РОССИЯ СЛАБА, МЫ ЛЮБИМ ЕЁ

Олимпиада завершилась. Комментаторы и ведущие ток-шоу приводят хронологию побед, сравнивая успехи отечественных спортсменов в Сочи с показателями в Инсбруке 1976 г. и Калгари 1988 г. Интервью с тренерами и чемпионами советской поры стирают ощущение исторического разрыва, а организационный размах Игр рождает образ России, широко расправившей крылья.

На фоне успехов, по-видимому, почти доказано, что «русские возвращаются». Подобно спортивному снаряду на санно-бобслейной трассе страна набирает динамику и уверенно движется вперёд; период нерешительности, проблем позади. Сила и влиятельность России на международной арене должны расцениваться как естественные.

Картинку портят события на Украине – государственный переворот с перспективой превращения ближайшего соседа в яростно антирусский анклав, площадку для осуществления враждебных замыслов. Но патриотизм великодержавного образца знает, что с этим делать. Россия должна вмешаться и доказать свою силу. Юг и Восток Украины – свои, родственные, дружеские. Разрубание Москвой гордиева узла в общем восприятии выглядит делом простым: побольше решительности, металла в голосе, выдвижение ультиматума бандеровцам, молниеносная десантная операция или, по крайней мере, поддержка добровольческим формированиям – и Слобожанщина, Мало- и Новороссия в порыве воодушевления воссоединяются с Россией, мечут цветы на броню братушек-освободителей. Что же до возможных дипломатических последствий, напряжённости с Западом, то на сей счёт есть прецедент «восемь – восемь – восемь». В августе 2008-го Соединённые Штаты и ЕС смирились с российской победой над Грузией в «пятидневной войне», смирятся и теперь с разделом Украины.

Не знаешь, чего больше в этом патриотизме, отголосков ли прежней имперскости - «Работают все радиостанции, ТАСС уполномочен заявить…» - или сценографии и драматургии, взятых от голливудского «экшн». На предостережения против самонадеянности следуют гневные отповеди, дескать, отказаться от русскоязычных братьев – предательство, и удача сопутствует храбрым. Правда же в том, что сильная Россия является образом более желаемым, нежели действительным. Стратегически наше положение скверно и за последнее время ухудшилось; страна, несмотря на отдельные успехи, не вышла на разбег, но ожидает стагнации и повторения «лихих девяностых». Международное давление, изоляция растут. Россия слаба и с трудом осиливает объём собственных проблем. Северный Кавказ держится на штыках, возникли новые трещины, как в Татарстане.

Данная мысль кого-то наверняка огорчит, но вряд ли патриотизм великодержавного толка окажется хорошей защитой против напряжённости. Любить Родину, когда она самая лучшая в мире, нетрудно. Те же ностальгия по советской мощи, обывательские ожидания праздника жизни и азарт состязательности на манер спортивной становятся минами замедленного действия для периодов неудач.

Так как и зачем любят Родину? Её любят, прежде всего, потому, что человеку свойственно любить. Любовь к родным и к своей земле – необходимый минимум, и если такой любви нет, человек рискует всерьёз не полюбить ничего на своём веку. Пейзажи, в которых ты вырос, звуки языка, впитанные с молоком матери, образы культуры, которыми сопровождалось взросление, - те вещи, на которые сердце отзывается самым тёплым чувством и которые полюбить поэтому естественней и проще всего. Космополитство и подражательство чужому в общем случае являются реакцией эгоцентрического безразличия.

Но также как не устают любить родителей, когда те перестали быть молодыми, красивыми, сильными, также как в здоровом, нормально устроенном нравственном сознании боль и беда близкого человека рождает удвоенное участие, Родину ещё крепче любят и в её судьбе с большей твёрдостью участвуют в годы испытаний. Такой патриотизм делает общество устойчивым. Не станем же требовать постоянных побед и успехов, не будем преувеличивать собственных возможностей, соберемся с терпением и силами. Россия слаба, мы любим её.