НЕТ НИЧЕГО ДОРОЖЕ В МИРЕ ДУШИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ

Осипов А.И., профессор МДАиС, доктор богословия   «Православная газета», №23(115), 1999

 

НЕТ НИЧЕГО ДОРОЖЕ В МИРЕ ДУШИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ

 

ИЗВЕСТНЫЙ ПРАВОСЛАВНЫЙ БОГОСЛОВ А.И.ОСИПОВ ПОСЕТИЛ ЕКАТЕРИНБУРГ И НОВОУРАЛЬСК.

 

Один из самых известных православных богословов России, профессор Московской Духовной Академии Алексей Ильич Осипов посетил Екатеринбургскую епархию.

А.И. Осипов - автор ряда учебников, по которым в духов­ных семинариях и академиях Русской Православной Церкви идет обучение уже нескольких десятков поколений священнослужи­телей.

В одном из главных его трудов - курсе “Основного бого­словия”, рассматриваются такие значимые для человека вопро­сы, как происхождение самого человека, возникновение религии, доказательства реальности бытия Божия и другие.

Встреча профессора со студентами Духовного училища со­стоялась 26 ноября, а 27 ноября профессор Осипов принял учас­тие в работе Вторых Саровских чтений “Российская провинция, соборность и их роль в нравственном развитии общества”, кото­рые прошли в Новоуральске.

26 НОЯБРЯ с учащимися и преподавателями Екате­ринбургского Духовного училища встретился профессор Московской Духовной Академии Алексей Ильич Осипов. Представил гостя Ректор училища Высокопреосвященный Владыка Викентий.

- Отцы и братия, в этот вечер мы имеем возможность послушать нашего дорогого профессора Московской Ду­ховной Академии и Духовной Семинарии Алексея Ильича Осипова, который на протяжении нескольких десятилетий... и на протяжении восьми лет, когда я учился в Академии и Семинарии, - был моим наставником. И очень много инте­ресного я тогда услышал. Много вопросов в моей личной жизни я усвоил, благодаря Алексею Ильичу. Сейчас есть возможность и у вас воспользоваться его мудростью для того, чтобы разрешить многие свои вопросы, которые в на­ших душах всегда возникают. И они должны быть разреши­мы, для того чтобы потом и вы могли дать отчет-ответ тем, кто будет к вам обращаться, чтобы разрешить эти вопро­сы. Попросим Алексея Ильича, чтобы он нам рассказал о вопросах, которые нас волнуют.

В КАЧЕСТВЕ вступитель­ного слова (а оно всегда требуется, чтобы начать разговор) я бы хотел обратить ваше внимание на ту особенность названия Школы, в которой вы учитесь. Духовное(!) училище. Это слово - духовное - сейчас употребляется настолько часто, прилагается к столь многим яв­лениям нашей жизни, что уже подчас начинаешь себя трогать... и думать: слушай, пиджак не ду­ховный ли я достал? этот стул, или этот стол, или эта лампочка, и все на свете... Да... Слово это ста­ло необыкновенно, необычайно много значимо. И вот здесь, по­скольку мы находимся в Духов­ном училище, особо, видимо, важно было бы понять особен­ность нашего христианского по­нимания духовности. В отличие от светского понимания. Которое также имеет свою специфику. В чем тут различие?

Существенное различие, сразу хочу подчеркнуть! Дело в том, что мир нехристианский и, тем более, нерелигиозный мир духовностью называет обычно всю совокупность культурного содержания нашей жизни. В это понятие входит эстетика, конеч­но, в первую очередь, литерату­ра, искусство, мысль - филосо­фия, наука. Кто культурный че­ловек? Тот, кто занимается одной из областей названных, тот, кто умеет себя вести, кто - говорят - умеет культурно себя вести, че­ловек, который не опустился до самых, я бы сказал, низких по­требностей человеческого орга­низма. Мы говорим: человек ду­ховный.

ХРИСТИАНСТВО совер­шенно иначе смотрит на эти вещи. Оно утвержда­ет, что человек может быть очень образованным, очень культур­ным... и совершенно бездуховным. Оно утверждает: человек может быть совсем необразованным, со­всем не знать правил даже пове­дения, не быть знакомым с какой-нибудь научной дисциплиной - ни с философией, ни с литерату­рой, ни с искусством... и быть очень духовным.

Вы видите, как интерес­но! Христианство совершенно иначе смотрит на это. Если мы попробуем внутри христианства еще посмотреть на употребление этого термина, то, оказывается, мы найдем не менее любопытные вещи. Оказывается, Православие понимает одно под духовностью, католицизм - другое, протестан­тизм - третье. Оказывается, здесь есть своя специфика. Вы посмотрите - какая лесенка!

В чем же отличие христи­анского понимания духовности от нехристианского, от нерелигиоз­ного? Я уже сказал, как они по­нимают этот термин. Христиан­ство исходит в своем понимании духовности из той основополага­ющей Истины, Которая называ­ется Богом. Кто есть Бог с хрис­тианской точки зрения? Кто Он есть? Каково понятие христиан­ства о Боге?

Первое, что мы встреча­ем и то, что является элементарной истиной, - Бог есть Дух! И, кажется, уже мы можем понять здесь, по крайней мере, в первом приближении, - что мы понима­ем под духовностью в христиан­ском смысле этого слова. Дух есть Дух. А что это значит? Что за этим стоит?

Человек создан по Обра­зу Божию. Этот Образ Божий проявляется в том, что... как приводят может быть наилучшую аналогию из всех аналогий, кото­рую мы встречаем, аналогию, ис­ходя из понимания Человека как высшего творения Божия; этот образ можно рассматривать так: ум человека является образом Отца, мысль (это значит - мысль выраженная есть слово) -  образ Сына, и, наконец, дух человека - образ Духа Святаго. Человек бо­гоподобен. И, оказывается, вот они - три составляющие челове­ка, которые указывают нам на тот центр и то основное, в чем мы можем видеть существо понимания самой духовности.

Ум. Слово. Дух.. Как мы можем здесь говорить о Боге и о человеке? В чем тут духовность, как таковая. Наверное, в богоподобии. Но, с одной стороны, богоподобие может носить, так ска­зать, конститутивный характер - когда мы называем: образ Божий - это есть ум, сердце человека, его совесть, его личность... и т.д. И другая сторона - в какой степени эти наши все, будем называть, со­ставные части действительно по­добны Богу. Действительно! В ка­кой степени?

ВЕРНО – ум-то ум! Но ум-то может быть богоподо­бен, а может быть и диаволоподобен. Не правда ли? Не ска­жем же мы тогда, что это диаволоподобное существо богоподоб­но - оно духовно(!) только пото­му, что у него есть тоже ум. Тоже слово. Тоже дух. Верно. Есть. Но как-то странно какого-то Иуду Искариотского назвать - духов­ное существо, духовный человек. Видимо, суть не в этом. Речь идет, значит, не о конститутивном по­добии, а о чем-то другом. О чем же? Здесь мы подходим к само­му важному.

Дело в том, что святоотеческое учение утверждает: грех первых людей произвел в приро­де человеческой разрушение, раздробление, рассек этот ум, это сердце и - говорят они - тело на автономно функционирующие в человеке части. Ум говорит об од­ном. Сердце тянется к другому. Тело плюет и на ум, и на сердце. Оно свое делает. Раз-дроб-ленность! Полная!

А ведь все прекрасно по­нимают: если щуку, рака и лебе­дя запрячь в одну повозку... наверное, проку не будет. Что даже дедушка Крылов говорил. Вот у нас, к сожалению, это и получа­ется. Вот такая раздробленность. Кажется, мы и понимаем подчас, где правда, а сердце так и требу­ет - слукавить. И тянет совсем в другую сторону. Раздроблен­ность вот эта!

Одна из характеристик духовности с христианской точ­ки зрения - заключается как раз в чем? - В том, чтобы привести в согласие в человеке, в индивиду­уме вот эти три (это главные, на самом деле их, конечно же, боль­ше) составные - привести в со­гласие единства это раздроблен­ное существо. Как это происхо­дит? Каким образом это достига­ется? Что для этого необходимо?

Если быть очень кратким, произнесу одно такое слово, ко­торое часто пугает людей мирс­ких. Для этого необходимо знать одну науку. Наука, которая не числится в реестре Академии Наук, но которая стоит на первом месте в реестре наук богословс­ких. Ну, хотя мы как-то о ней все­гда немножко забываем... Как-то она нам немножко мешает, понимаете, немножко, как соринка в глазу. Называется эта наука - аскетика. Что это за наука?

АСКЕТИКА - если дать краткое и точное опреде­ление - это наука о правильной человеческой жизни. И больше ничего! Хотя само слово “аскетика” - греческое, происходит от “аскео” - упражняюсь, тренируюсь. Компьютер перевел слово “аскет” - спортсмен. И он был бы прав, ничего тут не поде­лаешь, прав и все...

Правда, мы тут понимаем нечто другое. Вот это нечто дру­гое для нас является в высшей степени важным. Что же это та­кое?

Аскетика вся построена на идее, на опыте, на первой и окон­чательной идее - восстановлении того единства, которое изначаль­но было в человеке, но было ут­рачено. Первая идея - это цель. Вторая идея, своего рода задача, указывающая на то, как достичь этой цели, при каком условии это возможно. И не только это. А есть еще одно, в высшей степени важ­ное.

Вы представьте себе, что человек достигает того, что было. А какая гарантия, что он опять не повторит того, что уже сделано первыми людьми в Раю? И что проку? Опять начнет? Кругово­рот вещей в природе?

К чему же стремится чело­век?

ПРАВОСЛАВИЕ говорит, что духовность - это то со­стояние, оказывается, ко­торое не даст повториться исто­рии грехопадения. Не даст не по­тому, что человек, достигший подлинной духовности, потеряет свободу, а напротив, он приобре­тет и полную свободу. Я говорю - приобретет и многое другое.

Полная духовность, оказы­вается, заключается не просто в восстановлении того единства, а еще в приобретении чего-то очень важного. Того важного, чего не имел прежний человек.

Вот вопрос... Вы, конечно, все изучаете догматическое бого­словие, Катехизис. Вопрос дей­ствительно интересный - что не имел первозданный Адам? Когда Сам Господь сказал: “Се добро зело!” То есть, все прекрасно! И уж человек, конечно, был пре­красней всего. Чего-то у него не хватало. Чего-то не было... Верно. Не было. Не было того, чего Бог не мог ему дать. Не мог дать, представляете! Сам Господь Бог не мог ему дать! Что же такое - чего Бог не мог дать человеку, но что крайне необходимо для челове­ка? Без чего человек не может достичь цели своего бытия и не может быть в полном смысле сло­ва существом духовным?

Первый человек не знал и не мог знать, не имел опытного познания того, кто он есть без Бога. Вы знаете, как трудно сы­тому понять голодного? Он всегда сыт. Он не может представить себе - как это возможно такое! Не знать, что он будет есть. В Индии - говорили - 300 миллионов чело­век не знают, что они будут есть завтра! Представляете ситуацию для человека, живущего в до­вольстве, в богатстве - ему совер­шенно это непонятно. Непонятно состояние человека, который умирает от голода. Непонятно мо­лодым часто, что такое старость, когда человек кряхтит: тут бо­лит, там колет, здесь свербит.

Первый человек и не знал, и не мог знать, и не имел позна­ние того, кто он есть без Бога, ибо он пребывал в единении с Богом!

Спрашивается, а зачем это нужно, не правда ли?

Оказывается, увы! это крайне необходимо. Без этого че­ловек не может достичь цели даже своего бытия. Без этого, если хотите, он не может быть даже духовным существом. Именно вот это-то незнание чело­веком, кто он есть без Бога, в то же время видение и пережива­ние этим первочеловеком и сво­ей славы, и своего могущества пе­ред всем этим тварным миром, своей власти над ним, своего по­знания вещей - вот что явилось для него, для этого первого чело­века (при отсутствии его понима­ния того, кто он есть без Бога) - тем пробным, если хотите, испы­танием, тем экзаменом, который он не выдержал!

Пришла мысль о том, что он сам Бог в этом тварном мире! Он видел свое Божество в этом мире. Помните фразу “Будете как Боги!”? Это изображено в таком интересном очень сказании биб­лейском в образе Змия. Лукаво­го. Лукавая мысль. Мысль убий­ственная. Мысль сатанинская. Мысль, которая противопостави­ла первого человека - Кому? Тому Единому, Кем человек и живет, и движется, и существу­ет. Вот что произошло с челове­ком. Вот откуда началось паде­ние. Вот где стена разделила че­ловека и Бога-то.

Я иногда своим студентам привожу такой образ, объясняю, что произошло. Представьте себе Красное море. Красивые корал­лы. Корабль исследует там что-то. Спускают водолаза на дно - посмотреть, что там. Он в востор­ге, кричит: “Все! Я в Раю. Боль­ше вы ко мне не приставайте!” А его дергают: “Хватит, давай вы­лезай, докладывай, что там у тебя”. - “Что мне там командуют! Я сам с усам!.. Нож. Р-раз - шланг! Ура! Свобода! Я сам Бог!”

Потом его вытаскивают. Откачивать надо. Какие-то нео­братимые процессы с ним про­изошли. То ли он жив, то ли он мертв, то ли здоров, то ли пойди-не-разбери...

ВОТ примерно такая ситуация произошла с человеком. Он отрезал себя от Бога. “Я сам Бог! И Ты мне там, сверху, не указывай, что мне есть и что пить и как мне быть”. Вот, оказывается, произошла какая примерно интересная ситуация! Вот отчего произошло раздроб­ление человеческого естества, человеческой природы. Вот она где нарушилась - та цельность духовная, которая присутствова­ла в человеке!

И вот парадокс: кажется, мы все видим, что - у меня, дей­ствительно, ум иногда одно хочет, сердце, тело - второе и третье. Кто этого не видит? Я не знаю, не видел такого человека, который бы не видел. Правда же! И в то же время - не вижу этого. Все ре­шаю, кажется, я! Так кто – ты? То за меня решает желудок, то, из­вините... еще ниже, то решает за меня тщеславие, то хвастовство, то гордыня, то зависть. Причем, так решает подчас, что из-за за­висти убивают. Это все я решаю? Да, всюду присутствую я. Трудно себе представить, что я стал настолько одержимым, что и по зависти могу подставить ножку. Могу отправить человека в тюрь­му. Часто человек гибнет из-за зависти, теряет все, что он имеет здесь... Что только ни делается по зависти, Боже мой! И это все жи­вет в этом человеке?

Только иногда нажмут одну кнопочку - зависть вылета­ет. Нажали меня с другой сторо­ны - чрево мое вылезает... не бу­дем перечислять, мы все прохо­дим по богословию и знаем восемь главных страстей. И плюс еще 888... или больше? Других. Все мы знаем.

Как любопытно - с чем мы имеем дело. И при этом, это уже, в общем, парадоксально... Я хотя и сталкиваюсь с этим, что у меня там кое-что есть, но, в общем-то, этого практически не вижу. Я себя чувствую очень хорошим человеком. Представляете? На­столько хорошим! Что… я, конеч­но, этого никому никогда не ска­жу (с вами я только по секрету, вы никому не расскажете) - луч­ше меня и нет никого! Я по себе только и меряю других. И говорю: “Ну, это ничего человек. А вот этот - дрянь. Этот вообще нику­да не годится. Но с этим еще мож­но…”. Я - центр Вселенной!

ВОТ любопытная вещь. Фе­офан Затворник в одном из писем говорит: “Чело­век сам дрянь дрянью, а все твер­дит: несь яко же правый человеце!”

Чем занимается аскетика? Первая и главнейшая задача, равной которой нет просто в че­ловеческой жизни, - это увидеть себя, что я не такой хороший. Вот это задача задач - увидеть, что на самом деле я вовсе не такой хо­роший, как мне это кажется. Ведь просто невозможно увидеть. И когда мне делают замечание, я кричу: “Сам знаю! Посмотри на себя!” То есть, я опять хорош - в душе-то. Всегда хорош. Трудней­шая задача посмотреть на себя, снять розовые очки, подойти к зеркалу и посмотреть, и убедить­ся и сказать: ну и хорош! Как тебя еще мир терпит!

Итак, задача аскетики как главнейшей науки о правильной жизни - увидеть себя, познать себя. Не в античном смысле, не в том, о котором говорил Сократ. Помните? когда он подошел к дельфийскому храму с учениками и указал им на фронтон: “Видите, что тут написано?” – “Познай самого себя”. Там было нечто другое. Для нас с вами важен христианский смысл. Пимен Великий говорит: “Человек - это тот, кто познал себя”.

Мы часто говорим: “Я - грешник... ха-ха-ха!” Я по акаде­мии бегаю, кричу: “Я грешный... и поэтому мне все позволено. Это вон святые - они пусть делают, монахи, например, вот им поло­жено... а мне-то что, я христианин что ли, правда?” Какое прямо ка­рикатурное что-то...

А ведь на самом деле что такое - “я грешный”? Если я иду и наступил на гвоздь пяткой... ин­тересно, буду я бегать и кричать: ха-ха, я грешный! мне все поло­жено, я могу не только на гвоздь наступить, а уж на бутылку-то разбитую тем более ни по чем?

Тут мы понимаем, оказыва­ется, наша кожа в тысячу раз ум­нее нас. Мы понимаем, что грех - то, что Церковь называет грехом, каждый грех меня точно так же ранит, как заноза, как гвоздь, как разбитое стекло, и т.д.

Грех - это то, что ранит. Ра­нит не кожу уже, а ранит самое ценное, что есть во мне. Нет ни­чего дороже в мире души челове­ческой. Душу ранит! Вот что та­кое грех. Грех - это вовсе не зап­рет вольной жизни, как это час­то подразумевают. “Вот, Бог на­давал заповедей! Как бы хорошо жить без заповедей, правда? Без Бога широка и дорога. А тут, на тебе! Заповеди всякие”.

Заповеди - это вовсе не препятствие к вольной жизни. А это есть не что иное... Мы на ка­ком этаже-то находимся с вами? на втором? заповедь состоит в том, что мне скажут: “Алексей Ильич, не ходите туда на улицу - в окошко, лучше по лестнице пройдитесь”; я скажу: “Ну, вот еще! я гость, а он запрещает мне свободу - препятствие к вольной жизни? - я гость, мне надо идти к машине, я пошел”; потом подни­мают Алексея Ильича - “Ах ты, Господи, искушение-то какое! Да что ж делать-то с ним!”

Грех - это нарушение зако­нов, объективно существующих в нашем мире. Только надо быть до того уверенным, что признаем только законы физические - ког­да, действительно, в пятку гвоздь, или - юридические, ког­да милиционер хватает тебя и надевает наручники.

И мы понимаем о том, что самыми первичными законами являются законы духовной жиз­ни. Любой грех - это рана. Мы го­ворим - грехи разной тяжести. Совершенно верно, раны могут быть разные. Бывает тяжелое состояние, среднее состояние (средней тяжести), легкое, и т.д. Каждый грех есть рана.

Аскетика чем занимается? - Как ни удивительно, что мы жи­вем самым безобразнейшим об­разом... а другого слова я не нахо­жу, мы грехов за собой почти не видим. Простите, я “мы” говорю, а ведь надо говорить о себе. Это нехорошо, наверное, ну уж сни­зойдите ко мне, к моим оговоркам. Это действительно факт - мы не видим. Аскетика и указывает путь, средство, с помощью кото­рого я могу увидеть свои грехи. В чем тут дело? Парадокс - посто­янно грешим. Вся суть аскетики, все направлено на решение этой задачи, ибо без решения этой за­дачи, оказывается, ни о какой ду­ховности говорить не мыслимо, бесполезно, бесплодно, безумно. А в чем дело?

САМУЮ простую мысль скажу. Мы утверждаем, что мы - христиане, и утверждаем, что Христос есть Спа­ситель. Что из этого следует? Следует, что Он пришел спасать тех, кто погибает! И если я не от­ношусь к категории погибающих, значит мне Бог не нужен. Не ну­жен! А кто мне нужен? Мне ну­жен другой. Который вместо Христа. Который меня наградит, который меня похвалит, который меня превознесет, вознесет и всеми благами осыплет в своей “добродетели”.

Оказывается, христиани­ном становится только тот, кто, наконец, начинает понимать, что ему нужен Спаситель! Христос. Христос же нужен, повторяю, только тому, кто видит, что он ни­как не может справиться с собой. Сел за стол - объелся, опился. Вышел на улицу - глаза как шары - по всем сторонам катают­ся. Увидел - друга наградили, лучшего друга! - позеленел! Зе­ленее елки лесной. Куда ни кос­нись. И опять убеждаюсь в одном и том же - оказывается, что я бо­лен.

Вот аскетика-то и есть це­лая наука, великолепнейшая, прекраснейшая наука, касающа­яся существа человеческой жиз­ни. Какой же она предлагает ме­тод познания себя?

Сначала маленький пара­докс. Мы, наверное, грешны, и от­чего-то грехов не видим. А святые считали себя самыми великими грешниками. Сысой Великий, когда умирал, вокруг него собра­лись ученики, сподвижники... А он молится. Причем лицо его, как вы помните, просияло как солн­це, невозможно было смотреть на него (это действительно - факт). О чем же он молился? Он молил­ся, чтобы Бог дал ему еще время. На покаяние. А когда сподвижни­ки сказали: “Отче, тебе ли каять­ся!” - все же знали Сысоя! Вели­кий же Сысой-то! Действитель­но великий! Что он ответил? “По­верьте, братия, я не знаю, поло­жил ли я хоть начало покаяния моего”.

Что это такое? Лицемерие, что ли?

МЫ СТОИМ перед потряса­ющей реальностью. Како­го рода? Французы гово­рят: “Ночью все кошки серы”. И белые, и черные, и серые, и полосатые… Потому что ночью-то ни­чего не видно. А когда открыва­ется день, когда солнце приходит, тогда начинаем мы все видеть и отличать - на кристально белой рубашечке малейшее пятнышко видно! Сразу вижу: не то. А о ру­бахе, в которой мы работаем, зем­лю копаем, и мне кто-то скажет: “У вас грязно”... Я просто засме­юсь. Грязно? Так она просто та­кая и есть. Это и есть чистая.

Святые... Действительно святые приближались к Богу. Свет осеевал их души. И души становились чистые. Поэтому ма­лейшее несоответствие воле Божией они видели в своей душе. Видели и глубоко переживали.

БОЛЕЕ того, я вам скажу. Это должно быть неточ­ный образ - то, что я вам сказал: малейшее что-нибудь они видели. Более точно надо ска­зать так: они видели, что вся наша жизнь в целом, в общем-то, не соответствует Тому, Кто есть Бог. Все время мы не туда идем. Все время мы подливаем деготь. Кто - в бочку меда ложку дегтя. А кто - наоборот, может быть, в бочку дегтя ложку меда малень­кую. Все время несоответствие видят они! Более того, порази­тельная вещь (вот это обязатель­но надо нам знать всем и помнить) - святые оплакивают свои добро­детели - я подчеркиваю – свои добродетели! как грехи. Об этом бы отдельно надо говорить, особенно сравнивая с католицизмом. Здесь особенно ярко прослежи­вается то принципиальное раз­личие, которое существует меж­ду Православием и католициз­мом.

Оплакивали свои доброде­тели, как грех. Почему? - Пото­му что видели, что постоянно по­ступают не так. Делом. Если не делом, так мыслью. Самим на­строением, самим своим направ­лением жизни. Мы все время, к сожалению, не соответствуем этому.

Оказывается, мы подходим к решению основной задачи, од­ного вопроса: как же это мне стать христианином? То есть, как же это мне убедиться, что мне нужен Христос?

Вопрос, как ни удивитель­но, в высшей степени насущный. Я знаю, Христос, конечно, мне нужен... когда нужно мне сдать экзамен, к примеру, тут я даже свечку могу поставить, и не толь­ко Христу - кому угодно! Какому там положено святому? И зака­зать молебен могу... Или женить­ся нужно удачно. Правда? Хрис­тос мне тогда поможет, еще бы! А если еще какие-то дела надо про­делать, тут я буду молиться изо всей моченьки. Тут Христос мне нужен. Зачем Он мне нужен, для какой цели? Дай мне благ земных. Вот тут мне Христос нужен. А как только касается вопроса, что я лгу, лукавлю, лицемерю, обма­нываю, завидую... не буду пере­числять, тут что-то я и забываю о Христе. И никак не могу от это­го избавиться. Почему-то мне Христос и не нужен.

ПРЕПОДОБНЫЙ Симеон Новый Богослов в XI веке дает (если хотите, выра­жусь физическим математичес­ким языком) - дает формулу, ко­торую бы надо выбить золотом на граните... открывает секрет, как же можно увидеть себя грешно­го, как же добиться того, чтобы я стал Христианином, чтобы уви­дел, что Христос мне нужен? Он произносит следующие замеча­тельные слова: “Тщательное ис­полнение заповедей Христовых (то есть, Евангелия) научает че­ловека в его немощи”.

На первый взгляд, чего тут особенного. На самом деле это ве­личайшая истина. Внимательное исполнение заповедей Христо­вых научает (то есть открывает) человеку его немощь, его дей­ствительное состояние. Вот, ока­зывается, каким образом только человек может познать себя, уви­деть, кто он есть, и прийти ко Христу.

Дело очень простое. Нужно попытаться жить по-христианс­ки. Что такое Александр Каре­лин? Знаете Александра Карели­на - борца. Который всех побеж­дает и все в страхе перед ним, даже иногда отказываются от борьбы - подумаешь, я его запро­сто... Карелина... только пусть он сюда не приходит.

Мы все так себя чувствуем сильными и хорошими и способ­ными, пока не пытались, палец о палец не двинули, с тем чтобы исполнить Евангелие в своей жиз­ни.

Что даем себе утром? Что делает человек утром? - Вычиты­ваем молитвы. А даем ли мы себе: Господи, помоги мне в этот день, на сколько это можно, без греха сохраниться!

Нужна решимость - даже чтобы попытаться исполнить то Евангелие, которое для меня, ко­торый назвал себя христианином, - является высшей ценностью. “Господи, я же верю в Тебя! И я хочу, поскольку я Тебе верю... я хочу жить так, как Ты говоришь”. Вот только человек, который по­ставит себе задачей, поставит себе целью, начнет постепенно убеждаться, кто он есть на самом деле, начнет видеть себя: “то и дело я спотыкаюсь, при всем ис­креннем моем желании исполнить Евангелие, я вижу, как я споты­каюсь и падаю!”

Вот от­куда начина­ется одно из величайших состояний ис­тинной духовности, основополагающее состояние истинной духовности - видение греха своего.

Феодор Дамаскин гово­рит: “Пер­вым призна­ком начинающегося здравия души (слышите? - “первым при­знаком” - раз - слово “первый”) является видение грехов своих бесчисленных, как песок морс­кой”. Вот откуда начинается ис­тинная духовность. На этом пути понуждения себя я начинаю ви­деть себя - кто я есть, и чем с большей ревностью я пытаюсь осуществить Евангелие в своей жизни, тем больше я убеждаюсь в том, что во мне есть, что во мне живет, и насколько я действи­тельно нуждаюсь во Христе Спа­сителе. С этого начинается истин­ная духовность. Отсюда рожда­ется смирение не поддельное, не фальшивое – “я грешный” или “грешен, батюшка”. Настоящее. Отсюда возникает переживание своей действительной немощи. “Пытаюсь сделать! И опять. Ка­жется, все хорошо - бах! свалил­ся! Иду - вот, упал”.

ОТСЮДА, кстати, рожда­ется снисхождение к дру­гим людям. Ибо, видя себя, я посочувствую и другим. Если сытый голодному не товарищ, то голодный-то голодному - ой как посочувствует. Ведь откуда на­чинается истинная духовность? Вот отсюда по мере понуждения себя рождается истинное покая­ние, более ревностная молитва, рождается смирение, из смире­ния проистекает вот эта любовь к человеку, сострадание к другим людям, милосердие к другим лю­дям, - вот оно! Начинаются неко­торые признаки духовной жизни.

А теперь отвечу на тот воп­рос, который я поставил и не от­ветил - специально, чтобы теперь сказать.

Да, Адам не имел знания того, кто он есть без Бога. Вот здесь, когда человек понуждает себя и когда он убеждается в том, кто он есть, я начинаю видеть не просто свою духовность. Тогда человек может в отчаяние просто впасть. Я начинаю видеть реаль­ную помощь Божию, когда я при­бегаю к нему с искренним: Госпо­ди, помоги! Ну, помоги, не могу я не завидовать, зеленею, и все тут!

И по мере нашего смирения - смирения! то есть, осознания себя, что действительно уже вижу, что я не могу... Господь по­могает!

“Я пришел призвать не праведников, но грешников к по­каянию!” - говорит Господь. “Не здоровые имеют нужду во враче, но больные”.

Вы слышите, какие вещи говорит! Вот, оказывается, в ком истинная духовная жизнь начи­нается! В этом кающемся мыта­ре, в этой кающейся блуднице, в этом раскаявшемся разбойнике - они выше всех этих праведников оказались. Почему так это важно? Отвечаю.

ТОЛЬКО на этом пути человек приобретает так называемое непадательное со­стояние. Вспомним, почему Адам пал? Увидел себя Богом без Бога. Почему здесь человек приобрета­ет непадательное состояние? Он познал себя. Познал: я без Бога, без помощи Божией все время буду в дерьме валяться. Вот отку­да приобретается действительно то состояние, которое Отцы назы­вают непадательным состоянием. Через этот опыт познания себя, через этот опыт жизни - когда ка­жется, что я отделен от Бога, я, на­конец, начинаю понимать, почему мне Бог нужен, начинаю пони­мать, почему Христос мне нужен, я становлюсь христианином, хоть чуть-чуть, наконец-то. Вот такой человек, теперь уже помилован­ный Богом, по милости Божией принятый Им, не падет. Почему не падет? Потому что он прекрасно на себе познал, кто он есть без Бога. Тогда-то он и сможет быть действительно истинным Богом в Царствии Божием. Истинным. Во Боге и Сынове Вышнего - все вы. И тогда он сможет быть Богом - с Богом и никогда не возомнит себя Богом без Бога. Это и составляет истинную духовность, основу ис­тинной духовности

Вы же понимаете, самое важное для нас - увидеть основы. Я не буду говорить сейчас о пло­дах духа. Где нам говорить о пло­дах Духа, Господи! Хоть бы греш­ными себя увидеть Господь, мо­жет быть, и даст нам счастье вку­сить и плоды Духа. Вот тогда и мы узнаем, что такое духовность. Это, оказывается, не культура, не наука, не просвещение, не этика – а что такое духовность? Действи­тельно, это есть то состояние че­ловека, при котором Дух Божий может уже вселиться в человека. Может! Душа наконец-то откры­вается, потому что она просит по­мощи Божьей! Вот тогда Господь и начинает действовать всеми да­рами - дарами Своими в душе че­ловеческой. Действовать по мере смирения человека. Мера святос­ти - мера смирения.

И мы видим, что чем более велик святой, тем больше в нем истинного смирения. Из этого ис­тинного смирения рождается и истинная любовь, которая и явля­ется средоточием, существом ис­тинной духовности.

Еще раз повторяю, друзья мои, это сейчас особенно важно. В чем отличие православного пони­мания любви от всех этих сектан­тских штучек? Тем, что истинная любовь рождается только на по­чве истинного смирения, позна­ния себя. А не взбрык чувств: Христос нас спас - бросимся Ему в объятия! Только абсолютно ни­чего не понимающие нехристи мо­гут так сказать. На почве смире­ния истинная любовь рождается. И больше ни на чем. Нет истинной любви без истинного смирения. Вот тут и будет истинная духов­ность.

Высокопреосвященный Владыка Викентий по завершении встречи сказал:

- Это ваше такое доброе назидание, как основа духовной жизни, я думая, положит начало духовного строительства в нашем Духовном училище жизни духовной, когда уже инспектор или проректор не будет ходить и заставлять делать добро, или идти на молитву, или исполнять все те предписания, которые надлежит исполнять, а добросовестно будем нести свое призвание, чтобы научиться молиться, научиться делать добро, научиться видеть себя, видеть свои грехи и, оплакивая их, идти к Богу и приобрести в своем сердце Спасителя, Который пришел на Землю спасти нас.

Особенно сейчас нам нужно это исполнять, почувствовать в себе нужду в спасении, - когда мы приближаемся к 2000-летию Рождества Христова. Чтобы не было так, что Господь пришел 2000 лет назад, чтобы нас спасти, а мы еще Его не приобрели, 2000 лет проповедовалось Слово Божие, а мы еще не знаем, что Он есть, что мы нуждаемся в Его спасении.

Вы просили, отцы, чтобы мы встречались. Будем встречаться. И будем жить на основе той лекции, того поучения, которое мы получили от нашего дорогого профессора Московской Духовной Академии и Семинарии, - будем дальше строить и нашу жизнь, наши дальнейшие лекции и наши встречи. Спасибо вам большое.