Третий путь — единственный и невозможный?

Пока в СССР на практике проверяли позитивные и негативные стороны коллективизма, Запад, в противовес, изучал дискурс индивидуализма и т. н. индивидуальных свобод. С исчезновением Советского союза конец пришёл тому и другому,  главным трендом становится человеконенавистничество.

Перед размышляющим о судьбах мира человеком как бы лежат две отыгранные карты: коллективизм и индивидуализм, лишь христианство предлагает ему нечто иное, в некотором смысле соединяющее в себе то и другое — соборность. И тем оно так неприятно нацеленным на фашизм сильным мира сего. Христианство как третий путь должно быть ликвидировано всеми доступными способами, в том числе путём подлога, искажения его сути, потому надо особенно внимательно следить за этой стороной борьбы, менее всего бросающейся в глаза.

В чём суть соборности понятно из слов самого Христа «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди». То есть, для осуществления этого принципа достаточно самому взаимодействовать с другими во имя Христово, в измерении любви, и тогда каждый, кто способен ответить во Христе — ответит.

Коллективизм не считается с индивидом, он его подавляет, прессует во имя интересов массы  — это нивелирующая человеческую единицу толпа, а соборность — это когда каждый учтён (платоновское «без меня народ не полный») и признан по значимости равным целому как часть целого. Соборность реализует свободу каждого без вреда для целого, потому что каждый встроен в целое органично — как клетка в организм.

Торжество обезличенной массы над индивидом высмеивали на все лады противники страны победившего коллективизма, не замечая, впрочем, бревна в «западном глазу», когда в угоду индивидуальному может быть попрано общезначимое. И следует понимать, что советский путь (альтернативный капиталистическому) сейчас клеймят на все лады именно ради недопущения рецидива торжества народных масс. Его боятся, как естественного для извечно зачарованных Всечеловеком русских. Нам, генетически склонным к коллективизму, западные дельцы не доверяют,  подозревают в нас возможность противодействия и уклонения от общемирового направления движения.

Индивидуализм, дошедший до гей-диктата и фашизма, сам себя разоблачает. Но он уверен в себе именно потому, что советский путь старательно развенчан, а в христианский путь капитал всерьёз не верит, уже хотя бы потому, что обезвредил его — на всякий случай.

Дискредитировать можно всё. Скользящие по поверхности понятий человеки даже не заметят лжи и подлогов, потому что ложь мастерски замешивается на правде. И, главное, православная страна Россия, декларирующая себя таковой, на деле внедряет в жизнь западные ценности, т. е. осуществляет в жизнь не себя и своё, и не Христово, а ставшее общемировым — противоположное исконно русскому, хоть и рядящееся нередко в одёжки русского. Россию подгоняют под западные стандарты, несмотря на  патриотические лозунги. Исчезает органический русский менталитет со свойственным ему здравомыслием, внедряется механистический западный, законнический.

Несложно заметить, что узаконенная мерзость расходится «на ура», т.е. достаточно сделать законным противоестественное, вредное для органики жизни, чтобы люди сами втащили на поле своего существования «троянских коней» бесчеловечности. Усердствуя во имя благих абстракций против конкретных ближних, люди незаметно для себя работают против себя.

Живущие эгоистично, только для себя человеки, не ведающие, что такое ответственность за других, никогда не смогут понять поступок, мотивированный не личными нуждами, а общественными, т. е. нуждами общности. Им и в голову не придёт, что можно поступить как-то иначе — не корыстно. Точно так же не имеющие компетенции в той или иной сфере не могут понять действий, мотивированных исключительно из компетенции в этой сфере, потому что понять их можно только глядя с определённого ракурса, доступного не каждому, а лишь причастному.

Россия в моём восприятии похожа на украинский чернозём — мягкая, плодородная почва, которая даёт возможность прорастать жизни. Запад — это забетонированная и заасфальтированная цивилизация, там травинке трудно прорасти.

Таков чувственный образ Родины, отдающей предпочтение органическому, а не механистическому восприятию жизни. И этой Родины, по-моему, больше нет. А если так, то нечего удивляться окружающей бесчеловечности — она будет только нарастать, раз наш цивилизационный выбор накренился в сторону Запада (что немцу хорошо, то русскому — смерть). Подлинно русское теперь — это травка меж плитами, которую мы, советские школьники, нещадно вычищали во время т.н. летней практики.

Кто воспринимает окружающих людей, как вещи, как предметы для использования, тот способен видеть лишь пыль на вещах. Мир адекватно воспринимается только сердцем, во Христе, и тогда люди — боги, достойные того, чтобы быть целью всех мировых процессов, а вовсе не средством обогащения и удовлетворения желаний тех или иных властителей.

Постмодерн — время странных, калечащих отношений, когда жизненно необходим минимум соборности, чтобы каждый поддерживал каждого, подстраховывал, а не подставлял и выставлял. Время постмодерна можно пройти только за счёт соборности, когда Христос посреди нас, когда активно действует Христос в нас.