Наше «потерянное поколение»

Ребцентры и психбольницы Украины продолжают пополняться солдатами, вернувшимися из «АТО». Те, кто уезжали на войну цветущими молодыми людьми, возвращаются кончеными наркоманами, беспробудными алкоголиками, или попросту душевнобольными. Им по 20-25 лет, но их жизнь сломана. Вместо здоровых, жизнерадостных детей матери с ужасом встречают внутренне опустошенных инвалидов с изувеченной психикой, озлобленных и агрессивных, заливающих свою жизненную трагедию водкой.

Их использовали и выбросили на обочину жизни, и они знают это. Они пытаются жить дальше, как и все остальные люди – но уже не могут. Это однозначно «потерянное поколение», но они совсем не похожи ни на героев Ремарка, ни на сурового правдолюбца Данилу Багрова. Это поколение потеряно как-то по-другому, и это «другое» имеет нечеловеческую, звериную печать.

Вот мы разговариваем в киевском ребцентре с одним таким «атошником». По его подсчетам, он убил около 500 человек. Большая часть из них – мирные жители. Таковые убиты не в бою, а просто так, без причины. По инстинкту, выработанному за военные годы – уничтожать то, что не из твоего лагеря.

Мы слушаем рассказы этого парня, леденящие кровь. Например, о том, как он два дня сидел с напарником в засаде, возле какой-то тропы, где ходили и ополченцы, и обычные люди. «Освободители Донбасса» неслышно подбегали сзади к идущему человеку и перерезали горло. Убивали всех подряд, не разбирая, кто идет – военный или гражданский. Стрелять было нельзя, чтобы не наделать шума. За двое суток напарники зарезали несколько десятков мужчин, женщин, подростков. Засада была открыта, когда по тропе проходили две девчонки-снайперши из ополченцев - они заметили убийц и открыли огонь. Парни в ответ бросили гранату. Когда они подошли к девушкам, одна уже была мертва, вторая еще жила. Посмотрели их паспорта. Одной 19 лет, другой 20. На прикладе оружия первой снайперши нашли более 40 зарубок, у другой, которая была еще жива - более 60. Это число застреленных ими. «И что вы с ней сделали?» - спрашиваем. Он спокойно отвечает: «Отрезали голову».

Когда мы ужасались жестокости подобных рассказов и спрашивали, как можно было вот так резать живых людей и снимать с них головы, ответ обычно следовал один: ты остро реагируешь на кровь и смерть до первого убийства. Да, после первого раза поволнуешься. Выпьешь водки, закуришь сигарету (даже если раньше не курил), или примешь какой-нибудь наркотик – беспокойство несколько уляжется. Потом уже втягиваешься, и делаешь это «на автомате», особо не задумываясь. Человека для тебя нет, есть потенциально опасная биомасса. И ее нужно устранить, иначе могут устранить тебя. Тем более, что вокруг постоянно гибнут твои товарищи, и ты сам постепенно озлобляешься.

Таких историй в ребцентрах можно наслушаться много. И уже не удивляешься, что «атошники» становятся наркоманами, спиваются, стреляются, сходят с ума. Человек не может все это просто так носить в себе.

Смотрю на этих искалеченных пацанов, и думаю про наших дедов и прадедов, которые пережили куда более страшную войну – но остались адекватными людьми. Они заново отстроили страну, создали большие семьи, и прожили долгую жизнь, трудясь для своих близких и  своего народа. Почему они – психически здоровые люди? Некоторые фронтовики живы до сих пор, с ними еще можно говорить, слушать их рассказы. Да, у них могут быть всякие человеческие недостатки (в том числе связанные с возрастом), но они – нормальные, полноценные люди, с ясным взглядом и обычным человеческим лицом.

Мой дед, вернувшись с Великой Отечественной, родил еще несколько детей, поднял домашнее хозяйство, сам до конца дней был приветливым и открытым человеком. О войне говорил мало. Когда приезжал кто-нибудь из товарищей-фронтовиков, они выпивали, вспоминали погибших боевых друзей - и начинали плакать. Сидели здоровые, широкоплечие мужики, произносили какие-то краткие, только им понятные фразы, вспоминали только им знакомые имена - и заливались слезами. Во всем остальном он был обычным тружеником, как и все остальные его товарищи. Они прожили трудовую жизнь, воспитали детей, оставили после себя восстановленную из руин страну и память о своей великой Победе.

И я смотрю на нынешних «героев», завсегдатаев ребцентров и дурдомов, и понимаю, что у нынешней войны природа другая. Нет, украинские «атошники» не защищают Родину – иначе они не возвращались бы с Донбасса сожженными изнутри. Защита Родины делает воина настоящим героем, делает его сильным, мужественным. Он смело смотрит в глаза людям, а не убегает от своей совести в наркотический бред. К тому же, герой не издевается над слабыми и побежденными. Советские солдаты в Германии не снимали головы с мирных жителей, и не резали всех подряд только из-за того, что они немцы. Да, и там были разные случаи, как на всякой войне, об этом сейчас особенно любят писать. Но жажды крови и бессмысленных, зверских убийств не было. В нынешних же событиях проступают какие-то звериные черты, которые отнимают у человека его человечество, и не позволяют ему дальше вести обычный образ жизни.

Эти ребята, которых сделали машинами для убийства, теперь вряд ли  смогут делать что-нибудь другое. Мне трудно представить, что вот такой парень пойдет на завод крутить гайки, или будет водителем грузовика в селе, или закончит институт и станет профессором.  Нет, он будет пить, колоться, нюхать и глотать всякую дрянь, кочевать из ребцентра в ребцентр, пока не помрет от передоза, или повесится на трубе в какой-нибудь подворотне.

«Атошники» – такие же жертвы «АТО», как и те, кого они убили. Но у них все хуже – убиты их души, а не тела. Без покаяния их душа не воскреснет, без Бога она обречена. Никакие психологи им не помогут, потому что они стали добровольными или невольными соучастниками в страшном и подлом преступлении против своего народа. Дай им Бог покаяния! Оно еще возможно для них, и такие случаи есть.

 А вот те, кто на костях этих ребят решил построить свой Иерихон – те, которые заказали эту бойню - какие наркотики глотают они, чтоб не бояться? Да, есть один такой наркотик – власть. Он покруче «солей» и «спайсов», и зависимость от него не лечится. Но когда-нибудь и этот дурман закончится – так же, как и земное бытие самих зависимых. И Страшный Суд, ожидающий всякого человека, неизбежен и для этих людей. У них он будет особый – они посмотрят в глаза матерям, детей которых они отправили в душегубку войны. Но там, за чертой вечности, покаяние уже будет невозможным.