ИГОРЬ МАШКОВ. ПРОФЕССИЯ – ХУДОЖНИК ( Владимир Погодин)

         История православного паломничества в Святую Землю  началась для Руси с 1107 года. Именно тогда игумен Даниил совершил хождение в Иерусалим. В церкви Гроба Господня он  возжёг лампаду перед Святой Гробницей. Исполнено это было им не от себя, а от имени всего русского Православия. С той поры не сотни и не тысячи раз  преодолевал славянский люд  неисчислимые поприща пугающей морской зыби, терпеливо мерил шагами жаркие пески и каменистые дороги Палестины. Всё для того, чтобы подойти к арке Яффских ворот. Затем, сквозь неширокие улочки Святого града выйти к небольшой Храмовой площади. Здесь, перекрестясь и внутренне сосредоточившись, ступить под своды  древней постройки, хранящей память о месте Распятия и Воскресения Спасителя.

     Московский живописец Игорь Машков проделал длинную дорогу иначе. В иллюминаторы самолёта ему сначала  било слепящее солнце. Затем он увидел под крылом воздушного лайнера сапфировую гладь Средиземного моря. Потом через дрожь колёс вновь ощутил прикосновение земной тверди. Однако это не означало, что он ступил на землю великих Евангельских преданий с настроениями туриста. Мощь современной техники переносила его в глубокое прошлое. Человек двадцатого века, он стремился духовными очами прозреть то, что свершилось в начале второго тысячелетия от Рождества Христова. 

       Иерусалим, Вифлеем, Назарет – эти города помогли ощутить прошлое в координатах современной жизни. Мог измениться, изменился мир. Оставались  неизменными чувства, надежды, тревоги и проблемы человека.  В воображении зарождались смутные черты будущей картины. И молодой мастер по праву мог сказать, что дорога к ней началась не от стеклянных стен аэропорта «Шереметьево». Он справедливо полагал, что к путешествию в Святую землю он готовился  более десятка лет.

    Будущий художник родился в Москве в 1967 году. Интерес к искусству  привёл подростка сначала в  детскую изостудию, а потом в Московскую среднюю художественную школу. Следующим этапом должен был стать институт.   Судьба, как это часто бывает, нарушила плавные планы юноши. В 1985 году началась служба в рядах Советской армии. Два непростых года жизни. Они, как считает сегодня  живописец, очень помогли его развитию. Не только физическому – здесь сохранялся результат занятий в спортивных секциях художественной школы. Более важным стало возмужание характера.

Уже не романтическим мечтателем, но многое понявшим в жизни молодым человеком пришёл Игорь Машков в стены Московского художественного института имени В.И.Сурикова.

        «Суриковка» всегда была престижным вузом. Это особенно обострённо понималось в общении с отдельными сверстниками. Некоторые юноши, как само собой разумеющееся, «кидались» в разговорах именами крупных, влиятельных деятелей  Союза художников. Называя многих – просто по имени и отчеству. С двойным апломбом - молодости и связей – кое-кто из них не слишком отличался прилежанием. Но старались держаться лидерами. Полагали, что будущее плохим не будет. Как не надеяться: на одних лестничных  площадках жили, в один детский садик с сыновьями-дочками ходили…

         У молодого студента за плечами была лишь разворошенная  двуличной «перестройкой» трудная судьба немолодых родителей. Рисунок, живопись, предметы композиции и технологии живописных материалов, историко-образовательные курсы.  Содержание этих и иных профессиональных дисциплин студент Игорь Машков одолевал с таким же упорством, как в памятные ему марш-броски. Он не забывал  суровую правду суворовского выражения: «тяжело в учении – легко в бою».

      Очень помог опыт отца и матери. Видя в молчании сына отражение нелегкости учёбы, они, как и бывает у мудрых родителей, стали рассказывать о своей молодости. Юноша узнал о жестокой правде злобного свердловского  и троцкистского «расказачивания» Юга России. Услышал о тяжкой судьбе родственников, сгинувших под вихрями ветров  революционной и военной истории.  Он смог побывать в донских станицах, где  кое-где оставалась чудом сохранившаяся родня. В семье при всех обстоятельствах  находились деньги для его поездок в города «золотого кольца» вокруг древней Москвы. Ростов Великий, Владимир, Торжок,  Серпухов, Тула, Рязань, Углич. Студенческое счастье помогло увидеть в 1988 году музей Прадо в Мадриде, пройти по средневековым улочкам Сеговии, посмотреть на картины Эль Греко. 

     После Испании снова Коломна, Вологда,  Александрова слобода.  Словно промытыми глазами, с ощущением  непреходящего восторга вглядывался студент в не инославные, но родные душе памятники отечественного зодчества. Полученные впечатления дали благотворный толчок учёбе.  С новыми чувствами приходил он теперь в музеи,  брал в руки исторические книги, вчитывался в мемуары.  Была исполнена серия небольших картин по впечатлениям поездок в Троице-Сергиев, Киево-Печёрскую лавру,  город на Неве («Соколиная охота царя Алексея Михайловича», 1990; «В зале слепков Санкт-Петербургской Академии художеств», 1991 и др.). В мастерской портретного искусства определился интерес к темам из прошлого Родины.

         Дипломом стало большое полотно «Царь Алексей Михайлович и Патриарх Никон».  Его защита в 1993 году стала событием не только для одного института. На молодого художника обратили внимание в Союзе художников России. Пусть и не слишком большая, но полученная тогда  стипендия помогла  преодолеть первые шаги самостоятельной творческой жизни. Уже в 1995 году  его по конкурсу приняли в Творческие мастерские живописи Российской Академии художеств. Руководители её, народные художники СССР, академики Сергей и Алексей Ткачевы напоминали подопечным: «Вы художники и ваше дело совершенствоваться, работать над серьёзными, образно полноценными картинами. Помните, что ваше пребывание в этих стенах оплачивается народными деньгами».

     Среди созданного в эти годы – портреты, исторические композиции, пейзажи. Не всё и не всегда выходило удачным. Однако и сегодня мастер может  с уверенным достоинством показывать картину  «Осень в Псково-Печёрском монастыре», «Курганный крест. Малы» (1995-1999). Цветовой силой наполнен его пейзаж «Сиреневый вечер. Коломенское» (1995). Половодьем весеннего света сверкает холст «Мартовский вечер в Новодевичьем монастыре» (1995).Облик старой Москвы, её прошлое отразились в ряде ландшафтных и жанровых картин. Живописец нарабатывал цветовое чутьё,  обретал профессиональную свободу в разрешении сложных композиционных задач.

      В то же время художник переживал время, которое в более общем плане справедливо определить очередной, методично  инспирированной  «Смутой». Коррупция и антинародные позиции власти привели к тому, что из сфер культуры и искусства начали выбрасывать не только самих творцов, но и  такие понятия как мастерство, творческая честность, духовность. Немало пришлось помаяться художнику без мастерской. Поощрявший2ся шабаш дилетантизма почти что вытолкнул профессиональное искусство в своего рода резервации.  Это не значит, что общество не интересовалось подлинной культурой. Однако ему  настойчиво подсовывали другие «ценности». При этом убогий и  антирусский их характер новые властители даже не старались скрывать. «Пипл всё схавает» - таков был лозунг этих беззастенчивых   упырей. Игорь Машков, как и многие его коллеги, дня не проводил без работы. Он создавал картины для значительных выставок.  Однако  чаще всего не только об его произведениях, но о крупных реалистических выставках в центральных органах массовой информации вообще не появлялось ни звука, ни картинки на экране телевизора.

      Своеобразным ответом творившемуся  беспределу стала его большая серия портретов, посвящённых образам казачества. В неё вошли портреты  участников популярного ансамбля «Казачий круг».  Для одного из донских  музеев он написал цикл изображений наказных атаманов и знаменитых донских генералов. Это были люди, крушившие банды разбойников и горских конокрадов в эпоху императора Николая I, героически сражавшиеся в русско-турецкую войну 1877-1878 годов во имя освобождения Болгарии. Молодецкая удаль,  спокойная сила, готовность к острому словцу, своеобразие характеров проявились в этих портретах. С искренним удовольствием художник передавал в картинной плоскости особенности донского или терского казачьего мундира, форму рукояти кинжала, прорисовывал изгиб верной боевой шашки. Самое же ценное то, что большинство из портретов было решено возможностями цвета. Звучные рыжеватые оттенки папах соседствовали с синими мундирными тонами. Красный кумач лампасов или муар орденской колодки усиливал звучание ткани походного кителя. Но главным оставались лица.  Цепкий прищур  карих глаз или строгая голубизна  привычного к командам взгляда, прокаленная солнцем кожа щёк  или неподвластная смене времён года седина – все эти приметы возраста и характера кистью, штрихом, энергичным мазком раскрывали  прожитую жизнь его героев.

      К этому времени молодой мастер немало сил отдал темам, посвящённым православной истории. Была создана группа пейзажей, связанных с Псково-Печёрским монастырём. Успешным явилось сотрудничество  в ряде программ Славянского фонда культуры. Художник принимал участие, в составе конкурсной группы, над разработкой эскизов росписей для интерьеров Храма Христа Спасителя. Полученное  в двухтысячном году предложение написать картину о путешествии Святой равноапостольной княгини Ольги в Константинополь вновь вернуло живописца к традициям исторической картины. В  давний 987 год от Рождества Христова смолёные славянские ладьи пересекли грозные морские пучины и прибыли в Константинополь. О сердечном трепете киевлянки перед светоносным простором огромного наоса Софии Великой, о миге приобщения её к таинствам греческой церкви повествовало большое  полотно.

        В 2001 году последовал заказ Паломнического центра Московского Патриархата на исполнение произведения о путешествии новгородского  игумена Даниила в Палестину. Первая поездка в те края почти ошеломила его. Обилие разнохарактерной архитектуры, заунывно-тоскливая музыка в еврейских кварталах,  отблески  небесного огня на лицах смуглокожих арабов.  В воображении рождались десятки возможных воплощений исторического сюжета. Раздумья и опыт, переживания и собранный этюдный материал помогли выбрать наиболее, как решил живописец, точную композицию. Пред Гробом Господним опустились на колени русский монах и сопровождавший его княжеский гридень. В руках одного – горящая лампада, как молитва перед Господом. Другой –  властно и уверенно сжимает в крепкой длани меч, готовый дать отпор сарацинам или иным иноверным противникам.

       Замысел вылился в проект создания целой серии произведений. Его исполнение благословил Митрополит Смоленский и Калининградский  владыка Кирилл. Следующая работа была посвящена поездке новгородца Добрыни Ядрейковича в Константинополь в 1200 году.  Радостным светом утра засиял красиво написанный холст. Затем возникла композиция о паломничестве в 1988 году митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия, будущего Святейшего Патриарха Алексия II на Валаам.  Высокопреосвященный владыко изображён на острове Крестовом (Святом) во время молитвы у Поклонного Креста. Вскоре появилась картина «Паломничество святого благоверного Великого  князя Дмитрия Донского в Свято-Троицкую обитель к Преподобному Сергию Радонежскому после Куликовской битвы в 1380 году» (2004). Склонился перед Великим молитвенником за Святую Русь московский князь и  его соратники. Взвихрил свежий ветер вымпел на боевом копье стоящего в отдалении,  перемогающего раны воина. Мягко озолотило вечернее солнце осеннюю листву окружающих обитель холмов и нераспаханных склонов.

      Поручение написать в 2005 году картину о паломничестве царского посла Василия Позднякова и Святителя  Иоакима Александрийского Патриарха в Синайский монастырь в XVI веке вновь вызвало поездку на Ближний Восток. Снова художник встретился с рыже-коричневыми и серыми скалами,  безлесными пространствами арабского нагорья. Вновь радовался въезду в оазисы, где южная зелень давала иллюзию прохлады.  В очередной раз увидел проволоку и шлагбаумы границ. Привычно замаячили солдатские посты по дорогам. Когда-то римские воины смотрели на путешественников  взглядами,  в которых отражался блеск мечей и копий. Ныне  проезжающие  видели сумрачных арабов и направленные в их сторону дула израильских танков и автоматов. После этого путешествия художник решил написать  иной вариант картины о паломничестве игумена Даниила. Теперь на полотне остался лишь монах. Только молитва, только заступничество о спасении раздираемого войнами мира. Не лампаду держит игумен, а мнится – беззащитное человеческое сердце, взывающее о душевном покое  и милости. Сосредоточен облик новгородца. Смирения, но и уверенности полон его жест. Словно  незримо воплотились в изображении последующие слова великого русского оборонителя Александра Невского: «Не в силе Бог, а в правде».

     Ряд произведений паломнического цикла был с успехом показан автором  в 2006 году на Первом Всероссийском конкурсе художественных работ «От Древней Руси к новой России» в рамках Всероссийской выставки-форума «Православная Русь». В том же  году ему присвоили звание Заслуженного художника России.

       Девять столетий спустя после паломничества игумена  Даниила, на Крещение Господне, 19 января 2007 года, в Паломническом центре Московского Патриархата открылась выставка произведений Игоря Геннадиевича Машкова. В состав экспозиции вошли полотна паломнической серии. Показал он также портреты, исторические композиции, пейзажи Отечества. Появились и новые картины. Их колористический строй живописец постарался  выстроить на уменьшении в палитре коричневатых тонов. В холодной цветовой гамме исполнил  мастер «Паломничество в 1446 году Великого князя Василия Тёмного в Ферапонтов монастырь и благословение его Преподобным Мартинианом Белоезерским». Рядом повисла большая композиция «Казаки. Походная песня». Едут над Доном, при близящемся вечере, три служилых воина. Кажется, что разносит  ветер их песню до Москвы-реки на севере, до нагорий Святой Земли на востоке, во все страны, во все концы света. Достоинство экспозиции оценили многие приглашённые. Не пустовали залы и позже.

     Затем часть выставки, с добавлением иных картин, нашла новый адрес. 13 февраля она была развернута в стенах православной классической гимназии «Радонеж». Перед её открытием гимназический священник отец Алексей отслужил в школьном храме молебен. На него собрались ученики младших и старших классов,  педагоги, родительская общественность. По его окончании художник и выступавшие рассказали о выставке. Затем автор прошёл со слушателями по экспозиции. О чём велся разговор? Наверное обо всём, что интересовало гимназистов. Что изображено на картинах, с чем связана история их создания. Узнали мальчишки о правилах заточки казацкой шашки. Как искался нужный ракурс, чтобы написать этюд крыш Храма Воскрешения Господня. Говорилось и о способах учить «соколиной науке» охотничьих хищных пернатых во времена царя Алексея Михайловича.  Рассказ художника  нередко переходил в диалог. Молодая аудитория спрашивала, а часто друг другу и отвечала. Помимо этого живописец говорил о символике цвета, особенностях  рисунка и т.д.

       Впоследствии, держа в руках чашку чая, Игорь Машков признался: давно не встречал такой замечательной, неравнодушной к искусству аудитории. Маленькая подробность: любой учащийся, встретивший в коридорах гимназии незнакомого ранее человека, обязательно здоровается. И непременно первым. В хороший дом попала выставка.

                                                                             Владимир Погодин,

                                                                             историк искусства.