ИСТОРИЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ РУССКОГО АФОНА И РУСИ

Русский Монастырь на Святой Горе за 1000 лет своего бытия пережил трудную драмматическую историю, полную чередованием кризисов и расцветов, сменявших стихийно друг друга во преки объективным законам развития и не поддающихся потому рациональному прогнозу. Он то приходил в цветущее состояние, развивался как духовно, так и хозяйственно, то вдруг приходил к крайнему упадку, едва влачил свое существование, а то и вовсе угасал. Но затем, вдруг вновь расцветал и занимал лидирующее положение на Святой Горе, помогал другим Обителям материально и даже поставлял им Игуменов. Однако, это не сколько не застраховывало его положения, расцвет мог опять смениться новым упадком и перспективой полного упразднения. В чем же загадка такой стихийности развития? Некоторые историки, особенно греческие, считает, что причиной всега является непостоянство русских и нетерпение. Но это не более чем миф. На самом деле главная причина кроется в другом. Русский Монастырь является отдаленным островком Русской цивилизации в самом центре иного цивилизационного мира (Османской империи, а ныне - Евросоюза). Его бытие поэтому самым тесным образом связано с историе самой России и со взаимоотношениями с ней.

Всякий затяжной военный конфликт неминуемо скажется как на численном так и на объективном положении русского монашества, находящегося в дали от Отечества. Монгольское иго, Русско-Европейские и Русско-Турецкие, Мировые войны а также богоборное иго всегда приводили к колличественному оскудению Русского Афона, а иногда и к его пресечению. Другим фактором благополучия или неблагополучия Русского монашества на Святой Горе является ответственное отношение самой России к своей отчине, к своему уделу на Афоне.

Всякий раз забвение со стороны России или пренебражение значением своего удела приводила к упадку и гибели так называемого «русского присутствия» на Афоне. Важно понять и осознать, что не Россия нужна Русской Обители, а на оборот Россия нуждается в Русской Обители, в русском присутствии в Уделе Пресвятой Богородицы. Святая Русь и Святой Афон связаны между собою онтологически. И точка этого переплетения - Русская Обитель на Афоне.

Что такое Афон для России? Какое место занимает он в шкале ее ценностей и интересов? Так ли уж важно «присутствовать» ей на нем? И нужен ли ей свой Русский Монастырь там? Эти вопросы решили сформулировать мы перед боголюбивым читателем в виду приближающегося юбилея русского монашества на Святой Горе.

Прекратили свое существование, исчезли с лица Святой Горы сотни Обителей Афона, среди которых было не мало великих и славных в древности, но Русский Монастырь продолжает стоять не смотря на то, что был не однократно покидаем Отечеством, неоднократно забываем им. И каждый раз, после каждого периуда забвения, когда Русская Обитель напоминала Отечеству о себе, Россиия вновь и вновь вставала перед вопросами: а нужен ли ей Афон и так ли важен для нее Русский Монастырь там? Эти вопросы задавали себе первые Русские Князья 1000 лет назад, когда впервые столкнулись с феноменом Афона. Эти вопросы вновь встали перед Государями Российскими в XV веке после окончания первого разрыва отношений со Святой Горой. Эти же вопросы особо мучительно предстали перед российским обществом в XIX веке после окончания второго периода забвения Россией своей отчины на Афоне. Целых пол века Российское политики и дипломаты, общественные деятели пытались определить свое отношение к неожиданно проявившейся, многим уже непонятной, активной Русской монашеской цивилизации в самом центре просвещенной Европы. А когда сформулировали его - было поздно, грянула революция. Но простой народ всегда находил кратчайший и скорый ответ на них в своем сердце. И вот сегодня, после очердного возвращения Росии к своим историчеким корням, эти вопросы снова поднимаются перед ней.

Осознанная ответственность России за свой надел на Святой Горе является главным фактором его существования. Когда Россия решит, что он ей не нужен как уже это было в истории, промысл Божий пресечет его бытие.

Первый расцвет и упадок Русской Обители: X-XIII вв.

С X века, благодаря деятельности преподобного Афанасия Афонского и императора Никифора Фоки, усиливается духовное значение Афона в качестве всеправославного монашеского центра, в котором промыслительно еще с VII века оказались сконцентрированы традиции практически всех ветвей православного монашества: египетской, раифской, палестинской, сирийской. При Константине Погонате, вскоре после VI Вселенского Собора, сюда были переселены иноки из Аравии, Африки и Палестины, изгнанные из своих древних лавр – первых очагов монашества, исламским нашествием.

При жизни преподобного Афанасия, по его благословению и при поддержки Византийских императоров, были созданы на Афоне  большие Монастыри и Лавры, и в них поместилось 3000 разнородных монахов, которые пришли из разных стран. Греки, грузины, сирийцы, сербы, болгары, устремились сюда и создали свои монастыри. Кроме восточных стран, здесь имели свои представительства и заподно-европейские государства. До Великой схизмы 1054 года на Афоне существовало 3 латинских Обители: Римская, Амальфийская и Монастырь Зигу, пользовавшийся вниманием самого преподобного Афанасия.

В многонациональном монашеском Афоне были, таким образом, представлены практически все народы, населявшие христианскую вселенную. К числу этих народов в X веке присоединилась и Русь.

Равноапостольный князь Владимир стремился приобщить свой народ и свою страну ко всем признакам тогдашней цивилизации. Именно с этого времени можно говорить о появлении Русского присутствия в важнейших консолидирующих центрах Византийской Империи: сформировалось своеобразное землячество в Константинополе, служившее удовлетворению нужд русских купцов и паломников; возникли первые Обители близ Иерусалима и на Афоне. Причем обе эти Обители именовались Русскими и Богородичными, что врядли может быть простым совпадением. Эти Монастыри возникли несомненно в силу особой договоренности русских князей и византийских императоров - это своеобразный дипломатический жест, который должен был показать расположение к новому союзнику Византии.

Первые Князья Крещенной Руси несомненно осонавали значение русского присутствия в указанных ценрах Общеправославной цивилизации, и потому ценили и развивали его. Но как только сознание это сужалось или совсем утрачивалось, Русские Обители на Афоне и в Иерусалиме приходили в упадок и крайнюю нужду. Полное же забвение Отечества о своих отчинах, находящихся хотя и в Святых местах, но на чужбине - приводило к их потере   и гибели.

Очень быстро исчез со страниц истории Русский Богородичный Монастырь в Иерусалиме. Вероятнее всего с началом раздробленности сузился стратегический кругозор русских князей, забывших о своем присутствии в Святой Земле, не смотря на то, что в Иерусалим никогда не заростала тропа Русских паломников. В XIX веке Россия вновь придет к осознанию необходимости своего присутствия в Святой Земле. Так возникнет ИППО - Императорское Православное Палестинское Общество. Один из основателей ИППО Хитрово, размышляя о значении для России Русской Обители на Афоне, скажет между прочим: «...Ах, если бы такой Монастырь был бы у нас в Святой Земле, - это было все, о чем мы могли бы мечтать!..» Но ведь такой Монастырь когда-то существовал, и, будучи забыт Отечеством, исчез к концу XII века, то есть, еще до вторжения на Русь монголов.

Русская Обитель на Святой Горе в X-XIII веках в период постепенного и все более слабеющей Византии, благодаря поддержке Отечества продолжала развиваться и быстро достигла своего расцвета. Пожертвования и вклады Русских Князей давали ей не только возможность существования, но и возможность отстаивать позиции в тех непростых ситуациях, которые создавали средние века островку чужого этноса в инородной среде.

Положение Монастыря во многом зависило от тех взаомотношений, которые складывались между двумя Государствами: Киевской Русью и Византийской Империей. Ни с каким другим независимым государством Европы Византия не была тогда столь связана, как с Русью. Обе правящие династии были связаны тесными родственными узами. Русь являлась не только надежным, но фактически единственнм военным союзником Византии. Такой характер взаимоотношений делал положение русского присутствия привелегированным. Но и с другой стороны, охлаждение или разрыв отношений в случае войны так или иначе влиял на положение всех русских, в том числе и иноков, живущих в Византии. Так война 1045 года отразилась на положении Русского монашества на Афоне: была разрушена пристань Русика, как возможный причал в случае морского сражения. После заключения мира между государствами, Игумен Русика обратился с жалобой к самому Императору по повуду разрушения пристани и гибели монастырских судов, и она была удовлетворена.

Русский Монастырь с первых же дней своего учреждения получил статус Царской Обители. С 1030 года ему присваивается титул Игуменария (акт 1), а в Царском указе от 1048 года он именуется Лаврой (акт 3).

Русик имеет развитое хозяйство и содержит работников. У него есть пристань, суда, хлебная пашня, мельница, собственная дорога от пристани до Монастыря.

Обитель имеет возможность непосредственно обращаться к самому Императору, чем неоднократно пользовалась. В. А. Мошин справедливо замечает, что это является прямым нарушением 14 статьи Второго Афонского Типика 1045 года, которая гласит, что все дела на Афоне должны решаться Протом и Собранием Игуменов под его председательством. Однако для Русской Обители делается исключение и не однажды, на фоне доброжелательных отношений, сложившихся между Византией и Русью (акт 3, комментарии). Кроме того Мошин делает робкое предположение, что на Русик были возложены и некоторые дипломатические функции: «...врядли, - пишет он, - русские князья не додумались до этого...» В силу этих функций им и допускалась возможность непосредственного обращения к верховной власти Империи.

Русские князья делают щедрые пожертвования и вклады в свою отчину на Афоне. Обитель пополняется русскими насельниками и, не вмещаясь уже в первоначальном Монастыре Ксилургу, начинает приобретать обедневшие и запустевшие келлии и малые Монастыри в округе. Этот процесс приведет к приобретению в 1169 году большого и древнего Монастыря Фессалоникийцев в честь святого Пантелеимона.

В 1030 году Обитель покупает келлию Димитрия Ковача (Кузнеца). В конце столетия Русик приобретает Дорофеев Монастырь. Поселив в этом Монастыре часть братии, Русик все же оставил за ним некоторую административную самотоятельность, для увеличения колличества голосов на общеафонских собраниях. Так, в 1169 году Игумен Дорофеева Монастыря учавствовал в слушаниях дела о передаче Русской Обители запустевшего Монастыря Фессалоникийцев. Документ 1169 года знаменателен еще и по другой причине: в нем впервые появляется подпись Игумена Болгарской Обители Зограф.

Вероятно в этот же период времени (X-XIII вв.), согласно предположению схимонаха Азарии, во владения Русской Обители перешел Монастырь Верейца.

Благодаря поддержки Русских Великих князей Обитель имеет достаточные средства для того, чтобы оказывать помощь другим Монастырям в условиях кризиса, в котором оказался Афон в результате ослабления Византии. В долгу перед Русским Монастырем в конце XII века оказался сам Прот Святой Горы. В качестве выплаты этого долга Русик попросил передать ему упомянутый запустевший Монастырь Фессалоникийцев.

Увы. После переселения русских иноков в Монастырь Фессалоникийцев, то есть в Свято-Пантелеимонов Монастырь, в документации Монастыря появляется пробел в 100-летний промежуток по той причине, что Обитель была до тла сожжена каталонцами примерно в 1308 году, в результате чего погибли все акты Монастыря, начиная с 1169 года. Поэтому мы не знаем ничего из жизни Обители в этот период времени. Однако несомненно, что в первой половине XIII века проходило дальнейшее развитие Русской Обители. В окрестностях Свято-Пантелеимонова Монастыря, в который переселилось русское братство в 1169 году, распологалось два, три десятка малых Обителей (в последствии им будут присвоены статусы скитов и келлий). Большенство из них со временем перестали существовать по причине разорения и запустения. Но часть из этих Монастырьков, примерно около десятка перешли в ведение Свято-Пантелеимонова Монастыря. В начале XIV века они уже были под ее патронажем. Последней Обителью, акт о переходе которой в ведение Русика сохранился в его архиве (это было уже после каталонского погрома) был Монастырь Коцари. В 1348 году Прот Антонин совершил эту передачу. Монастырь Коцари был сожжен полностью турками и потому был отдан Протом Антонином с общего согласия других отцов седалища св. Лавры Карейской, Русской Обители, состоятельной и благоустроенной, недавно успешно восстановившейся от каталонского пожара, чтобы получил от нее «приращение и улучшение», как сказано в подтверждающем акте уже следующего Прота Дорофея в 1363 году. Далее он пишет: «... Дело пошло как надеялись. Столп выстроен вновь и вышел прекрасный и прекрепкий, и другое все пошло к лучшему. Ради всего сего подтверждаем и мы акт этот, и постановляем, чтобы он был неприкосновенен и нерушим во весь век, и чтобы честная сия обитель Росов держала постоянно за собою сказанный монастырек Кацари неотъемлемо, невозбранно и непоколебимо, не встречая ни со стороны Прота ни всякого другого какое бы то ни было беспокойство; как и другие монастырьки, данные большим обителям, крепко держатся ими.  Поелику почти ни в каком другом не положено столько издержек и столько тщания.» Однако эта последняя передача состоялась уже после прекращения связей с Отечеством из-за начавшегося Монгольского Ига, в преиуд покровительства Русику Сербских Царей.

С началом монгольского завоевания связь с Отечеством прерывается.Прерывается и помощь. Начинается медленное угасание Обители. Русское монашество держалось в нем еще несколько поколений после нашествия монголов на Русь. Возможно некоторое время и после установления ига Монастырь пополнялся беженцами из Руси. В ней постепенно стало возростать колличество сербов, которые сохранили Монастырь от совершенного запустения. Так закончился первый расцвет русского монашества на Афоне. В указанный периуд времени благодаря осознанной и активной поддержки Русских Князей Русская Обитель приобрела независимое от внешних неблагоприятных обстаятельств положение, способствовавшее ее безмятежному развитию без потрясений и кризисов. Но конечно же помощь с Отечества - это еще не все. Обитель не только сумела правильно организовать и спланировать хозяйство, но достигла в главной своей задаче: преуспеяния в духовной жизни. В указанное время Обители сложился и действовал строгий общежительный Устав, о чем свидетельствуют сохранившиеся документы Монастыря. Обитель окормляла духовно не только Русь, но и другие славянские народы.

Второй расцвет и упадок Русской Обители: XV-XVIII вв.

Русская обитель, оставшаяся без поддержки русских великих князей, стала оскудевать. Временное попечение о ней взяли сербские жупаны, благодаря чему не только Обитель восстановилась и поправилась, но и братство пополнилось выходцами из братского сербского народа. Надо отдать должное сербским властителям, которые за все 200 лет своего покровительства монастырю никогда не пытались сделать его сербским, но всегда констатировали, что являются лишь временными его хранителями, пока русские князья вновь не получат возможности покровительствовать своей обители. И они действительно сдержали свое слово. В 1508 году вдова сербского деспота Стефана и мать последнего деспота Иоанна, инокиня Ангелина, причисленная в последствии к лику свтых, прибыла в Москву к великому князю Василию III Иоанновичу (1479-1533) и торжественно передала ему в собственность право на древнюю и славную его отчину – Русский Свято-Пантелеимонов монастырь, о котором некому более было позаботиться, кроме его царственности.Сербские Государи, в течении веков оказававшие поддержку Русской Обители, теперь были самы в трудном положении, окавшись, под чужеземным игом, не монгольским, а турецким.

Святая Ангелина призывает князя активизировать помощь русской Обители - его древней отчине и дедине, - не имеющей никакой другой надежды на помощь. Старцы Русского Монастыря намеривались даже вручить Великому князю ключи от Обители, но не исполнили этого из-за страха перед разбойниками и турками во время длинного пути.

Именно с этого момента начинаются тесные отношения Русского Государя со Свято-Пантелеимоновым Монастырем. Великий князь оказывает помощь Русику, делает пожертвования и щедрые вклады.

При русском дворе Великого князя Василия появляется посланник султана Кемар. Также и княжеский посланник Василий Коробов начинает посещать Константинополь. Несомненно, Государь ходатайствовал перед султаном о Русской Обители на Афоне. Благодаря этому ходатайству султан обратил непосредственное внимние на положение Русика и запретил своим чиновникам притеснять его. Два дочерних монастыря Свято-Пантелеимоновой Обители вне Афона в Каламарии и в Сидерокавсии были восстановлены в своих древних правах. Предстательство Великого Князя Василия дало основание будущим старцам Обители просить следующего Государя Иоанна  Васильевича о таком же заступничестве.

Через посредство Русского Монастыря, в этот периуд времени, по воле Великого князя, доставлялась милостыня для самого Прота и других Обителей Афона. Это не могло не привести к усилению значения Русской Обители на Афоне, как было это в прежние времена в домонгольский периуд.

Таким образом восстановление связей России с Русским Монастырем на Афоне благодаря посредничеству святой Ангелины Сербской стало исторической вехой, значение которой очень важно понимать и ценить: Русь впервые после 1238 года обратила свой взор за пределы своего внутреннего мира. Инокиня Ангелина умоляла великого князя Василия III принять покровительство хотя бы только над сродственной ему Русскою обителью. Но русские государи и цари осознали себя ктиторами и хранителями всей Святой Горы и других правосланых народов, каковыми некогда были византийские императоры и сербские господари. Фактически – это было постепенное вступление русских государей в обязанности Удерживающего.

С посланцами Игумена Русского Монастыря, Василий III посылает неоднократно милостыню в Сербскую Землю, в митрополию, в Монастыри, и самой преподобной Ангелине. Между Монастырем и Государем завязывается постоянная переписка. Обитель более не ограничивается в сроках посещения Руси для милостыни. Однако скромные насельники Русика не любили без острой нужды докучать и выказывать себя. Князь сам вновь и вновь приглашает Игумена прислать старцев за большей, как он пишет, милостыней, и скорбит, что они не приходят: «... И вы нам таких старцов и до сех мест не присылывали. И как вам будет пригоже, и вы бы и ныне такых старцов к нам прислали, с кем бы нам было пригоже ту милостыню к вам послати». В одной из грамот Государь так и пишет, чтобы Игумен Обители и впредь присылал старцев за милостыней когда того захочет. В 1533 году в Москву прибудет сам Настоятель Свято-Пантелеимоновой Обители Игумен Гавриил. Князь пожертвует своей богомолии на Святой Горе 3000 золотых, что по тем временам было баснословной суммой. На обратном пути старцы будут огаблены разбойниками. Однако Государь поднимет служилых людей всех властей, и литовских и валахских, с требованием найти разбойников и вернуть похищенное. Практически вся сумма была возвращена и доставлена на Святую Гору.

Однако со временем греки стали пробовать и вскоре научились осуществлять сношения с Россией в обход Русика. Ватопед и Великая Лавра почти на пол века заслонили его значение. Это стало одной из главных причин будущаго упадка Обители. Русик не успел твердо встать на ноги и укрепиться в канун новых потрясений. Таковыми являются Ливонская война в конце царствования Иоанна Василиевича, опустившая «железный занавес» перед Россией и приведшая к оскудению и запустению Русского Монастыря, а также Смутное Время, нанесшее новый удар по численности Русского монашества на Афоне. Опишем кратко эти знаменательные и одновременно драматические события.

В 1547 году, в год венчания на царство первого русского самодержца Иоанна IV, сына и приемника Великого князя Василия III, при святительстве митрополита Макария, произошел беспрецедентный случай, свидетельствующий о том, насколько изменились взаимоотношения Руси и Афона, насколько глубоко Россия осознала значение русского присутствия в Уделе Пресвятой Богородицы. По случаю прибытия в Москву престарелого Игумена Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря Саввы I, митрополитом Московским и всея Руси Макарием было издано Окружное послание «ко всем православным христианом русскаго великаго православия». В послании Первосвятитель оповещал православный русский народ о прибытии в первопрестольный град почтенного старца игумена и призывал всех оказать посильную помощь нуждающейся русской обители. С почестями принял старца сам Государь. Обитель получила статус первой Царской богомолии. Всем таможенным и миграционным службам под угрозой царской опалы приказано было оказывать всячекое содействие старцам при переездах по внутренним границам Росии. Собранная щедрая милостыня помогла значительно поправить хозяйство и восстановить ветшающую обитель, но главным образом средства пошли на выплату огромного монастырского долга Османской Порте. Много потрудился для восстановления былого благолепия славянских монастырей царь Иоанн IV Васильевич. Государь щедро покровительствовал всей Святой Горе, однако сугубое его внимание и попечение, в отличие от отца его, были обращены к двум Обителям: Русской и Сербской. Взаимное притяжение Святой Руси и Святой Горы в это время было обусловлено еще и тем, что они вместе остались единственным оплотом и единственной опорой Православия в мире. Все другие Православные Государства, все другие Поместные Церкви находились в пленении.

Сложившиеся как никогда ранее благоприятные отношения Русика с Россией в этот периуд времени не поправили существенно положения, потому что вскоре началась так называемая Ливонская война, опустившая «железный занавес» перед Россией. Это была первая «большая» война в истории нашего Отечества, в которой ему противостояло не одно какое-либо государство, например Речь Посполитая, как при Иоанне III, но мобилизованные силы Западной цивилизации. В конфликте учавствовали Польша, Швеция, Дания, Священная Римская Империя, немецкие княжества. На стороне Запада и в союзе с ним находилась и Османская Империя со своим вассалом Крымсим ханством, вступившим в войну на завершающем ее этапе. Впервые против России было применина сокрушительное оружие идеологической пропоганды, к чему Русь не была готова.

Численность русского монашества на Афоне вновь катастрофически начала редеть и в 1568 году посланец Царя Иоанна Васильевича, направленный в Русик с милостыней, нашел Монастырь пустым.

Но уже в периуд мирного и благословенного царствования благоверного Царя Феодора Иоанновича Монастырь вновь оживает и в Москву в 1591 году приезжает его Игумен Священно-Архимандрит Неофит. Отца Игумена ожидала такаеже трогательная, торжественная и знаменательная встреча, как и 44 года назад. Вновь было издано Окружное послание от имени первого Патриарха Московского и всея Руси, святителя Иова, по случаю прибытия Игумена Русского Монастыря на Афонской Горе Неофита.

Монастырь, благодаря накопленному вековому духовному потенциалу, вновь начинает набирать силу. В эпоху активизации униатской экспансии он становится деятельным защитником Православия, и не только на Руси: Обитель выступает защитником русского православного населения Венгрии. А в 1596 году на контруниатском Соборе в Киеве принял активное участие Игумен Свято-Пантелеимонова Русского Монастыря Священно-Архимандрит Матфей, отличавшийся мудростью и словестностью. Русское Православное население венгрии - это нынешние Карпаская Русь, Бессарабия и Буковина, являющиеся неотемлемой частью Русского мира.

Такое внимание, как при Царях Иоанне Васильевиче и Феодоре Иоанновиче, не оказывалось Русской Обители на Афоне и ее Игуменам ни при каком другом царствовании, ни в пршедшие, ни в последующие времена. Никакой другой Игумен Афона, при всей широте и безотказности щедрого русского сердца, не встречался так широко и сердечно, как Настоятель своей родной Русской Обители. Это свидетельствует о возросшем осознанном и ответственном отношении освободившейся от монгольского ига и собравшейся воедино Руси к своей отчине в Уделе Пресвятой Богородицы. Более того, сама Русь, по анологии со Святой Горой, стала осознаваться в качестве Удела и Дома Божией Матери, потому что именно там, на Святой Горе Афон, находится прототип или первообраз всех Успенских Соборов Руси: маленький и скромный Успенский храм Русской Обители Ксилургу, где зажглась 1000 лет назад и горит до сих пор первая русская лампада на Святой Горе. Этот храм был воспроизвден в Нагорном Русике при переселении туда братства, а за тем и в прибрежном Свято-Пантелеимоновом Монастыре. Многократно воспроизводился он и на Руси: в Киеве, в Ростове, в Суздале, во Владимире, в Москве и во многих других местах, постепенно меняя свою внешнюю форму, но не меняя внутреннего священного значения в качестве связующаго звена между двумя Уделами Божией Матери: Святой Руси и Святой Горы.

Смута оборвола практически все добрые традиции Святой Руси. После ее одоления все пришлось воссоздавать заново. Подвиг русского народа состоит в том, что он не упал духом, но мужественно пошел на этот творческий, реставрационный труд.

Были восстановлены и взаимоотношения со Святой Горой. В 1621 году на Православном Соборе в Киеве, названном «Советование о благочестии», где разрабатывались меры по утверждению Православия, было принято решение, «чтобы русских, искренно расположенных к добродетельной жизни, посылать на Афон, как в школу духовную»

Но значение Русика в этих новых воссозданных взаимоотношениях отодвинуто уже на дальний план. Реформы Патриарха Никона, развивающиеся грекофильские настроения стимулировали интерес прежде всего к греческим Обителям.