершилось в моей жизни, я поняла, что он уже видел, что Господом назначено быть в этой обители. И все время спрашивал: ты поняла? Ты поняла? Ну что я могла тогда понять? Конечно, я ничего не поняла. Я поняла тогда, когда уже оказалась в монастыре. Я думаю, по его молитвам и по божьему промыслу.

Ну что еще рассказать? Про меня не надо. Надо про монастырь.

-Нет. Уж если вы такое о себе явили, то надо уж рассказать. Понимаете? Связь времен, связь имен. Обязательно собирайте по крупицам, на ниточку выстраивайте имена, места. И я вам очень благодарна.

-Я сама Господу благодарна.

-А я, знаете, как-то увижу человека, но сама я не бегу. И у меня нет такого свойства, как вот такая матушка была у отца Кирилла.

 -Да-да.

- Она жила в Сергиевом Посаде, и ее увезли, матушка Анатолия.

 -Я знаю, она жила в Крестовоздвиженском монастыре в Домодедово. Я была у нее.

-Да. Она была келейницей матушки Александры. Это великая подвижница была. Она жила недалеко от Троице-Сергиевой лавры, и мне про нее очень много рассказывал батюшка Виссарион. Она из семьи генерала Алексеева. Была связана с Великой княгиней Елизаветой Федоровной. Ее могила очень почитаема. Я сама часто навещала ее могилу на кладбище в Сергиевом Посаде. Она была келейницей у монахини Александры.

-У которой окормлялась?

-Да. Их три было монахини. Она вот была самой старшей из них. Она знаете? Мне рассказывал отец Виссарион про нее, он с ней был в близком общении, что она была в Палестине, когда совершилась революция, но она там не осталась. Она вернулась в Россию и хотела взять на себя подвиг юродства. Дошла пешком до Дивеевской обители, и там был старец, не помню имени. Где-то у меня записано. По-моему даже Анатолий его звали. И когда она к нему пришла, она себя называла Марья-Дарья, уже как бы юродствовала.

-Ну да.

-И он ей сказал: «Тебе, раба божия, юродствовать не надо. Это не твой крест. Ты поезжай в Сергиев Посад и там ты со временем примешь монашество». И она оставила подвиг юродства. На самом деле она боялась. Она была из дворянской семьи, она боялась таких условий. Но Господь ее помиловал, и там, в Троице-Сергиевой лавре много было таких монахинь, которые тюрьмы прошли, лагеря и были исповедницами внутри России.

-Да. Еще блаженная Анна Дивеевская, Господь меня сподобил с ней общаться.

 -А матушка Анатолия? Вы с ней…

 -А вы знаете, как получилось? Батюшка отец Виссарион рассказывал мне про эту монахиню.

 -Подождите, это была схимонахиня Маргарита. А дивеевская тоже Маргарита? Матушка, я правильно ее назвала?

-Маргарита.

-И эта Маргарита?

-И эта Маргарита в монашестве. А вторая ее сподвижница - матушка Александра. Они вместе там похоронены на кладбище в Сергиевом Посаде. А третья сподвижница была матушка Анатолия. И я много была наслышана о матушке Маргарите и матушке Александре, и Господь так сподобил мне. Мне сказали священники из Троице-Сергиевой лавры, что матушка Анатолия жива, и я ездила ее навещать в Крестовоздвиженский монастырь, когда он только-только еще открылся.

И я один раз имела встречу с этой схимонахиней. Я потом не знаю, как сложилась ее судьба, но я тоже один раз виделась с ней.

 -Но на могиле вы были?

-А она где похоронена?

 -А вот у храма, где хоронят.                                   

 -А, в Дюлино.

-Да.

-Нет.

-И не знаете, кто ее погребал?

 -Нет.

-Хоронил…

 -А кто ее хоронил?

 -С лопаткой, и в гробик погружал? Не знаете?

 -Нет. Вы слышали про такого: иеродьякон Алексей Казанюк? Мама его жила в Дивеево.

-А, который разбился? Я его знала. Еще когда он был семинаристом. Он был келейником у отца Кирилла.

 -Так вот он хоронил, а я смотрела на него и думала: ангел ангела хоронит. Но это отдельная история.

-Он удивительный человек.

-Ну, вот видите, я теперь узнала про матушку Анатолию. А я все думала, где она похоронена?

 -Матушка Анатолия таким силовым приемом, можно сказать, была увезена оттуда. Батюшка Кирилл это благословил. Поэтому она теперь похоронена там.

-Ну, она и жила в Сергиевом Посаде. И ее, можно сказать, сестры по духу там похоронены.

 -Жалко, что она схимницей не стала. У Бога - то она уже и была в схимницах.

-Да.

-Да. Она умирала - ей где-то сто лет было. Она мне еще говорила: не матушка, а приходится так, что много знаешь.

 -Да.

 -И еще скорбишь, что не по книгам, а по жизни так. Слышал, видел, встречался. А она говорит: ничего не знаю, ничего не знаю. Только Господа Бога, да отца Кирилла. А знать много грех. Вот я стараюсь, памятую…

-Я помню ее, да.

 -Ну, там такая история, конечно… И Алексей Казанюк, иеродьякон, царство ему небесное, он ее обмывал. Ну, это же был вообще ангел. И похоронена она там.

-А я помню, почему кто-то мне поручение давал. Я что-то возила ей. Не то гостинцы передавала…

-Матушке Анатолии?

-Да.

-В Крестовоздвиженский?

 -Да. В Крестовоздвиженский, я по чьему-то поручению ездила ее навещать.

-Там отца Дионисия знаете?

-Нет.

 -Ну, матушка, может, мы доберемся до монастыря?

 -Да. Вот насчет обители. Там вот Господь сподобил меня к общению с отцом Николаем. И когда я первый раз побывала у этого старца, естественно, я стала ездить туда чаще.

 -В прошлом это какой монастырь был?

 -Вы знаете, у него очень интересная судьба. В XII веке на это святое место пришли монахини Иоанно-Предтеченского монастыря. Это один из самых древних монастырей XII века. Он, по преданию, был основан внучкой Александра Невского. Это был женский монастырь. И подвижницы этой обители были очень высокой жизни до самых последних дней, до закрытия. И в XII веке они пришли на другое место.

Трудное это было место для женского монашества, и они, прожив недолгое время, оставили его. А поскольку место видно было Господом отмечено и избрано для монашеских подвигов, то уже в XV веке на этой святой земле поселился один старец. Вот основатель обители преподобный Ефросин. Поэтому с XV века это была мужская обитель. До 18-го года.

-Ну, а когда старец Гавриил туда направился - там что было?

 -Это была мужская обитель. И настоятелем в ту пору был уже прославленный в лике святых владыка Иувеналий Рязанский. Он был тогда игуменом нашей обители и духовным чадом старца Гавриила. А старец Гавриил по его жизнеописанию мы знаем, что он претерпевал очень большие искушения, и очень сильные гонения. И вот его духовное чадо, наместник нашего монастыря. Он тоже прославлен в лике святых. Он позаботился о старце и пригласил его в нашу обитель.

И монахи нашей обители его встречали с песнопением, и он, конечно, был тронут этой любовью. И надо сказать, что его период старчества в нашей обители был особо благодатный. Он был почитаем. Очень много к нему народу обращалось. А когда там старец Гавриил жил, в ту пору с ним подвизался еще один старец, Серафим слепой. Он не был священником, он был монахом. Тоже очень высокая жизнь. О нем мало чего известно. Но то, что в ту пору там было два старца, предание нам об этом говорит.

И в эту благодатную эпоху монастыря отца Гавриила навещала в его пустыньке Великая княгиня Елизавета Федоровна. Она тоже была его духовным чадом. Она очень любила эту святую обитель. Писала в своих письмах своему брату в Германию, что это райский уголок. Окормлялась у батюшки и, надо сказать, что Марфо - Мариинская обитель состоялась молитвами старца Гавриила. Потому что Великая княгиня привозила его в Москву. Он подолгу проживал в Марфо-Мариинской обители…

-Окормлял сестер.

-Да. Окормлял сестер. То - есть эти две обители были связаны при жизни Елизаветы Федоровны. Надо сказать, что два любимых духовных чада: игумен Иувеналий нашей обители и игуменья Марфо-Мариинской обители утешали батюшку отца Гавриила. Его молитвами созидали две эти обители.

 - Расскажите современную историю монастыря.

 - Она была открыта по благословению отца Николая. Ну, в первую очередь по благословению нашего владыки архиепископа Евсевия. Поскольку инициатива исходила от Владыки. Именно он сказал, и мне он сказал: пора тебе оставлять Троице-Сергиеву лавру и заниматься делом. Хватит бегать. Нужно заниматься делом. Дел очень много. Нужно возрождать святые обители. А мы воспитаны в Лавре и были в духовном общении с очень достойными людьми. Которые знают наши церковные предания, которым учит наша церковь.

И поэтому нужно принять обитель. И, естественно, это трудно было для меня.

 -Какой это год был?

-Это был 1995 год. И мне Владыка сказал, что если ты не веришь архиерею - вы же там блаженными старцами воспитаны - поезжай к нашему старцу отцу Николаю. И вот, когда я приехала к батюшке, он сказал мне то же самое. Действительно, это воля божия сказалась. Ну, обитель, хотя вопрос о ее открытии стал с 1995 года, нам ее не отдавали. Там, знаете, как это ни странно, ничего не было. Там был заброшенный храм, который уже определялся под снос. Поскольку на его реставрацию нужно было затратить огромные средства, а средств этих не было, и уже стоял вопрос о сносе этого храма.

Уникальный памятник архитектуры разрушался за неимением средств. Был корпус, сохранился. От двадцати с лишним построек сохранилось две: храм в аварийном состоянии и корпус, тоже аварийный. В этом корпусе один раз в году в течение одного месяца действовал оздоровительный детский лагерь. И больше ничего не было. И, тем не менее, несмотря на то, что обитель никем не была занята, была заброшена, в лесу - местные власти ее не передавали.

Ни под каким видом. Они хотели на этом нажить много денег. И думали, что вот, приехали из Москвы, и у них, наверное, целые мешки денег…

 -Сейчас купят…

 -Да. И предлагали очень большие цены: за пять миллионов мы вам продадим, и за четыре миллиона отдадим. Ну, вот, давайте деньги - и мы будем оформлять документы. А поскольку один храм был федерального значения, а корпус был регионального значения, то вопрос - то был в корпусе. Храм- то не трудно было забрать. Богослужения там было проводить невозможно. Для этого нужно было очень-очень много средств. Поэтому Владыка сказал, что пока нам корпус не передадут - мы храм забирать не будем. Приход мы там открывать не будем. Будем открывать сразу монастырь.

И вот пять лет с местными властями шла такая тяжба. По сути дела - торговля. И, наверное, это был промысел божий, потому что я ничего не говорила Владыке, но однажды он сказал: хватит с ними нянькаться, будем выходить на Москву! Вот это был 1999 год, август месяц я помню. Мы приехали, был Успенский пост, и Владыка сказал: давайте решать вопрос через Москву. Потому что на местном уровне мы его не решим.

И действительно, мы обратились в псковское ОВД, поскольку там, на горе находился федеральный лагерь, и поставили условие местной муниципальной власти: помогите нам этот лагерь перевести в муниципальную собственность и тогда мы вам отдадим этот корпус. Хоть какой-то куш. Если не деньги, то хотя бы недвижимость.

И вот стали мы работать в этом направлении. Надо сказать, что и МВД России пошло навстречу. Сразу были проведены все согласования. И что вот удивительно - эта обитель на самом деле чудным образом открылась! Потому что нужно было согласие МВД, затем тогда было Минимущество. Все документы месяцами должны были обрабатываться во всех этих структурах. Потом нужно было разрешение правительства, и потом уже - подпись президента.

Вот передача собственности из федеральной в муниципальную - это большая…

-Но вы достигли, чего хотели.

 -…и долгая процедура. Вы знаете, я не скажу, что мы имели какие-то связи, или мы долго ходили по кабинетам. Нет, мы просто письма писали …

-И молились.

 -…и молились. И совершилось чудо, о котором нам потом сами эти бюрократы говорили, что это небывалый случай. Такие бумаги ходят по кабинетам около трех лет. Само дело началось в декабре 1999 года, а уже в апреле 2000 года были подписаны все документы. И причем, что интересно, вот у нас как раз шли изменения в государстве. Власть была передана в руки нового президента, Владимира Владимировича Путина, и 10 марта начинался период избирательной кампании. Он должен был сложить с себя полномочия, та как исполнял обязанности президента до выборов. И вот как раз 10 марта было подписано распоряжение о передаче этого федерального лагеря в муниципальную собственность.

За подписью этого распоряжения стоял вопрос об открытии монастыря. То- есть он как бы автоматически открывался. И я считаю, что, действительно, наш президент начал свой путь как государственный деятель именно вот с этого шага. Сам того не ведая, подписал распоряжение об открытии Псковского Спасо-Елеазаровского женского монастыря. Думаю, духовное значение этого события для него и для всей России трудно переоценить. Слава Богу за все!

Дорогие братья и сестры! Мы существуем исключительно на ваши пожертвования. Поддержите нас! Перевод картой:

Другие способы платежа:      

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и абзацы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Простите, это проверка, что вы человек, а не робот.
1 + 0 =
Solve this simple math problem and enter the result. E.g. for 1+3, enter 4.
Рейтинг@Mail.ru Яндекс тИЦКаталог Православное Христианство.Ру Электронное периодическое издание «Радонеж.ру» Свидетельство о регистрации от 12.02.2009 Эл № ФС 77-35297 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций. Копирование материалов сайта возможно только с указанием адреса источника 2016 © «Радонеж.ру» Адрес: 115326, г. Москва, ул. Пятницкая, д. 25 Тел.: (495) 772 79 61, тел./факс: (495) 959 44 45 E-mail: [email protected]

Дорогие братья и сестры, радио и газета «Радонеж» существуют исключительно благодаря вашей поддержке! Помощь

-
+