О принуждении к греху

Проповедуя в Казанском Соборе, Патриарх Кирилл сказал, в частности, что "В последнее время мы сталкиваемся с огромными искушениями: в ряде стран выбор в пользу греха утверждается и оправдывается законом", а те, кто, следуя голосу совести, "борются с такими навязанными меньшинством законами - подвергаются репрессиям".

"Там, где в результате свободы выбирается грех - там смерть, там террор, там диктатура" - сказал Предстоятель.

Это мысль Патриарха некоторым показалась натянутой - каким образом усиленное продвижение однополых “браков” есть путь к тирании? Между тем, одно прочно связано с другим. В чем отличие не-тиранического государства?  В том, что оно знает свои границы. Оно не видит себя абсолютом. Над ним есть высшая инстанция. В некоторых случаях это провозглашается прямым текстом. Например, конституция Ирландии начинается с торжественных слов: “Во имя пресвятой Троицы, от Которой исходит вся власть и к Которой, как к нашей окончательной цели, все деяния людей и государств должны быть направлены,

Мы, народ Эйре,

Смиренно признавая наши обязанности перед нашим Божественным Господом, Иисусом Христом, Который поддерживал наших предков в века испытаний,

С благодарностью вспоминая их героическую и неустанную борьбу за справедливое восстановление независимости нашей Страны,

И стремясь содействовать общему благу, с должным соблюдением Благоразумия, Справедливости и Милосердия, так, чтобы достоинство и свобода личности могла быть обеспечена, должный социальный порядок достигнут, единство нашей страны восстановлено, и установлено согласие с другими странами,

Настоящим принимаем, вводим в действие и даем себе эту Конституцию”

Конституция Греции также начинается с призвания имени Троицы, а “Декларация Независимости” США апеллирует к Создателю, который наделяет людей неотъемлемыми правами.

Иногда имя Божие прямо не призывается в основополагающих документах государства, но в них постоянно постоянно подразумевается наличие высшей Инстанции и нравственного закона, которого государство не устанавливало, но которому оно должно служить. Это представление о Естественном Законе, который вписан в саму природу мироздания, восходит еще к дохристианской античности. Выдающемуся римскому оратору Цицерону принадлежат слова “Истинный закон — это разумное положение, соответствующее природе, распространяющееся на всех людей, постоянное, вечное, которое призывает к исполнению долга, приказывая; запрещая, от преступления отпугивает... Предлагать полную или частичную отмену такого закона — кощунство; сколько-нибудь ограничивать его действие не дозволено; отменить его полностью невозможно, и мы ни постановлением сената, ни постановлением народа освободиться от этого закона не можем, ... и не будет одного закона в Риме, другого в Афинах, одного ныне, другого в будущем; нет, на все народы в любое время будет распространяться один извечный и неизменный закон, причем будет один общий как бы наставник и повелитель всех людей — Бог, создатель, судья, автор закона. Кто не покорится ему, тот будет беглецом от самого себя и, презрев человеческую природу, тем самым понесет величайшую кару...”

Любой разговор о неотъемлемых правах человека возможен только тогда, когда признается закон, стоящий над государством - иначе, если государство (или люди вообще) являются подателями прав, они же могут и отнять их, то есть права вовсе не являются неотъемлемыми.

Вспомнив это, задумаемся, о чем на самом деле идет дискуссия об “однополых браках”. Она не только о том, что можно и что невозможно называть “браком”, но и о том, что может и что не может делать государство - в частности, в его ли полномочиях пересматривать определение брака. С точки зрения защитников традиционного брака, брак - это то, что принадлежит к естественному закону, и государство может признавать его и регистрировать, но не может менять его определение. Примерно также, как государство может определять какие-то льготы для беременных, но оно не может определять, что такое беременность - это природная реальность, которая от государства никак не зависит. Независимо ни от государства, ни от Церкви, во всех человеческих культурах, мужчина и женщина живут вместе, хранят верность друг другу, производят на свет и воспитывают детей - именно это и называется браком. Государство может признавать эту реальность - и должно это делать, учитывая ее огромную важность для общества в целом - но оно не может менять ее.

Претензия на то, что государство может объявлять браком то, что оно пожелает, имеет очень далеко идущие последствия. Отвержение Естественного Закона означает, что высшим не только законодательным, но и моральным арбитром является государство. над ним никого нет. Оно, государство, über alles in der Welt, превыше всего в мире, в самом буквальном и абсолютном смысле. Все, то установит и повелит государство, будет законной и моральной истиной.

Нам могут сказать - ну да, демократические и светское государство может и должно устанавливать законы, не оглядываясь на Высшего Законодателя, в которого Его представители не верят - и не обязаны.

Но те, кто так скажут, немного не представляют себе, что это означает. Это означает, в частности, что если завтра светское государство, по своим глубоко светским соображениям, решит расстрелять, например, всех, замеченных в гомосексуализме, (помните судьбу бедолаги Эрнста Рема?) Вам будет нечего возразить. Вы даже не сможете сказать, что это несправедливо - ведь высшее мерило справедливости, светское государство, скажет, что очень даже справедливо, а никакого высшего Судии над ним нет.

Другое проявление того же мировоззрения - стремление к максимальному расширению возможностей для абортов, включающее в себя уже открытую проповедь инфантицида (т.е. умерщвления уже рожденных младенцев) - демонстрирует отвержение Естественного Закона еще ярче. Ибо закон, написанный в сердце всякого человека, говорит, что лишать жизни невинное человеческое существо, которое заведомо не является ни преступником, ни агрессором, неправильно. Для современных либералов возможность лишать жизни нерожденных младенцев (а для некоторых - уже рожденных)  - вопрос принципа.

Но если их можно, то почему не вас? Приняв мировоззрение, в котором государство обладает абсолютной властью отменять естественный закон, когда та или иная влиятельная группа сочтет его неудобным, вы окажетесь не в том мире, где против вас могут совершить преступление - а в том, где с вами могут сделать что угодно, и преступлением это просто не будет, потому что так решит Государство. Как некто остроумно заметил, все, кто выступают в поддержку абортов, сами благополучно родились. Как и - добавим - сторонники инфантицида благополучно вышли из младенческого возраста. Но всем нам предстоит старость - и тут стоит вспомнить об еще одном лозунге на флаге либерализма, эвтаназии. “Право на достойную смерть” очень быстро переходит в “обязанность умереть”, причем об этом говорится не неприятными намеками, а совершенно прямым текстом. В дивном новом мире однополых браков и  постнатальных абортов Вас могут настойчиво попросить воспользоваться Вашим правом на достойную смерть и освободить жилпощадь.

Нашим оппонентам кажется, что мы отстаиваем какие-то специфически религиозные вещи, которые не имеют опоры нигде, кроме Божественного откровения - которое они не принимают. Нас подозревают в том, что мы хотели бы навязать светскому обществу какие-то наши конфессиональные доктрины. Это не так - мы отстаиваем естественный нравственный закон и здравый смысл перед лицом идеологического течения, которое отвергает то и другое. В Библии, например, сказано “не укради”, но это не значит, что это чисто религиозная максима, от  которой современное общество может безболезненно освободиться. Точно также в Библии сказано “мужчину и женщину сотворил их”, и это истина самой человеческой природы, а не только веры, и порвать с ней - не значит порвать с религией, это значит порвать со здравым смыслом.

Люди всегда нарушали естественный закон - и мы можем легко найти в истории европейской цивилизации много греха и неправды. Но осознание Естественного Закона, который подтверждало Библейское Откровение, позволяло осознавать грех как грех и противиться ему. Сегодня мы наблюдаем тектонический сдвиг, разрыв части нынешних европейцев и американцев с самыми корнями своей цивилизации - отвержение Естественного Закона как такового. Ибо одно дело, когда в обществе совершаются преступления - увы, преступления совершаются везде - другое, когда они больше не считаются преступлениями. Когда убиение детей называется “правом на выбор”, принуждение стариков к самоубийству - “правом на достойную смерть”, а однополое сожительство - “браком”.

Этот разрыв неизбежно приводит к сворачиванию тех свобод, которое западное общество долгое время провозглашало, как основополагающие - свободы слова,  свободы вероисповедания и свободы предпринимательской деятельности. Нежелание участвовать в делах, явно противных и христианской вере, и естественной нравственности (например, нежелание участвовать в абортах, устраивать приемного ребенка в однополую пару или поставлять цветы для однополой “свадьбы”) объявляется актом преступной дискриминации и влечет за собой преследование по закону государства.

Обратим внимание на это - отвержение Естественного Закона очень быстро становится не только допустимым, но и обязательным. Люди оказываются в ситуации, о которой и говорит Патриарх - ситуации принуждения к греху.

Поэтому нам важно, во-первых, отдавать себе отчет в том, что происходит, во-вторых, не бояться и не смущаться выступать на защиту Естественного Закона и здравого смысла против очередного идеологического поветрия, поразившего наш континент. Пока это поветрие не очень сильно в России, а власти принимают законы, отражающие вполне здравую в этом отношении  позицию большинства граждан. Но оно уже требовательно стучится и в наши двери. И нам стоит сказать “нет” - пока у нас есть такая возможность.