Перейти к основному содержанию

20:03 28.03.2024

Эфир от 27.04.2015, 22:03. Беседа директора французских радиопрограмм «Россия сегодня» Александра Артамонова и журналиста Дмитрия Бабича.

21.05.2015 09:38:28

Памяти немецкого писателя, скульптора, художника, графика, лауреата Нобелевской премии Гюнтера Грасса. О попытках Гюнтера Грасса понять "Как стало возможным, что мы, немцы, совершили такое".

Слушать: http://radonezh.ru/radio/2015/04/27/22-03.html
Смотреть: http://radonezh.mbco-dev.ru?id=3477-6059

А.: -Вы можете подумать, почему православному человеку, слушателю «Радонежа»  должно быть интересно, как  жил  и  умер немецкий  писатель Гюнтер Грасс.  Здесь есть   некая тайна. И  я, с помощью  нашего гостя, ее  открою.   Дмитрий, расскажи, пожалуйста, чем нам так интересен   Гюнтер  Грасс?

Б.: -Когда уходит великий писатель - а сегодня нет сомнений, что Гюнтер Грасс  был  таковым,  был великим писателем  ХХ века-это  всегда потрясение это повод  подумать. Соглашался он с нами -  не соглашался, но недаром одна из его последних книг называется «Моё столетие». И если  мы рассмотрим на его творчество - можно сделать вывод, что в нем выразилась очень важная ценность христианства – покаяние. По сути дела это был человек, который всю свою жизнь копался в собственном поведении до 18 лет. В поведении своей семьи, в поведении своих друзей. Он пытался ответить на вопрос: как стало возможно, что мы, немцы, совершили такое?

И оказалось, что эти  поиски   духовно и творчески очень плодотворны. Грасс вошел в литературную жизнь с 1959года,  сменилось множество писательских поколений, забылись  масса карьер, биографий, а вот Гюнтер Грасс был   с нами.  Он оставался актуален, и даже его смерть вызвала огромные споры на Западе и была  отмечена  у  нас. Дискуссии  о  значении  его творчества   кажутся несостоятельными. Потому что в своем последнем интервью Грасс,  беседуя с корреспондентом газеты «Вельт», призвал Запад понять Россию. Такое слово от человека с такой биографией, как Гюнтер Грасс,  дорогого стоит.

А.: -Я полностью с этим соглашусь. Была очень интересная беседа о  необходимости покаяния  ввиду   неверного  восприятия России инославными и людьми другой цивилизационной традиции. Несколько в стиле того, что я, вместе с  другим членом нашего славного  братства услышал, увидел, присутствуя  на   одной конференции, проходившей  на Родосе.  Организатором  явился    фонд Андрея Первозванного, возглавляемый   В.И.Якуниным, президентом ОАО «РЖД».   Ну и собственно Я беседовал с русским немцем, сыном о. Глеба Рара, известного правозащитника, он сейчас принял  сан. И мы рассуждали о  том,  как немцы могут воспринимать историю ХХ   века. Потому что в каком-то смысле слова это параллельно вопрос и реплика сразу. Мы, русские и россияне, больше пострадавшие как таковые - ведь воевали наши отцы, деды,  теперь даже прадеды - для молодежи обладаем неким моральным правом.  Одни вспоминают холокост в смысле массовое заклание, убийство людей в концлагерях, прежде всего евреев. Другие что Красная Армия все-таки освобождала и освободила Европу, что бы по этому поводу ни говорили сейчас люди, подобные Обаме.  Если это вообще люди, с моей точки зрения. Но по любому у нас есть право. А вот ты немец, современный немец, и протестант - как ты воспринимаешь мир?  Я так понимаю, что Гюнтер Грасс был тем самым бунтарем, который пошел против принятой конформистской традиции. Что ты по этому поводу можешь сказать?

Б.: -Ну, я бы сказал, что Гюнтер Грасс для меня христианин в высоком смысле, и я его воспринимаю даже поверх конфессий. Ты читал роман «Жестяной барабан», во многом автобиографический? Главный герой решает остаться мальчиком, не расти, чтобы не принимать участия в тех преступлениях, которые совершает Германия и  чтобы  спастись от тех бед, которые, он чувствует, обрушатся и на его семью и на всю страну. И у него отец и мать -  у Гюнтера Грасса тоже были отец и мать. Отец протестант, с 1936 года член нацистской партии, Грасс с ним не поддерживал отношений довольно долго, особенно после войны. То - есть отец был не самым любимым человеком. Совсем другое дело мать. Мать у Грасса была  славянского происхождения,  она принадлежала к кашубам, это славянское племя, онемеченные поляки, жившие в регионе рядом с Данцигом. Грасс, так же, как его персонаж, в романе мальчик Оскар  - тяготел к матери и, соответственно,  к католицизму. Мать Грасса была искренне верующая католичка. В романе это меньше выражено, она там жертва событий. Но он сам  искренне  тянется к церкви, и его  персонаж, и сам Грасс в течение своей жизни. Он был бунтующим человеком. Но я бы не стал ставить его рядом с Толстым, хотя такое  искушение есть. Грасс никогда не считался умнее всех, он не ставил себя над партиями, конфессиями, людьми. Когда он поддерживал социал-демократическую партию Германии -  а это был период, когда она мирилась с СССР, каялась за то, что совершили немцы в 40е годы. Он просто в эту партию вступил и был, если хотите, такой партийный солдат. Когда эта партия, как ему показалось, продалась и  свои ценности предала во имя современного капитализма - он из нее вышел. Он никогда не ставил себя выше всех людей, он просто честно высказывал свое мнение. Но в целом это интересное явление, другой выдающийся немецкий писатель - антифашист Генрих Бель- он был, как известно, ревностным католиком,  и католическая, христианская тема в его произведениях играет большую роль. Вот мне кажется за этим стоит нечто большее, чем случайность. Почему так получилось, что вообще в германской литературе было три великих писателя - антифашисты, это конечно Бёль, Грасс и писательница, которая провела большую часть жизни в ГДР Криста Вольф. Ну, Криста Вольф в какой-то период просто была верующей коммунисткой. Потом она была все - таки больше светским человеком, а вот Бёль и Грасс -  католики, и  Бёль еще такой воцерковленный. Почему это произошло? Мне кажется, за этим стоит какая-то глубокая тема. Они почувствовали,   что католическая церковь действительно сопротивлялась. Если кто-то сопротивлялся- то это искренние католические верующие. И Гитлер чувствовал в них опасность. На западе сейчас очень любят говорить о ненависти Гитлера к евреям, это абсолютно так и было. Меньше любят говорить о его ненависти к славянам. Тема, на Западе скрываемая. Но есть еще третья тема, это его ненависть к христианству, к католицизму и к православию в первую очередь. Потому что это традиционные конфессии. Гитлер   понял, что протестантами он может манипулировать. Его мечтой было создание единой национальной церкви Германии. Очень похоже сейчас на Украине пытаются создать единую национальную церковь. То- есть подчинить церковь интересам националистического политического движения. Вот протестанты этому поддались намного лучше, чем католики. Хотя и среди них были люди, сопротивлявшиеся нацизму. Среди протестантов тоже были мученики. Но среди католиков их было больше. И мне кажется, что этот мотив в творчестве Грасса, в творчестве Бёля - мотив сопротивления нацизму со стороны верующих людей - очень силен. И, к сожалению, в советское время он оказался недоисследован.

А.: - Ну, здесь ты поднимаешь страшно глубокую тему, которая у  тебя прозвучала – реминисценция Толстого. Я могу вспомнить глубоко почитаемого мною религиозного философа Ильина о противлению злу силой. И напомню, что речь там идет о долге каждого христианина препятствовать распространению зла, несения на себе груза ответственности, вплоть до Страшного Суда, даже если придется пойти на крайние методы искоренения зла. Естественно, под крайними методами мы  разумеем пресекновение жизни какого-нибудь злодея, который, как нацисты, несет зло, уничтожает чужие жизни.  Я  это все к тому, что получается с твоей точки зрения и Бёль, и Грасс - истинные духовные светочи для немецкой литературы, в отличие от того, чему меня учили еще на филологическом факультете, где более подчеркивали все-таки влияние Томаса Манна, естественно, на Генриха Манна.

Б.: -Ну, это другое поколение.

 А.: - Я с тобой соглашусь, но ведь вопрос гораздо глубже, чем собственно, литературный спор. Поэтому я, собственно, и упомянул труд Ильина, как сопротивляться злу. Получается, что если ты лишен четких религиозных понятий, то сопротивление злу невозможно. Причем заметьте, уважаемые слушатели, призываю вас в свидетели, речь идет не только о нашем с вами православном представлении. Не будем забывать, что, действительно, миллионы иудеев отправились в газовые камеры и в печи. И момент этот совсем не исторический. Я сейчас упомяну, почему. Это страшная вещь. Не столь давно на Западе был распространен совершенно скандальный ролик, где люди играют чуть ли не в жмурки или прятки  в газовой камере. При этом съемки велись в полном макете газовой камеры. Это святотатство, где люди пели рэп, прятались друг от друга в полуголом виде, кривлялись, паясничали. Просто занимались какой-то дьявольщиной. Это я к тому, что Запад любыми путями пытается: а) игнорировать, что собой представлял нацизм, б) забыть, что такое религиозность.  Заявить: да, вы знаете, там что-то было, связанное с холокостом, с убийством людей, с наступлением нацистов на человечество, но это все между делом, а так нацисты вообще были неплохие люди. Чувствуешь это?

Б.: -Да, чувствую это. И тут немножко надо расставить точки над i. На Западе сейчас вообще тенденция, поскольку это потребительское общество, стараться не относиться к этическим вопросам серьезно. Всё относительно, да? Свобода мнений, как они утверждают. Почему-то свобода мнений именно греховных. Именно таких мнений, которые легкомысленно относятся к жизни других людей, к семье, к судьбе ребенка, между прочим. Потому что самое лучшее для ребенка - это судьба. И  конечно огромное искушение поиграть в этой связи с холокостом. Поскольку холокост до последнего времени - это была одна из последних все- таки святых для Запада страниц истории,  то постепенно подбираются и к нему. Это  очень печально и очень опасно. Но ты поднял вопрос – Толстой, непротивление злу насилием, но давай не будем забывать, что  Толстой участвовал в двух войнах и храбро сражался. Поэтому, наверное, он имел  какое-то право в конце жизни, возвысившись уже над всем этим, так сказать, требовать от людей любви к  человечеству больше, чем даже чем любви к Родине и т.д. он- то это заслужил. А вот те люди, которые  его сегодня цитируют по этому поводу - типа музыкального критика Артемия Троицкого и т.д. -  они, как правило, особо Родине не служили. Они, как правило, не воевали. Поэтому у них морального права на это нет. Но говоря о Гюнтере Грассе и о Генрихе Бёле, бороться с нацизмом может только религиозный человек? Думаю что, наверное, мы не будем так ограничивать борцов с нацизмом. Их много было и формально неверующих людей, но, конечно, по  - настоящему бороться с нацизмом мог  только человек с очень твердыми и высокими ценностями. Потому что речь шла о том, что тебя в любой момент могут убить или в бою или еще хуже, когда ты находился внутри оккупированной территории, или еще не дай Бог- еще не оккупированной, как немцы многие на своей родине оказались оккупированными нацистами. И  ну тут можно привести пример Кристы Вольф, которая,  в общем-то, не является религиозным человеком, но ее знаменитая книга «Образы детства» гласит  совершенно противоположное. Когда она без   конца пытается оценить,  в  какой момент совершилось грехопадение, на что я закрыла глаза,  хотя была еще ребенком? Это очень, мне кажется, христианская вещь, даже независимо от  того,  осознавала сама писательница это или не осознавала. И это сейчас большой дефицит на Западе. Это большой дефицит и у нас. Все  постоянно хотят быть правыми. Все  непрерывно осуждают других. Все выставляют себя  главными носителями моральных ценностей. А вот эти  три великих писателя ХХ века  - все трое  - признали себя виноватыми. Гюнтер Грасс вспомнил, как он шокировал западное общество, когда вдруг в 80 лет сознался, что в 17-тилетнем возрасте он попал в части  эсэс. Многие тогда  радовались: наконец  мы его разоблачили!  Но он же мог это скрыть. Зачем он это сказал? Мне кажется, вот зачем. В тот момент Запад переживал очередной приступ самодовольства.  Мол,  мы прекрасны, мы великолепны, войну начали Сталин и Гитлер.  Сейчас эта мысль упорно повторяется. Особенно она овладела, к сожалению, Польшей. Там  только  и  говорят: мы  ни в чем не виноваты. Мы просто великолепны и белоснежны. И тоже самое Германия: мы, оказывается, не страна, где был нацизм, да и нацизм, оказывается,  был ответом на Сталинские репрессии. И вот  посреди этого благостного расположения вдруг появляется Грасс, самый известный из живущих немецких писателей и говорит: а я был, да, в  нацистских частях, а вы что лучше со своими войнами, в которых вы участвуете, и в Югославии, где участвовали на самом деле немецкие части? И теперь фактически  западный мир ведет войну в Сирии, помогая там антигосударственным повстанцам.  Германия напрямую не участвует. Но она это одобрила. В Ливии, на Украине. Мне кажется, суть послания Грасса была именно в этом. Я про себя это рассказываю, чтобы вы на секунду оглянулись на себя. Вот что он хотел сказать!

А.: - Очень важно, что ты говоришь. Потому что фактически ты сейчас подчеркиваешь очень любопытную для богословов вещь, раскрытую еще в первые века христианства. Когда Тертуллиан утверждал, что душа любого здраво а главное трезво мыслящего человека по своей      природе христианка. Вне зависимости от его возможного вероисповедания. Она христианка потому, что основные ценности, собственно, если вспомнить, чуть более фундаментальные богословские истины были  Эммануиловы  заповеди, то- есть люди исповедовали 10 заповедей еще до того, как древние евреи получили скрижали, ибо эти заповеди все равно становились по промыслу Божьему раскрыты. Тот, кто хотел слышать, он слышал. Потом это в христианство перешло. Тем не менее, люди понимают,  что без определенных фундаментальных вещей нельзя   понять, - я сейчас подчеркиваю, насколько важно то послание, которое ты адресовал граду и миру, – что  покаяние является одним из краеугольных камней христианского мировоззрения.

Б.: -Ты знаешь, оно, наверное,  с него начинается.

А.: -Без этого невозможно ничего. Святейший говорил, что самое сложное слово  выговорить: «прости».  Вот, прости меня, что я такой. И после этого все становится возможным.

Б.: - Не требуя этого от другого человека. Сначала самому это сказать.

А.: -Вот Г. Грасс был способен себя поставить в ситуацию, когда он, живой классик еще при жизни, человек, который мог ничего не рассказывать, оставаться на своем литературном олимпе, сказал: я виноват. Виноват в том, том и том. И это высота духа, конечно.

Б.: - И он на самом деле в этот момент взял на себя огромный риск и ответственность. Я напомню, что это было. Вся Германия готовилась к его 80-летию. Это еще больше, чем 80 - лейте Толстого в России. Готовились мероприятия,  с чтением книг, с фейерверками  во всех крупных городах, в университетах. И вдруг посреди всего это заявление! А потом его знаменитое стихотворение: «То, что нужно сказать». В  котором он вдруг высказывает такое опасение, что Германия вообще - то продает подводные лодки, способные нести ядерное оружие Израилю, а Израиль может в любой момент нанести удар по Ираку. Опять же он мог бы молчать. Конформист на его месте, какая-нибудь госпожа Меркель бы упивалась своими прежними достижениями и распространялась  бы, как похож  Иран на Третий рейх, и что наш священный долг перед Израилем - его вооружить, чтобы он долбанул бы как следует по Ирану и не дал новым нацистам захватить власть. Такая идет линия в западных СМИ. Типа после холокоста все позволено  родственникам его жертв. Но это абсолютно неправильно, не с точки зрения христианства,  не с точки зрения 10 заповедей. Все это как раз и проявилось в этом поступке Грасса, когда он нанес эти два удара    перед своей кончиной, очевидно, зная, что ему уже не очень много осталось на этой земле. Он совершил два поступка, которые от него никто не ожидал. И немецкий эстеблишмент не был готов ему это простить.  Его замалчивали, но  просто он был уже слишком крупной фигурой, чтобы его можно было замалчивать. Это российских православных писателей можно замалчивать,  не приглашая на выставки куда-нибудь во Франкфурт, выдумывая про них небылицы, что они все шовинисты, националисты.

А.: -Черносотенцы. Я очень люблю это определение.

Б.: -А вот Грасса уже заглушить было нельзя. Но последние я думаю три- четыре года своей жизни он уже провел почти в изоляции. Резко упало количество интервью, которые у него брали. Было ощущение, как в романе о Гулливере и лилипутах. Лилипуты очень хотели, чтобы этот гигант их поскорее покинул. Потому что он, конечно, гигант, но мы - то его хотели использовать против СССР и вообще для всяких нужных нам целей, а он может двинуться совсем не в ту сторону. И разрушить нам все наши построечки,  которые мы возвели  вокруг Украины, вокруг Польши, вокруг России. А он действительно мог все эти построечки разрушить и разрушал очень часто.

А.: -Ты затронул еще одну глубокую тему, которая может быть достойна даже отдельной дискуссии. С моей точки зрения так и  должно быть. По поводу современной идеологии и пятой колонны в массмедиа. Очень часто я убеждаюсь, что наши радиослушатели, которые внимают радио«Радонеж», может быть, включают

«Вести FM», может быть, сравнивают с 1-м каналом телевидения, или  с другими. Сейчас нет незаинтересованных людей, потому что нельзя выпрыгнуть из этой лодки, все мы плывем куда-то, похоже - не в лучшие времена мы плывем. Многие замечали или чувствовали, что не совсем четко правильно расставляются акценты, они смещаются, ретушируются. И эта ретушь уже стала артистической, виртуозной. Сейчас ты упомянул один из приемов – замалчивание. Я не столь давно столкнулся с этим приемом, когда наши историки, вскрывавшие захоронения в Кремле, неожиданно выяснили, что у Дмитрия Донского был сын Юрий, которого даже захоронили не там, только чтобы замолчать. И только через 500 лет обнаружилось, что человек был великим князем Московским, как и дальше его приемники, и сделал не мало. В том числе заложил все рублевское направление вплоть до Звенигорода. Так, чтобы заполнилось. Он много еще что сделал. А вот взяли и замолчали. 500 с лишним лет потребовалось, чтобы кто-то случайно натолкнулся на гробницу и выяснил. Я не хочу проводить ложные параллели и аналоги, но, тем не менее, это прием замалчивания в СМИ,  служащих самим себе. Они же служат не Кремлю, не национальной идее, ни тем паче православию. Не правильному восприятию странами Запада того, что делаем здесь мы. Они служат чему-то непонятному. Некоторые говорят: мировой за кулисе, но я сейчас боюсь, что  налетят страшные люди, начнут каркать, что я, конечно же, конспиролог.

Б.: -Греху они служат.

А.: -Ну да. Очень мало независимых, свободных СМИ, которые способны продвинуть некую идею. То -  есть, допустим, ты говоришь, что есть идея. Прежде всего - идея покаяния, идея высказывания правды, идея религиозности  здоровой, наконец -  здоровой потому, что необязательно всех хватать на улице и обращать в нашу веру.  Но оно  существует. Если ты не будешь преподавать эти истины, то общество выродится до  такого состояния, как мы видим в Голландии, где аж партия педофилов теперь имеет право на существование,  а в Штатах партия дьяволитов давно уже узаконена. Вот эту тему я бы оставил на отдельный эфир. Почему и какие СМИ этим занимаются. Тема эта не очень удобная для нас с тобой, опасная как для журналистов- профессионалов.

Б.: -Тут можно вспомнить немножко. Бёль же почти воевал с прессой. У него целый сатирический роман против газеты «Бильт» по нему фильм прекрасный снят. Но мне  кажется, за этим стоит опять же тяжелая социальная проблема. Я часто думаю, и мне при этом вспоминается Г. Грасс. Вот  ополченцы - добровольцы, которые погибли в Донецке, помнишь, когда был первый бой около аэропорта, и уазик увозил раненых, и его расстреляли. Мне непонятно и тяжело, почему в России не называли имена этих людей. Наверное, тут есть причина, потому что нельзя было раскрывать личности по какой-то причине. Может быть, этической. Но бывает в жизни такая ситуация, и в христианстве она освещена не раз, когда нужно умереть безызвестным.  Нужно совершить подвиг, и об этом никто не узнает. Это  есть  в повести В. Быкова «Сотников»,  повести очень христианской. Там есть момент, что Сотников, спутник партизана Рыбака (оказавшегося впоследствии слабым человеком) сам осознает, что он, скорее всего, погибнет,  его здесь закопают, и не будет ни креста, ни камня. Кто-то будет на это место наступать и даже знать не будет,  что он там лежит и что он не предал, не выдал.  Но он понимает, что ему необходимо совершить этот подвиг. Василий Быков писал эту повесть в те времена, когда о Христе и христианских мотивах в действиях борцов с нацизмом говорить было не очень модно. Поэтому у него этот момент опущен. Но, мне кажется, в жизни бывают такие моменты, когда ты должен остаться безызвестным и радоваться тому, что ты таким остался, что к тебе не привлечено внимание. Мне кажется, отсутствие призов лучше, чем приз какого-то фестиваля «Кинотавр»  или фестиваля «Золотой кактус». Есть призы, которых надо стыдиться, есть признание, от которого лучше отмахнуться и сказать: это не про меня. и Г.Грасс как раз был таким человеком, который был способен это делать. Его очень хотели поднять  на щит поляки, потому что в романе «Жестяной барабан» большинство героев_ польского происхождения, это очень положительные типы. Нынешние польские  власти  заводят свой режим, который проводит совершенно антирусскую, антироссийскую политику и  занимается тем, что говорит о поляках исключительно как о мучениках. Ни в  кое мере не допуская их покаяния. А режим Грасса они, конечно,  пытались использовать. Ну, он же нас хвалил в «Жестяном барабане», давайте- ка его припряжем к этой упряжке. А Грасс был против  той политики, которую вела Польша в последние годы. Против ее антироссийских настроений. Совершенно очевидно, что Грасс не поддерживал политику НАТО, к которому относилась, в том числе, и любящая его Польша. В Ираке, в других местах. И у него были силы об этом открыто говорить. Хотя он прекрасно знал, что это не понравится ни журналистам газет, которые он читал и о которых он в последние годы прямо говорил:  «Я не нахожу статей от настоящих российских интеллектуалов. Я вижу несколько имен этих самых противников Путина, и я не вижу там тех людей и той глубины, к которой я привык». Вот, пример жизни Грасса показывает, что слава это дым, она приходит к тому человеку, который ее не ищет и который просто ведет себя так, как ему  говорит совесть. А  если она не пришла, то иногда надо обрести радость в том, что ты  сделал что-то, что надо было сделать, может быть, даже оказавшись при этом неузнанным большим количеством людей.

А.: -Как говорится, у Бога  неназванных и неизвестных нет. Я вспомню знакомое многим нашим православным радиослушателям такое место Карулия, на Афоне, где известные пещеры, где люди приняли неслыханный подвиг,  стерев все вплоть до своих имен. Теперь идешь мимо пещер - видишь: просто кучка костей лежит. Жил умер подвижник Божий, больше его нет. Я к тому, что эта анонимность подвига для христианского мировоззрения вещь понятная и близкая, и записанная чуть ли не  в каноне. А все- таки русский народ велик  и  славен, чтобы умолкли   злопыхатели, коих немало и не только  и не столько на «Эхе Москвы», как я смеюсь. Но,  тем не менее, и там.  Вспомним слова Тютчева: «Мы говорили в дни Батыя, как на полях Бородина: да возвеличится Россия. Да сгинут наши имена». Совершенно неважно, слава - это дым. Г.Грасс человек неправославный. Я понимаю,  что он  инославный, другой лингвистической, культурной традиции, шел тем же самым путем, что отрадно. И получается, что у Запада  никакого особого пути нет. У всех людей на земле  от древности до современности есть только один путь. Это путь или к Богу, или ясно, к кому.  Путь по совести, исходя из тех вещей, которые ты сам назвал и разобрал: – покаяние, правдолюбие, неудобопреклонство, стремление к тому, чтобы воспитывать правильно следующие поколения. На неких канонах, неких правильных установках. Никакого другого пути Запад не придумал и не придумает.  Он приходит в данный момент к фиаско.

Б.: -Думаю да, но я бы сказал так. То, что ты должен быть готов к анонимному подвигу - это вовсе не означает, что само общество и люди должны забывать. Или что-то им прощается. Не даром же - православная церковь этим и отличается - каждый день поминаются святые, те люди которые жили очень давно и с которыми нам очень трудно психологически понять все их мотивы, но и они поминаются. Сам человек не должен искать этой славы, но мы как сообщество должны постараться сделать так, чтобы все люди, поведшие себя правильно, эту славу получили.

А.: -Ну, а мы должны теперь по Пастернаку: «Так жить, чтобы, в конце концов, привлечь к себе любовь пространства,  Услышать будущего зов».

Дорогие братья и сестры! Мы существуем исключительно на ваши пожертвования. Поддержите нас! Перевод картой:

Другие способы платежа:      

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и абзацы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Простите, это проверка, что вы человек, а не робот.
1 + 2 =
Solve this simple math problem and enter the result. E.g. for 1+3, enter 4.
Рейтинг@Mail.ru Яндекс тИЦКаталог Православное Христианство.Ру Электронное периодическое издание «Радонеж.ру» Свидетельство о регистрации от 12.02.2009 Эл № ФС 77-35297 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций. Копирование материалов сайта возможно только с указанием адреса источника 2016 © «Радонеж.ру» Адрес: 115326, г. Москва, ул. Пятницкая, д. 25 Тел.: (495) 772 79 61, тел./факс: (495) 959 44 45 E-mail: [email protected]

Дорогие братья и сестры, радио и газета «Радонеж» существуют исключительно благодаря вашей поддержке! Помощь

-
+