Перейти к основному содержанию

23:13 28.03.2024

Православные гимназии

ВЫРАСТИТЬ ДОБРОГО ХРИСТИАНИНА
Татьяна Лещёва Директор Православного Центра непрерывного образования во имя преподобного Серафима Саровского

Инициатива открытия гимназии принадлежит не мне. И даже не священнику. Это - инициатива родителей, которые проживали в МЖК «Сабурово», самом первом молодёжном жилищном комплексе. 
В конце 80-х годов, на волне перестройки, они сами возвели эти дома, школу. Но тут появилась проблема содержания учебы. Учебники, по которым в своё время занимались сами родители, безнадёжно устарели, несли много неточной информации - и лживой, и неполезной. А вот кто возьмется за учебу по-новому – вопрос был очень не простой.
Как только открыли территорию МЖК «Сабурово», родители заняли самозахватом недостроенное здание почты и аптеки. Достроили это здание по принципу трудового вклада по отработанным субботникам. И вот это место заняли баптисты. Приехали американские проповедники с проектом «пилотной школы будущего». Многие родители встали в очередь, чтобы туда попасть, потому что эти проповедники были носителями английского языка. Более того, они читали Библию и псалмы на английском языке, что родителям очень нравилось, и даже молились на английском. 
Но через год родители поняли, что образовательный уровень тут очень низкий, что наши дети осваивают все программы с подозрительно космической быстротой, и всё это очень мелко для нас. А то, что дети много потеряли, это было тоже очевидно. Богатство и красота русского языка от них просто отпадали. Они уже по-русски разговаривали, строя предложения по типу - «я есть».
Другая часть родителей МЖК, именно по этой причине, решила открыть альтернативный вариант православной школы. Обзвонили желающих отдать туда своих детей, набрали педагогов. В то время было легко и просто на базе государственной школы открыть классы, привести туда священника преподавать Закон Божий. Положения о негосударственных школах еще отсутствовали. И наши первые православные школы возникали именно таким образом - неофициально, как классы православной гимназии на базе государственной школы. Позже всех оттуда выгнали по разным причинам, дали часть помещений детских садов, которые в тот момент пустовали. 
Ну, отделили нас от государственной школы. Мы, конечно, больше всего протестовали такому решению, потому что дети из православных классов у нас все были из одного микрорайона. Родители сами строили здание школы, и было удобно заниматься именно в этих стенах. И нам, как педагогам, которые работали в государственной школе, было удобно одновременно преподавать в православных классах. Мы могли даже работать во славу Божию, без начисления всякой зарплаты, С деньгами всегда было очень тяжело, но, конечно, уходить не хотели. И не понимали, что в этом решении властей есть промысел Божий. 
На самом деле, ведь нас не лишили здания, просто дали другой адрес, иные возможности. Я думаю, что росток православного образования был тогда ещё некрепким. Это было начало 90-х. Пришли работать в православные школы люди, которые толком не знали, что такое урок. Они не имели практики общения с детьми, не знали методики. И мы всему учились сами: кто методике, кто православию, кто общению с родителями.
… Я была крещена в младенчестве в верующей семье. Меня в детстве водили в храм, причащали, мы ездили в Лавру. Потом в школе наступил у меня период сомнений. Мы ведь верили учителям - и полёты в космос, и, как это освещалось в школьной жизни - всё, конечно, сыграло определённую роль в жизни многих людей. Кто-то устоял в вере, кто-то – нет. Вот у меня есть сестра и брат, они всё равно остались верующими, что бы ни говорили учителя. А я тут пошатнулась. Не смела об этом сказать маме, но бабушка заметила. У неё хватило мудрости поговорить с моей мамой и убедить, чтобы меня не водили больше в храм, то есть насилием не занимались.
А в старших классах и в студенческие годы, по сути дела, я вернулась в лоно Церкви, хотя много еще не понимала. До причастия в те годы дело не доходило, но сама выбранная специализация художника - тоже не случайна. Видимо, по молитвам моих предков, Господь так управил: художнику было легче воцерковиться. Даже на примере шедевров мировой живописи многое открывалось. Другое дело, что опять же было много сомнений. Насколько важно ходить в храм и причащаться? Может быть, достаточно в душе верить? Одним словом - обычная болезнь интеллигенции: можно верить, но не до такой же степени. 
Много было у нас всевозможной литературы, и не только православной – и астрология, и уфология. Ходили по подвалам Арбата, тайно занимались на этих курсах, читали с увлечением журналы «Наука и религия» и «Знание сила». И в институте на научный атеизм я ходила с удовольствием, не пропускала ни одной лекции. Меня больше интересовала история церкви. Слава Богу, в те годы там атеистические идеи уже не продвигались, по крайней мере, у нас в художественном училище.
И, когда родители подбирали педагогический коллектив для работы в православной гимназии, они обратились и ко мне в том числе. Потому как видели, наверное, что на уроках изобразительного искусства достаточно часто мы обращались к изображениям храмов, к образам древнего города, русской деревни, которые без храмов как чужие, голые. Были у меня и открытые выездные уроки в Коломенском, в Царицыно. Устройство храма, по крайней мере, мы хорошо знали, историю искусств изучали, могли многое рассказать детям как искусствоведы. 
… В 1994 году мы получили здание детского садика. Сначала не целиком, но постепенно нам передали всё помещение. Был такой период, когда нам аренду то продлевали, то не продлевали, или давали на короткий срок. И, по сути дела, это дерзновение священника, духовника нашей школы отца Александра Иванникова, стать независимыми от государства. 
Мы же растём, детей всё больше и больше становится, а помещения все прежние. И решили, что в Подмосковье намного проще со стройкой, с землёй. Дали нам небольшой участок земли, и тут же архитектор появился с очень успешным проектом.С лёгкостью были получены все согласования, все разрешения на строительство. Собрались какие-то средства, да и сами родители жертвовали, оказалось много жертвователей. Батюшка думал, что за два месяца всё выстроят, но этих денег хватило только на нулевой цикл. И строили это здание не два месяца, а пять лет с большими перерывами. 
Здесь мы находимся уже шестой год. Сюда были переведены классы с 5 по 11, а в здании детского садика, где у нас оставалась аренда, развернулась работа с дошколятами и с начальной школой. На сегодняшний день у нас учится 286 детей. С дополнительным образованием еще больше. По сути дела, мы реализуем программу Центра образования. Дополнительное образование, в нашем случае, это воскресная школа и работа кружков и студий по разным направлениям.
У нас в приходе нашим священником ведётся работа с родителями. Наша молодёжь, образовывая семью, как правило, заводит потом много детей, т.е. несколько лет проходит, и она уже многодетная. Наши молодые папочки, мамочки каждое воскресениедля своего прихода, пишут сказки, ставят спектакли, пишут сценарии для музыкальных спектаклей. Есть такая традиция, особенно на Рождество. Вот сейчас пасхальную сказку написали. И родители вместе с детьми в этой студии занимаются. Причём, ведущее место там отводится родителям. Вот здесь их талант и просыпается. 
Конечно, подвиг совершают все мамочки, папочки, сами дети. Вы представляете дети из многодетных семей, каково их развести утором по разным зданиям. Переезжали мы в эти апартаменты в посёлке Развилка в середине года, но ни один ребёнок по этой причине не ушёл. 
Нам даже так удобно. Местные власти просто мечтают, чтобы мы были подмосковной школой. Они готовы нас принять как своих, не ущемляя ни каких интересов. Все государственные школы в Развилке занимаются в бассейне бесплатно. Мы, хоть и московская школа, имеем такую же возможность. Большого потока детей из посёлка у нас все равно нет. Есть дети из прихожан нашего храма, но я не сказала бы, что их много. Это же тоже надо трудиться, надо ходить в храм. И все это прекрасно понимают, но, тем не менее, этот процент увеличивается. Дети приезжают к нам и из деревень, и из города Видного. В области мы более востребованы, потому что таких школ там мало. А в Москве - в одном только Южном округе у нас пять православных школ. Социальный заказ велик.
Процесс обучения в православных школах достаточно трудоёмкий, это ведь школа полного дня. Общие интересы сближают детей, поэтому все их друзья не во дворе, а в этой школе. И окончив институт, они тоже дружат, и мы это прекрасно знаем, Многие из них приводят сюда своих младших братишек и сестрёнок Мы уже сделали шесть выпусков. Им намного проще поступить в православные высшие учебные заведения по сравнению с детьми, которые учились в государственных школах, проще туда сдать экзамены. Тем не менее, они у нас, если им надо, поступают и в медицинские вузы в большом количестве каждый год, в МИФИ, МИСИ, МАДИ, МГУ.
У нас школа носит имя преподобного Серафима Саровского, но мы тоже его не сами выбирали. Так случилось, что при смене одного директора на другого сотрудники разбирали директорский стол. И я там была. Достают из стола распечатанный конверт. На нём написано, что адресовано оно директору православной гимназии «Сабурово». Письмо пришло из Дивеевского монастыря. Конечно, такое письмо нельзя оставить без внимания. 
Мы к новому директору: Георгий Витальевич, если - директору, то, значит, Вам. Открываем письмо, читаем. А там такой совет-благословение, что гимназию надо назвать во имя преподобного Серафима Саровского. И нам надлежит каждый день читать акафист преподобному. 
И тут мы поняли, что с вопросами обращался в Дивеево наш прежний директор. Теперь он и сам стал монахом, а прежде был просто Алексей Николаевич Мамонтов, родитель, совсем даже не педагог. 
Я здесь третий директор по счёту - уже скоро будет как 15 лет. Первым был тот самый Мамонтов, ныне иеромонах, отец Макарий. Второй директор – это Георгий Витальевич Гусев. На его долю выпало оформление всей начальной документации. Первую лицензию мы получили с его помощью. Школа официально зарегистрирована была при Георгии Витальевиче. А меня уже поставили в тот момент, когда меняли здание, когда переселяли. 
Очень хлопотное время было. Уговаривали временно поработать. Совершенно меня это не привлекало. Представляете: художник и - какие-то там бумажки. Учителем я стала только потому, что это работа с детьми, творчество. А руководить никогда не хотела. 
Но кого как смиряют: иногда инженер идёт мыть полы, это для смирения. А меня Господь смиряет руководящим постом. Получается, что нечего любоваться своими талантами, какой ты художник, какой ты учитель, сколько у тебя каких выставок, какие достижения, какие места и где занимают твои дети. А вот побудь-ка ты в этой шкуре и позанимайся ты такой работой, которая тебе даже неприятна, и ты не подготовлена к ней. Но потом я поняла, что Господь вёл меня на это место давно.
У нас ведь светское учебное заведение, как ни странно это звучит. Оно для православных воцерковляющихся светских семей. Мы создали здесь комфортные условия для учёбы, чтобы происходило соединение Церкви, семьи и школы. У нас день начинается с молитвы, пред едой молимся, после еды молимся, соблюдаем календарные праздники, каникулы у нас особые. Конечно, и педагоги православные. Те же самые школьные учебники они видят совершенно под другим углом зрения. И, как люди православные, иначе освящают события истории, иначе трактуют литературные произведения. И сами дети это прекрасно видят, они глубже мыслят, рассуждают, анализируют. 
В последних классах мы их адаптируем к современной жизни, чтобы они могли представить себя, свою роль, свою миссию человека православного в иной среде. Чтобы они не потерялись, смогли остаться православными, могли отстоять свои устои. Ведь главная цель образования в нашей школе – это вырастить ребёнка добрым христианином, полезным своему отечеству. Большего ничего и не надо. 
Семнадцатый год с нами трудится наш духовник отец Александр Иванников протоиерей, настоятель храма преподобного Иосифа Волоцкого в посёлке Развилка. Он первое занятие с педагогами вёл по русской истории и готовил нас на самую настоящую генеральную исповедь. Отец Василий Бабурин, он сейчас настоятель храма Всех Святых на метро Сокол, тоже помог нам в совершенствовании исповеди. Он детально рассказывал нам всё, что мы могли совершить только по одной-двум заповедям. И так каждый день с нарастанием. А потом мы исповедовались, потом соборовались, и такая практика у него до сих пор ведётся.

ВОСПИТЫВАЕМ БУДУЩЕЕ НАШЕЙ ЦЕРКВИ
Михаил Тишков, директор православной гимназии «Радонеж»

Отчасти, можно сказать, что «Радонеж» вырос из банного братства. Ещё при советской власти мы, чада разных духовников, регулярно ходили в баню. Это хороший русский православный обычай. А после бани все вместе шли в какой-то ресторан или кафе и там продолжали наше общение за столом. Ну, чем не повод потом продолжить совместную деятельность? В баню просто так люди друг с другом не ходят. Очевидно, это отражает какую-то их общность, духовную близость. Кто-то вышел «из кухни», а мы вышли «из бани», в этом наше отличие от иной московской интеллигенции.
В первое время существования братства одним из интеллектуальных центров его был главный редактор радио «Радонеж» Рогожин Алексей Владимирович. Почему назвали наше братство «Радонеж», каждому более или менее понятно. Очевидно, это связано с фигурой Сергия Радонежского, духовного просветителя, собирателя земли русской. Так вот, у Алексея Владимировича есть дача, куда он ездил со своей семьёй из года в год. Она находится по Ярославской дороге на платформе, которая называлась «53 км». А теперь представьте: открыли радио «Радонеж», Алексей Владимирович стал главным редактором «Радонежа». Однажды, они с семейством приезжают к себе на дачу, выходят из электрички и видят, что вместо прежнего названия «53км» крупными буквами написано – «РАДОНЕЖ». То-то они удивились! Какая-то есть во всём этом провиденциальность. Ведь у них находится дача фактически в тех местах, где проходило духовное становление будущего святого. И отсюда, похоронив родителей, преподобный Сергий пошёл на гору, где образовал монастырь. Так что связи глубинные, и даже не проследишь, откуда, из какого подсознания вдруг это выплыло. Кто-то очень хорошо это предложил в своё время. Название на редкость удачное. 
Наша гимназия образовалась в 1990 году. Тогда еще и не было каких-либо государственных нормативных документов, которые регламентировали бы возникновение негосударственных образовательных учреждений. И получилось всё это как бы случайно. Сначала она возникла, как классы православной направленности в общеобразовательной школе. Потом нашли незанятое помещение детского сада в районе Ясенево, было получено согласие на уровне местной власти. А дальше всё произошло просто явочным порядком. 
На открытие пришли дети, родители. Евгений Константинович собрал туда кучу журналистов, человек пятьдесят. Были и иностранные журналисты, кто-то из правительства. Причём это произошло так ярко и громко, что в условиях тогдашнего безвластия и неопределённости, естественно никто не рискнул сказать потом, что гимназии не будет, мы её закрываем и т. д. Как же перед всей демократической общественностью вдруг опозориться?
Гимназия была легализована, и поскольку раньше ничего подобного не было, наполняемость ее оказалась совершенно колоссальной. В одном классном помещении занимались по два класса сразу. На пространстве в 45 квадратных метров садились в разных углах разные классы и вели разные уроки. Какой был энтузиазм! Следующие гимназии стали образовываться только через год после этого. 
Дело было новое, опыта не было никакого, кадров тоже не было. Поэтому изначально это всё было уделом энтузиастов. В результате наших усилий была выбрана концепция старой дореволюционной российской классической гимназии. В своё время моя бабушка училась в классической гимназии, и для меня это было понятно - на уровне семейного предания. В третьем классе бабушка забрала меня из обычной школы и отдала во французскую спецшколу с такими словами: я в своё время учила пять языков, так пусть мой внук знает хотя бы один. Поэтому я имел представление, что такое классическая гимназия. Там изучали латынь, древнегреческий, английский, французский, немецкий, церковно-славянский. 
Конечно же, возникли трудности. Надо сказать, что в первые годы было много очень ярких учителей, зачастую крайне неформальных, которые впоследствии и ушли оттуда, потому что, когда стало происходить осмысление более строгого формата, кто-то в него уже и не вписывался. 
Первый выпуск состоялся спустя три года. А это был как раз первый набор очень талантливых детей, которые смогли осилить столь нагруженную программу. Программа, если честно, почти не человеческая. Такая нагрузка при пяти иностранных языках, плюс востребованный объём знаний современной школы, задача почти нечеловеческая. Конечно, не все её могли освоить полностью, это могут только отдельные очень талантливые дети. У нас в гимназии сейчас работают пять выпускников тех лет. Яркий пример тому Анна Алексеевна Рогожина. Она преподаёт латынь, древнегреческий, Закон Божий, знает ещё около пяти древних мёртвых языков, кроме современных европейских.
Лет пять назад мы поняли, что наша программа пришла в серьёзное противоречие с реалиями жизни, то есть школа стала работать не эффективно. Понятно, что в школе возникли по этому поводу какие-то разномыслия, противоречия. Это потребовало от Учредителя серьёзного осмысления ситуации, и была заявлена программа модернизации. С этим не все согласились. Старое руководство вынуждено было уйти, и на этом этапе я пришёл, как новый директор школы. 
Моё первое образование медицинское. Я закончил мединститут, какое-то время поработал в медицине, а затем ушёл получать второе, художественное, образование. Это было не случайно, потому что я параллельно рисовал, занимался с художниками в мастерской, и, в конце концов, это перевесило. Я стал работать дизайнером в сфере интерьера. Создал своё предприятие, был там и художником, и проектировщиком, и директором. Поработав энное количество лет в художественном арт-бизнесе, я пошёл получать третье образование, богословское. Это были богословские курсы при Московской духовной академии, как второе высшее образование. К тому времени я уже пел на клиросе. Как-то с возрастом, с жизненным опытом сфера интересов смещается, и поэтому в искусстве, в бизнесе мне стало не интересно. 
И, когда возник вопрос, кто готов возглавить гимназию, желающих было мало, честно скажу. Причём, этот человек должен был быть в курсе гимназических проблем, он должен был иметь свои идеи и представления об этом. Никифоров сделал мне это предложение. Посоветовавшись с духовником, я согласился. И взялся за модернизацию программы.
Проблема, с которой мы столкнулись – это отток детей в старших классах. Потому что гимназия перестала соответствовать запросам современного образования. Мы оставили обязательный минимум – изучение одного древнего, одного нового языка. Это по выбору либо английский, либо немецкий, начиная со второго класса, и с шестого класса латынь. И ещё с третьего по шестой класс идёт церковно-славянский язык. Понятно, что Закон Божий у нас преподаётся с первого по одиннадцатый класс по два часа в неделю на очень сильном хорошем уровне. В младшей школе это специальная ознакомительная программа, когда дети просто погружаются в Священное Писание историю Ветхого, Нового завета. А вот программа с пятого по одиннадцатый класс очень серьёзная, сопоставимая в определённом смысле с семинарской программой. Эти результаты видны по олимпиадам по Закону Божьему. Очень сильный блок словесность и литература, который мы стараемся преподавать на высоком, требовательном уровне. Далее, с восьмого класса, мы предлагаем детям предметы по выбору, то есть, предлагаем детям специализироваться в одном из выбранных направлений: историческом, лингвистическом или филологическом. Они могут выбрать второй иностранный язык, либо они берут дополнительные часы и углублённо изучают математику, либо историю. Это количество часов из года в год возрастает и в последнем классе занятия по выбранному профилю достигают восьми часов в неделю. И есть ещё много дополнительных занятий, которые мы организуем по желанию детей. Например, для поступления в медицинский вуз это - биология, химия.
Мы воспитываем тех, кто пополнят Церковь вслед за нами. От того, какое образование мы им дадим, зависит и будущее нашей Церкви. Если это будут люди хорошо образованные, соответственно их удельный вес в нашем будущем обществе будет максимально весомый. Нам нужно искать способы выживания, потому что в каком-то смысле мы – малое стадо. Сейчас официальный процент практикующих, воцерковлённых верующих составляет в России всего 5-7%. Это не те 80%, кто называют себя православными, согласно традиции, исходя из того, что они не иудеи и не мусульмане. Поэтому мы прививаем своим ученикам высокое качество воцерковлённости и образованности, глубину знания своей веры на уровне догматов, на уровне истории Церкви, на уровне Священного Писания. Такого знания, чтобы молодой человек, выходя в большую жизнь, не просто имел привычку ходить в храм, а мог, при необходимости, свою веру защитить. 
 
ЧУДО В РАБОЧЕМ ПОРЯДКЕ
Отец Сергий Махонин, школа во имя апостола и евангелиста Иоанна Богослова 

Мы начинали интересно, это была во многом другая эпоха, а не просто другой век. В стране были огромнейшие изменения. А празднование тысячелетия крещения Руси дало очень сильный духовный импульс. В то время чувствовалась внутренняя приподнятость в людях, и очень многие пришли в храм, многие приняли священный сан. 
Я тоже принадлежу к этому поколению людей, которые стали священниками на волне этих торжеств. Многие приходили в храм и не очень представляли церковной жизни - традиция ведь прервана была. Но у людей было сильное желание вернуть традицию и что-то изменить к лучшему.
Когда начали проводить опросы в 90-м году, оказалось, что было много родителей, желающих дать своим детям другое образование. Чтобы их дети изучали Закон Божий, и вообще, чтобы система некоторых взглядов была изменена. Идеологизация, от которой все устали, из школы ушла. Все бросились изучать исключительно английский язык и компьютер. Совершенно потерянной оказалась отечественная история, её преподавали очень слабо. И за какое-то короткое время система образования стала выхолащиваться. 
Можно сказать, что наши намерения были продиктованы и социальным заказом. И директор школы 1130 в Крылатском оказалась человеком «продвинутым». Она была экспериментатором и решила: ну пусть будут классы ещё и такие. И мы открыли православные классы в рамках государственной школы и, таким образом, целый год там прожили. А уже со следующего года ситуация изменилась. Многие поняли, что мы не вписываемся в общую модель школы и нас просто попросили оттуда.
Чудо у нас в Церкви бывает в рабочем порядке ежедневно, а тогда оно встречалось на каждом шагу. Я помню, вдруг раздается телефонный звонок, и мне говорят, что приехал Кирилл Александрович Ельчанинов, сын отца Александра - замечательного приснопамятного пастыря, который много сделал для русской эмиграции. Каким образом, и кто его привёл, не помню. Человек очень высокой культуры, в нём она чувствовалась очень. Ему уже было тогда за 80 лет. Мы с ним долго беседовали, и он подарил мне 10 000 франков. На них этот ремонт мы, собственно, и сделали. 
А времена были тяжелые - 1991 год. Кушать было нечего, и не платить вовремя людям зарплату - это значило ставить их на грань выживания. И школа таким образом выжила. 
Был еще один прекраснейший эпизод, когда нас попросили из школы №1130, причем попросили 1 сентября. Мы пришли на занятия, а нам сказали, что в школьном здании идет ремонт, и нас не могут впустить. Наша школа должна была уже, кажется, рухнуть. Но тут появляется наш замечательный друг, болгарин по происхождению, Иван Стоянович, верующий человек очень горячих южных кровей. Он быстренько куда-то съездил, куда-то позвонил, подъехал к нам и говорит: батюшка, мы должны поплыть на теплоходе. 
Таким образом, мы начинали учебный год на теплоходе «Иван Сусанин». Это был старенький теплоход, такие пароходикиплавали по Волге во времена Островского. Мы собрали какие-то небольшие деньги, загрузили этот кораблик своими продуктами: мешками и ящиками с мукой, сахаром, маслом и прочей гуманитарной помощью и поплыли. Больше недели мы плавали от Москвы до Ярославля и через Углич вернулись обратно. Это была очень запоминающаяся яркая поездка. 
Ну а потом будни начались. Переехали мы в детский сад на улице Герасима Курина и там довольно-таки долго жили до тех пор, пока этот детский сад просто не снесли. Затем нам выделили здание на улице Партизанской. Совершенно непригодное для учебы – обычный жилой дом. Это была территория воинской части, там в своё время жила охрана маршала Жукова. Мы его полностью переделали, приспособили под школу, сделали капитальный ремонт. И до сих пор, милостью Божией, здание не снесли, хотя по плану реконструкции района все эти дома подлежат сносу. Здание само по себе добротное, тёплое, только, к сожалению, тесновато. Вот так в нём и живём.
В течение всех лет постоянное количество детей у нас от 130 до 140 учащихся. Это связано с тем, что помещения были ограничены, и мы должны были вписаться в лицензии комитета по образованию. Старшие уже закончили школу. Сейчас их младшие братья и сёстры заканчивают – это семейная, в этом смысле, гимназия. Раньше в нашей школе был кукольный театр. Сейчас дети занимаются факультативно театром, росписью по дереву и в кружке информатики и дизайна. 
Всё, что преподаётся в обычной государственной школе, у нас тоже изучается. Добавляются только такие предметы, как Закон Божий, церковно-славянский язык, латинский, греческий языки, история христианской культуры. 
Самое главное здесь принцип преподавания. В церковном понимании это процесс взаимообогащения. Наше образование ведь начинается от материнской утробы, и в каком-то смысле оно продолжается даже и тогда, когда человек уходит из земной жизни. Процесс этот бесконечный. Задача заключается в том, чтобы через каждый предмет провести правильное восприятие мира. Образование – это, в широком смысле, не только получение знаний, как это происходило в советской школе, когда все образовательные структуры были пронизаны идеологией. Задача образования – это цельное мировоззрение человека. 
У Гоголя есть такое выражение, что человек стал «лоскутным». Сейчас можно об этом же сказать, что человек стал как игрушка: конструктор Лего или кубик Рубика. Но это не нормальное состояние человека. Он не имеет жизненного стержня. У каждого человека должно быть цельное и ясное определение идеала. Церковь определяет его чётко, потому что идеал дается самим Евангелием, самим Спасителем. Это проходит через всю систему образования, через все предметы. Конечно, через историю, через литературу, русский язык - это понятно. Но это вполне можно сделать и через географию, через химию, биологию. Это не значит, что на уроках биологии надо читать Псалтырь, но раскрыть красоту Божьего мира на таких уроках вполне возможно.
В перестроечные годы воспитательная составляющая была изгнана из школы. А у нас есть примеры святости. И мы знаем, что для того, чтобы быть нормальным развитым человеком, надо иметь и хорошее образование. Бог ленивым не помогает.
Когда мы начинали, основой нашего обучения было гуманитарное образование, потому что среди гуманитариев легче найти православных учителей – филологов, историков. Сложнее всего было найти хорошего учителя начальной школы. Я их искал, как жемчужинки, уговаривал. У нас были люди блестяще образованные, и нашим ученикам они задали такую интонацию. Был, скажем, покойный ныне, Евгений Новиков. Он знал языков двадцать от санскрита до современных. И он ввёл курс эллинославики. Это интересный курс, в котором преподавался параллельно церковно-славянский и греческий язык в одном предмете. 
А потом постепенно качество преподавания выровнялось и по естественно-научным дисциплинам. Появились свои кабинеты физики, химии. И многие наши выпускники благодаря нашим педагогам стали поступать в технические, медицинские вузы.
Когда начиналось возрождение православного образования в России, общество «Радонеж» выступило в качестве учредителя трёх московских гимназий. В том числе, и нашей. И, таким образом, наша деятельность с тех пор в разной мере, в разной степени связана с деятельностью православного братства «Радонеж». Через паломническую службу «Радонежа» школа совершает многие поездки. А моё личное участие в братстве состоит еще и в том, что я регулярно выступаю в прямом эфире радио «Радонеж».

НАС ПОДДЕРЖАЛИ СТАРЦЫ 
Матушка Мария Махонина 

На первых порах Господь всегда помогает новоначальным. Я поняла, что существование школы православной определяют никак не экономические законы. Наоборот, всё идёт вразрез этим экономическим законам. В основном, жизнь школы православной развивается по законам духовным. 
То есть существует система ценностей, которым мы должны следовать, и когда школа уходит в сторону от этого, то она рушится, независимо от того, сколько у неё есть средств. 
Жизнь нашей гимназии связана с двумя, уже ушедшими в вечность старцами. Это отец Иоанн Крестьянкин и отец Николай Гурьянов. Когда были сложные вопросы, и сил уже больше не было, благословение и утешение батюшек всегда нам помогало. 
Когда в очередной раз решался вопрос о здании, когда детский сад должны были сломать, да и тесновато там было, мы нашли подходящее здание. Очень большие усилия нужно было приложить, чтобы его получить. Мы обратились к старцам, и отец Иоанн Крестьянкин сказал: всё решит молитва. Дети молились по соглашению. Читали эту молитву и родители и педагоги. 
А отец Николай Гурьянов сказал: им станет стыдно, и они здание дадут. Так всё и получилось. Благодаря молитвенному заступничеству старцев, нашим молитвам и усиленной детской молитве, это здание мы всё-таки получили. А сейчас у нас строится здание летнего лагеря в Рязанской области рядом с монастырём святителя Феофана Затворника на Выше.

СПАЛИ, КАК ШПРОТЫ В БОЧКЕ, И БЫЛИ СЧАСТЛИВЫ
Елена Рогожина

Поскольку в организации братства «Радонеж» принимали участие все наши близкие знакомые, то волей-неволей я в этом тоже участвовала. В основном это было участием в организации гимназического лагеря. 
Но сначала появилась гимназия. Идея её создания принадлежала Евгению Константиновичу Никифорову. 
Как-то он пришёл к нам домой. Его встретила моя маленькая дочка Аня, и, со слезами на глазах, стала показывать, что в учебнике написано про святого равноапостольного Константина. Её это очень расстроило, а он сказал: “Не расстраивайся, мы сделаем такую школу, в которой всё будут правильно про всех говорить.” 
Мы это восприняли как шутку. А Евгений Константинович - он не такой. У него любое, случайно оброненное слово, служит каким-то сигналом к действию. И эта идея получила продолжение. Как-то промыслительно получилось, что нашли директора, нашли людей, которые согласились на это. Честно говоря, согласились потому, что они плохо представляли, что такое православная гимназия. У многих это было связано с бальными танцами, с конной выездкой, одним словом, с красивым светским дворянством. А, что это будут простые люди, которых, в основном, интересует возможность молиться и больше узнать о Боге, что в те годы особенно не хватало, этого никто не представлял. И, конечно, сначала были определённые трудности.
Как-то в октябре 90-го года Юрий Минулин, руководитель нашей паломнической службы, предложил мне: «Хотите поехать в Оптину пустынь? Туда отправлю, а обратно - как хотите». Кто от таких предложений отказывается? Конечно, мы согласились. 
Он отправлял пустой автобус забирать паломников, и мы, несколько взрослых и одиннадцать детей, поехали. Оптину пустынь к тому моменту отдали Церкви только два года назад, и там, фактически, негде было жить. Но наше первое посещение произвело на нас такое впечатление, что через некоторое время стало понятно: невозможно существовать без Оптиной пустыни. Причём, мы попали на прощание с первым наместником монастыря отцом Евлогием, которого тогда отправляли на кафедру епископом во Владимир. 
С тех пор стали ездить в Оптину на все праздники, а потом и на все каникулы. Сейчас народ иногда ропщет: то этого не хватает, то того не хватает, а тогда мы жили в надвратном храме, спали на полу, как шпроты в баночке, и были счастливы.
Видя такую нашу любовь к монастырю, наместник Илия и отец Михаил согласились, чтобы мы летом приехали с лагерем. Мы договорились, что будем жить прямо около монастыря и питаться монастырской трапезой. Но когда приехала наша первая группа, там уже назначили отца Венедикта, а у нас с ним никаких договорённостей нет. И нам отказывают, говорят: готовьте сами, живите сами. 
И вот нас, трое взрослых с двумя маленькими детьми, и 38 гимназистов (это были дети, которые окончили шестой и седьмой классы, самые старшие тогда) повели в лес к озеру. Деваться больше было некуда, и мы устроились совсем неплохо. Нам дали посуду, вёдра, и мы зажили своей жизнью. Готовили сами, еды у нас было много. Мы много ее оставили в монастыре и ещё увезли в гимназию. Это была гуманитарная помощь – 6 тонн продуктов, которые один добрый папа нам привёз на двух «Икарусах». 
Со временем появилась традиция: когда мы приезжаем, всегда освящаем лагерь. Приходит батюшка, служит молебен на освящение нашего временного жилища. И всегда по нашей просьбе освящали озеро, поэтому мы разрешали детям купаться сколько угодно, точно знали, что озеро освящено, и всё будет в порядке.
Одно время сами шили себе палатки. Сейчас уже наше благосостояние дошло до того, что покупаем hp-палатки. Ставим их на деревянных настилах, чтобы было тепло и всегда сухо. У нас уже есть своя трапезная с раскладными столами, туалеты сборные.
В первый год все эти поездки оплачивал один бизнесмен, его дочка училась в нашей гимназии. Причём человек был не то, чтобы верующий, просто считал, что отдал дочку в хорошее место, так почему бы не помочь. И вот весной его прямо на пороге дома убили. Не знаю, что раньше было в его жизни, но последнее, что он сделал – это оплатил паломнические поездки для всех трёхсот человек, которые туда ездили: всех детей, родителей. Видимо, некоторым людям Господь даёт в конце жизни что-то такое сделать, что, наверное, оправдает, если что-то было не так.
С самого начала целью создания нашего лагеря было воцерковление детей. В те годы люди, которые крестились, ничего не знали о Церкви, о службе. Нам хотелось, чтобы наши дети поучаствовали в монастырских послушаниях. В первые годы основном послушанием была разгрузка кирпичей. Потом, когда стали расписывать Казанский и Владимирский соборы, нашим основным послушанием стала растирка красок у иконописцев. 
Ну а сейчас уже, в общем-то, монастырь весь восстановлен, но всё равно есть много послушаний: в ризнице, в библиотеке – это, можно сказать, постоянные наши послушания. Каждый год приезжаем и всё, что положено, там делаем. На подсобном хозяйстве, в основном, нужно полоть, поливать. Для больших мальчиков есть послушание колоть дрова для бани, работать в иконной лавке. Есть послушание на огороде, а есть - в пекарне. Конечно, в пекарню очередь - там выпекают булочки. А у малышей одно вечное послушание - это уборка мусора, и не только вокруг лагеря. В основном они убирают от монастыря до Пафнутьевского источника. Цепью проходят этот лес и всё очищают. 
В лагере есть и культурная жизнь. В прошлом году у нас отдыхал православный англичанин, и от него все узнали про святого Патрика, который просветил Ирландию, а уже его ученики просвещали Шотландию, Уэльс, Англию. Вот и была у нас организована игра «По следам святого Патрика», и всех детей нашего лагеря поделили по жребию на четыре народа. У нас были шотландцы, ирландцы, валлийцы и англичане. Они изучали историю, учили народные песни на английском языке, стихи и должны были устроить презентацию своего народа. Даже ставили народные сказки. Такие простые, чтобы всем было весело. 
А в этом году мы решили провести игру «По следам Кирилла и Мефодия», то есть у нас будут жить греки, сербы, болгары и русские. Опять нужно подготовить материалы об отличиях, чтобы они что-то вспомнили, рассказали, выучили песни, пляски. Всё это происходит у нас уже в послеобеденное время.
Работают дети с 9 до 12 часов каждое утро. В первые годы мы работали утром и вечером, потому что было тяжело монастырю. А сейчас уже столько народу на работах не нужно, поэтому наш день строится так: в 6 часов утра подъём, утренние молитвы, завтрак, потом все идут на службу в монастырь. Честно говоря, не к началу, потому что к началу только самые благочестивые успевают, остальные – кто, когда добредёт. А после службы все расходятся по послушаниям. Каждой группе дают такой листочек, на котором написано, у кого какое послушание. А когда возвращаются, то обычно там стоит подпись: «Послушание пройдено. Послушник такой-то.» В общем, кто руководит послушаниями, тот на этом нарядике и расписывается. 
А потом мы все эти листочки сдаём отцу-наместнику. Он был очень тронут, когда мы сдали ему эти листочки, и был очень утешен нашим усердием. На самом-то деле, проще разослать детей по послушаниям, чем с утра до ночи их развлекать. Так хоть польза какая-то и для них, и для нас, и для монастыря. В лагере в это время тихо, и дежурные спокойно могут готовить обед. Обед всегда готовят по очереди: у нас дежурят и мальчики и девочки по 5-6 человек. Им придаётся кто-то из взрослых, и они готовят на плите. У нас есть большая армейская кухня на колёсах. Не походная с котлами, а именно плита, на которую ставится много котлов, поэтому мы готовим и всевозможные подливочки и для того, и для сего.
Вечером читаем вечерние молитвы. К нам приходит один иеродиакон из монастыря. Он читает детям Евангелие, проводит беседы на евангельские темы, даёт всевозможные задания. Например, узнать: что на иконе у такого-то старца написано на свитке, что у другого - что бы они полазили, посмотрели.
Устраивали соревнования. Одним задание: нарисовать план монастыря и все храмы, какие есть в монастыре. Другим - нарисовать ко всем храмам все престолы, какие там находятся. Еще кому-то - указать, где какие старцы похоронены. Или узнать, в честь каких святых были пострижены оптинские старцы. Сложные были задания. Дети бегали с блокнотиками по монастырю, всех ловили и пытались выяснить. Нам потом рассказывали, что братия в трапезной обсуждали, в честь кого были пострижены старцы, чтобы не ошибиться – «а то завтра прибегут эти, с блокнотиками».
У нас есть свои традиции. Например, проводится трапезное чтение. Во время обеда всегда читается какая-нибудь интересная книга. Мы стараемся читать такие книги, чтобы дети ждали продолжения. Они ведь очень трепетно относятся к этому чтению и очень переживают, когда им приходится что-то пропускать.
Что для меня значит братство «Радонеж»? Вот уже 20 лет – это стиль жизни, наверное. У нас получилось так, что мы все – я, муж, дочь – все как-то связаны с братством «Радонеж». Мои дети учились в этой гимназии. Я не могу себе даже представить, что можно пойти работать в другое место. Здесь уже всё своё, родное. За эти 20 лет жизни разное бывало. Но сознание того, что ты делаешь что-то полезное и находишься среди единомышленников, очень вдохновляет. Для меня много значит то, что моя работа здесь позволяет вести православный образ жизни: в церковные праздники всегда выходные, и тебе не надо думать, как попасть в храм. В гимназии постом не надо заботиться о том, как поститься – вся еда постная. На самом деле, для православного человека работа в православной организации значительно упрощает жизнь: всё за тебя сделали, всё организовали, а ты просто работаешь и делаешь своё дело, и всё. Так что это, как дом родной.

Рейтинг@Mail.ru Яндекс тИЦКаталог Православное Христианство.Ру Электронное периодическое издание «Радонеж.ру» Свидетельство о регистрации от 12.02.2009 Эл № ФС 77-35297 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций. Копирование материалов сайта возможно только с указанием адреса источника 2016 © «Радонеж.ру» Адрес: 115326, г. Москва, ул. Пятницкая, д. 25 Тел.: (495) 772 79 61, тел./факс: (495) 959 44 45 E-mail: [email protected]

Дорогие братья и сестры, радио и газета «Радонеж» существуют исключительно благодаря вашей поддержке! Помощь

-
+