Право отрицать право на жизнь

Как уже сообщал "Радонеж", 1 июня в Москве прошла масштабная межрегиональная акция «Россия - за жизнь! Россия - без абортов!», приуроченная к Международному Дню защиты детей. Целью акции было привлечь внимание общества к бесправному положению детей в утробе матери, которых можно уничтожить в любой момент на законном основании. Почему эта тема так важна?

Аборты остаются одной из двух наиболее серьезных угроз нашему национальному бытию (второй является алкоголизм). Но главное не это — главное, что каждый раз в результате аборта гибнет невинное человеческое существо, мальчик или девочка, которые должны были родиться в мир, узнать свет солнца, прикосновение родных, услышать музыку и смех, ощутить ветер на своем лице и запах соснового леса, вкус молока и винограда. Каждый раз это — ужасная трагедия, и самое ужасное, что она считается чем-то вполне приемлемым, более того, сама эта практика горячо защищается некоторыми людьми.

Грех этот очень распространен — и тема это очень болезненна, поскольку руки многих мужчин (мужчин, прежде всего) и женщин запятнаны кровью и собственных детей. И, наверное, разговор стоит начинать с того, что Евангелие — это благая весть о прощении грехов. Христос пришел не судить мир, а спасти мир, и Он может исцелить и очистить нас, как бы тяжко мы ни согрешили и дать нам новую жизнь. Но покаяние предполагает признание греха — грехом и решимость порвать с ним.

Поэтому мы должны выступить против идеологии детоубийства — против тех, кто постоянно подстрекает людей к совершению этого зла, уверяя их, что их "неотъемлемое право", нечто, что они могут совершать с гордостью.

Есть некоторое число атеистов, выступающих против абортов, но в целом противостояние этому явлению исходит от Церкви; большинство тех, кто поднимает антицерковные знамена, выступает за "право на аборт". Секуляризм является парадоксальным мировоззрением — если все религии требуют от нас верить в реальность каких-то вещей, которые мы не можем наблюдать, секуляризм требует от нас не верить в то, что мы наблюдать можем; как выглядит результат аборта, может легко увидеть любой пользователь интернета, задав сосуществующий поисковый запрос — и выглядит он как убитый младенец. Сторонники "права на аборт" — это ровно те, кто видят убитого младенцы и говорят: нет, это не убитый младенец, и вообще не человек, это что-то среднее между паразитом и опухолью.

Есть, правда, подход защищаемый австралийским философом-атеистом Питером Сингером — да, ребенок в утробе это человеческое существо, но в человеческой жизни нет "ничего священного" и лишить жизни можно не только в утробе, но и после рождения. Но большинство сторонников аборта отрицают, что нерожденный ребенок — человек. Это нелепо с точки зрения очевидности — на страшных фотографиях мы видим именно убитых детей — но это и нелепо с точки зрения логики. Каким образом мы могли бы так определить человека, чтобы исключить из понятия "человек"  ребенка в утробе? Александр Никонов вызывал общее возмущение, предложив (как и Сингер) умерщвлять уже рожденных детей: "Если мы соглашаемся с перинатальным абортом, то почему мы не соглашаемся с постнатальным абортом? Чем, грубо говоря, зародыш за 5 минут до рождения отличается от зародыша через 5 минут?"

Большинство людей — и верующих, и атеистов — ужасает мысль об убийстве младенца; но ведь Никонов задает действительно важный вопрос — "Чем, грубо говоря, зародыш за 5 минут до рождения отличается от зародыша через 5 минут?". Он хочет столкнуть нас к еще худшему злу: раз уж вы согласились убивать младенцев в утробе, почему бы вам не согласиться на то же самое вне утробы? Но мы должны посмотреть на это иначе: если вас ужасает и возмущение мысль убивать уже рожденного младенца, то почему же вы допускаете убивать его во чреве?

На самом деле, человека определить очень просто, и это было сделано еще в античности — "живое существо, принадлежащее к человеческому роду". Это определение сторонники абортов отвергают — потому что согласное ему ребенок в утробе это именно человек. Предложить какое-то свое они не могут; и это делает всю про-абортную риторику совершенно абсурдной: если мы произвольно исключаем некоторых живых существ, принадлежащих к человеческому роду, из людей, и отрицаем за ними право на жизнь, то мы теряем всякую почву для утверждения чьих-либо прав. В самом деле, любой разговор о неотъемлемых правах человека, которые должны уважать другие люди, требует, чтобы сама принадлежность к роду людскому была вещью объективной, а не произвольной.

Сказать "все люди наделены неотъемлемыми правами; кто тут человек, а кто нет, решаю я исходя из соображений своего удобства" — значит произнести полную бессмыслицу; если "все люди" — подразумевает "все, кого общество, или законодатели, или я  лично согласимся признавать за людей", то получится, что правами наделяют — или отнимают их — другие люди по своему произволу, и они не являются неотъемлемыми.

Провозглашение аборта как "права" делает само понятие "права" бессмысленным. Вы требуете, чтобы я соблюдал Ваши права? На каком основании? На том, что Вы принадлежите к человеческому роду? Но, согласившись с абортами, мы уже согласились не признавать целый класс живых существ, принадлежащих к человеческому роду, людьми — на каком основании кто-то должен признавать Вас за человека? Логику Никонова можно признать людоедской — но она не перестает от этого быть логичной. "Чем, грубо говоря, зародыш за 5 минут до рождения отличается от зародыша через 5 минут?" А через месяц? А через год? А через 20 лет? А через 50?

Заявление "я требую, чтобы вы признавали за мной право отрицать право других людей на жизнь" — внутренне абсурдно. Практика абортов чудовищна; ее обоснования — нелепы. Нам стоит исходить из этого.