Нетерпимость всетерпимости

Пару лет назад группа пассажиров отказалась лететь в одном самолете с мусульманкой в характерной закрытой одежде. Дело было не в какой-то принципиальной ненависти к хиджабу, а в элементарном страхе за свою жизнь – как раз перед этим произошел ряд громких терактов. Этот страх можно счесть неразумным; террористы могут прятать (и, действительно, прятали) бомбы под вполне обычной одеждой и даже иметь вполне славянскую внешность. Некоторые журналисты, однако, поспешили выразить свое негодование на расистов и ксенофобов, которые отказались разделить салон самолета с женщиной в хиджабе. Я помню искренний пафос, которыми были полны их статьи.

Недавно произошел похожий случай – Диакона Андрея Кураева не пустили в помещения завода «Форд» из-за того, что он был в рясе. Случай, правда, не вполне зеркальный – он был бы зеркальным, если бы какие-нибудь православные экстремисты приобрели привычку взрывать себя вместе со случайно подвернувшимися гражданами, и администрация «Форда» на этом фоне испугалась бы, что под просторной одеждой о. Диакона скрывается бомба. Однако православные ни в чем подобном замечены не были; случайно оказавшись рядом со служителем Церкви, кто-то подойдет под благословение, кто презрительно скривится, кто-то просто не обратит внимания, но никто – даже самый яростный антиклерикал – не станет опасаться за свою жизнь.

Итак, это гораздо более чистый случай ксенофобии; где же негодование профессиональных борцов с этим уродливым явлением? Обращает на себя внимание формулировка, которую использовало руководство завода: «Поскольку наш рабочий коллектив многонационален, то мы можем допустить отца Андрея только при условии, что он будет в светской одежде, ибо боимся, что вид православного священника может оскорбить религиозные чувства кого-то из наших сотрудников». Это, конечно, определенным образом характеризует руководство “Форда”. Но это также характеризует и определенную идеологию, которую нам стремятся навязать в качестве нормативной и единственно возможной.

Если люди даже не оскорбляются, а скорее пугаются, вида хиджаба, это называется фашизмом и ксенофобией; если кому-то нестерпимо оскорбителен вид ермолки, его сочтут, с некоторым основанием, антисемитом. А вот оскорбляться видом рясы – совершенно нормально, толерантно и политкорректно. Конфессиональные и национальные фобии в высшей степени предосудительны, и рассматриваются как крайнее зло, если только речь не идет о фобии по отношению к Православию. Никого ненавидеть нельзя; православных – можно. Впрочем, мы тут не одиноки – из Западной Европе и Америки постоянно сообщают о том, как активисты, невыносимо оскорбленные видом той или иной христианской символики, требуют ее убрать и выигрывают суды.

Иногда людям кажется, что мы имеем дело с идеологией «всетермипости». Кто-то такую всетерпимость хвалит, кто-то порицает, но мне кажется, что те и другие ошибаются. Это вовсе не идеология всетерпимости. Это идеология нетерпимости, причем настолько воинствующей, что она не может перенести даже самого вида человека в рясе.

Так бывает, когда человек попадает в какую-нибудь околоиндуисткую секту – сначала ему, со сладкими улыбками, рассказывают, что у них-то нет той страшной нетерпимости, которой знамениты традиционные христиане а их всепримиряющее учение, чуждое узости и догматизма, согласно со всеми религиями.

Проходит некоторое время – и адепт просыпается внутри жесткой тоталитарной структуры, в подробностях диктующей ему и его взгляды, и его поведение. Проходит еще время, нередко короткое, и всетерпимые сектанты уже прямо требуют отречься от имени Христова.

Та же логика может действовать и на уровне страны, и на уровне корпорации, и даже на уровне всего мира – разговоры о терпимости, открытости, свободе могут скоро обернуться весьма жесткой диктатурой.