19.12.14. Прямой эфир. Протоиерей Андрей Ткачёв

Добрый вечер, братья и сестры. В сегодняшний пятничный вечер с вами в прямом эфире протоирей Андрей Ткачёв. И мы проведём это время с пользой для душ наших и во славу Христа Царя, который воскрес из мёртвых, во истину!

            Сегодня мы празднуем память Амвросия Медиоланского. Так получается, что в церковном календаре эстафета праздников передаётся от всемирно известного Святителя Николая, к менее известному, но тем не менее, не менее важному Святителю Амвросию.

            Амброзио - это значит напиток бессмертия. Амброзией в баснословиях греческих писателей и поэтов питались боги, и пили её как напиток бессмертия, получая механическое бессмертие. Не имея жизни в себе, они питались чем-то, чтобы жить вечно, и амброзия давала им эту возможность. У нас есть свой Амвросий, Оптинский, старец, который носил имя в честь Амвросия Медиоланского, ну а сей получил имя Амброзио в честь этого бессмертного напитка, которым по сути, является пророчество о Причастии. Настоящая Амброзия - это кровь Христова, пия которую, человек не умрёт, но будет жив во веки. Потому что Христос жив Отцом Своим, а мы будем живы Христом Господом, который даёт нам плоть и кровь, есть и пить. Вот об этом святом человеке я хотел бы с вами поговорить, несколько обострив тему тем, что он - Медиоланский, т. е. Миланский, епископ и архиепископ.

            Милан известен многим нашим людям. Но он известен не как место паломничества, к Амвросию мало кто ездит в паломничество в Милан. Вообще, Милан известен как столица моды, как место шоппинга. Там сотни наших соотечественников в благополучные и  финансовые времена ездили и летали с баулами и мешками за «тряпками». Ходить там, воздыхать, по улицам Милана, возле Дуомо, и лазить по бутикам, закупать «тряпки». И потом, путешествуя обратно домой, они создают там огромные проблемы в аэропортах, поскольку у каждого за собой тонна «тряпок». Сиё я говорю не с чьих-то слов. Я лицезрел наших соотечественников, православно крещённых, в Милан по воздуху путешествующих за шмотками. И должен вам сказать, что это, конечно, печально. Потому что Милан - это место паломничества. Это не просто индустриальный центр северной Италии, это не просто место модных бутиков, это не просто место отдыха, но это - место паломничества, поскольку там был Амвросий. И что был бы Милан, если бы там не было Амвросия?

            Итак, Агиос Амброзиос. Святой Амвросий жил в четвёртом веке. Он современник Николая Чудотворца. Они жили в одном и том же веке, и действовали в одном и том же духе. Николаю молятся миллионы, а Амвросию - единицы. Почему? Несправедливо. Я не умаляю славы Николая, Николай - велик. Николаю можно мыть ноги и пить воду. Но, Амвросий тоже велик. Кто из вас знает Амвросия, кто чтит его? Никто? Внимание. Амвросий родился в четвёртом веке, в знатной семье язычников. Получил хорошее образование юриста. Житие Августина Блаженного, которого Амвросий крестил, сообщает нам о том, что юридическое образование было базой для любого качественного роста внутри Римской империи. Риторы, философы, знатоки текстов, адвокаты, защитники, обвинители, всякие юристы, префекты - они все должны были быть образованы по канонам юридического образования Рима. Это образование давало открытые двери в любую нишу для роста по социалке, так сказать. В обществе нужно было расти в карьерном плане. Поэтому оттуда вырастали полководцы, правители, юристы, префекты, адвокаты, консулы, политики и т. д. Это было хорошее качественное образование, дававшее человеку старт для личного роста внутри социума. Амвросий был так образован. Так же был образован Августин Блаженный, который был крещён Амвросием. Папа у Амвросия умер, и мать с детьми переехала в Рим, где он получил образование и стал известен, как человек умный, толковый, честный, смелый, на язык острый, умом дерзкий, образованный. В общем, такой харизматичный человек. И вот, в качестве юриста, он был поставлен неким консуларием, т. е. губернатором Эмилии и Лигурии, этих провинций Рима, которые сейчас попадают на Милан, на северную Италию. История сохранила некое слово, сказанное Амвросию префектом этой местности: «Будь здесь не как юрист, но как епископ». Т.е. уже был контраст между юридической практикой должностных лиц в Римской империи и поведением епископов. Юристы, они, так сказать, «щёлкали» всё по закону: вот так-так, так-так, так-не так, так-не так. А епископы, они включали уже вопросы «можно-нельзя», «хорошо-плохо». Ещё вопрос милости. Они могли помиловать, пожалеть, включить «режим милости» там, где нужно включать «режим наказания». И вот, некий Проб сказал Амвросию: «Ты, дорогой мой, будь в Эмилии и Лигурии не просто как юрист, начальник, префект, но будь как епископ». Т.е. будь похож на христиан, включай не только «режим строгости и справедливости», но также «режим милости и сострадания». Это было некое пророчество.

            Случилось так, что в городе Медиолане (медиоланус - центр мира, пуп земли; медиоланцы были такие гордые, что считали, что живут в пупе земли, в центре всей вселенной; а сам город, такой, не великий) умер епископ. Епископ был еретик, арианин. А это как раз было время борьбы православных с арианами и наоборот. Но епископа выбирали все вместе. Мы сейчас с вами лишены этого «счастья», когда епископа выбирают все. Только представьте себе, что в городе, например, Иваново-Вознесенске, или в Пскове, или в Новгороде, или в Ярославле, епископа выбирают все. Это ж можно до кровопролития дожиться: «Этого давай! Нет этого!» Потом крик, потом оскорбления, драка, кровопролитие. Потом приходят солдаты и разводят бьющиеся стороны. Так раньше и было. И вот Амвросий был послан в Медиолан на избрание епископа, чтобы наблюдать там за порядком. А он был начальник. Он был с солдатами. И если бы народ начал там бушевать, то он бы их строил всех и успокаивал. И вот, когда он там присутствовал (а народ спорил, кого выбирать, там были ариане и православные), дитё на руках у матери закричало: «Амвросий - епископ! Амвросий - епископ!» Люди говорят: «Кто такой Амвросий?» Начали его искать. Нашли Амвросия. Это префект, начальник здесь. А он ещё не крещённый. Он уже веровал в Господа, но был оглашённый. Т.е. знал про Христа, читал, понимал, молился как мог, но был ещё не крещённый. «Амвросий - епископ, - говорят, - ну всё, ты будешь епископом». Произошло нечто такое, что было при входе Господнем в Иерусалим, когда «Из уст младенец и ссущих совершил еси хвалу...» Т.е. дети маленькие воззвали к Господу, показывая на того, кто достоин. Амвросий испугался. Предание говорит, что он от страха ушёл из города и пошёл ночью куда глаза глядят, вон из Медиолана. Шёл всю ночь. Замаялся, ноги сбил, устал, спать захотел, и под рассвет, в тумане, в росе, уткнулся носом в стену города. Это был Медиолан. Он прошёл большой круг, измучил ноги, избил их в кровь, и уткнулся носом в тот город, из которого ночью убежал. Он понял, что ему быть епископом, никуда не денешься. Согласился на это. И за восемь дней прошёл все посвящения: оглашенный, крещение, миропомазание, первое причастие, потом чтец, пострижение, иподьякон, дьякон, потом священник, а потом уже епископ (ординация, хиротония). И он взошёл на кафедру Медиолана. Того самого святого города, где миллионы наших соотечественников покупают шмотки. Где, на самом деле, стоит прозреть и помолиться у мощей Санто Амброджио. Там есть такой монастырь, древняя-древняя базилика, где Амброджио жил, где лежат его мощи. И вот он стал там епископом. Став епископом за восемь дней, он понял как важно готовиться к епископству, к священству, к дьяконству, и написал целую книгу о том, как нельзя наспех становиться священником. Он понял, что ему не хватает опыта, не хватает знаний, не хватает практических навыков руководства людьми, общения с ними, как вообще жить на этом высоком троне, который есть епископство. И он потом очень переживал, никого спеша не рукополагал, учил их, и вообще, был церковный писатель. Он написал много книг. Жизнь его проходила в борьбе с манихеями и арианами. С одной стороны были манихеи - это такое язычество, но и были ариане - это такие, как бы полуиудействующие. Он был борец с тем и с этим. Каждому из нас доступна часть его молитв. Он был воин и поэт.

            По части поэзии нам оставлена его песня «Тебе Бога хвалим» (Te Deum – лат.). «Тебе Бога хвалим, Тебе Господа исповедуем, Тебе Превечнаго Отца вся земля величает...» - это хвалебная песнь, равная славословию «Слава в вышних Богу, и на земли мир...» Эта песня есть у нас в чине Благодарственного молебна. Священники могут легко найти, раскрыть и почитать, людям дать. Но и люди могут поинтересоваться, почитать. Это возвышенная Литургическая песня к Христу Царю, который не погнушался девического чрева, стал человеком, одолел смерть и жало, отверзл верующим Царство Небесное, теперь «...одесную Бога сидит во славе Отчей» и «Судия прийти верится» - т. е. мы веруем, что Он придёт как Судья. Это прекрасная песня. Потом, есть для священников отдельная вещь такая - это молитва Амвросия Медиоланского перед Литургией. Где есть прошение к Богу о приготовлении к службе, о разных нуждах человеческих (очень важна эта молитва, она прекрасна), допустим: «Приносим тебе, Господи, если благоволишь, милостиво призреть скорби людей, плененных воздыхания, рыдания младенцев, обеты дев, молитвы вдов, сирот умиление, немощных скорби, путешествующих нужды, старых немощи. Ты бо всех милуюши, и никого же от Тебе созданных презираюши. Помяни, что мы прах перед лицом Твоим, а Ты Отец наш. Забери от нас сердце каменное, дай нам сердце тёплое живое, любящее Тебя, Тобой питающееся, Тебе последующее». Вообще, удивительный Амвросий, удивительная у него молитва. Он был поэт и воин.

            Его воинский дух более всего проявился тогда, когда Феодосий, император Римской империи, избил в Фессалониках семь тысяч человек, которые перевернули его статую. Там длинная история. Римская империя была разделена на две части, на Западную и Восточную. В Западной были одни правители, в Восточной другие, между ними вечно была борьба. И Амвросий помогал и защищал царицу Западной части империи от претендента на трон. У неё был маленький сын, Валентиниан Второй, и Амвросий помогал ей сохранять трон для маленького сына. Она была арианка, не была православной. Она платила ему чёрной неблагодарностью: он защищал её, она ему потом козни строила и выгоняла православных из храмов. В конце концов тот, кто оспаривал трон у неё и её сына, был побит Феодосием. И Феодосий Великий (это был реально великий человек) пришёл в Медиолан и долго жил там. Он полюбил Амвросия, Амвросий полюбил его. А потом случилось так, что в Фессалониках взбунтовался народ и перевернул статую императора. Это считалось оскорблением величества, достойным смерти. Феодосий дал приказ наказывать мятежников, и было избито до смерти, т. е. заколото, зарезано, посечено, семь тысяч человек. Потом Феодосий был в Медиолане и Амвросий писал ему письмо: «Я содрогаюсь от того, что ты сделал. Если бы я был возле тебя, я бы запретил тебе. Я знаю, что ты Божий человек, что ты имеешь веру, страх Божий, я не оспариваю этого. Но то, что ты сделал - ужасно. Ты похож Давиду в грехах, будь похож Давиду в покаянии. Я тебя не пущу к причастию, и если ты придёшь в храм Божий, я не смогу с тобой молиться. Если бы ты одного невинного человека убил, я бы не мог принести Богу бескровную жертву, но ты убил семь тысяч, и я не знаю, как молиться с тобою». Это был беспрецедентный случай в истории Христианской Церкви. Такие дерзкие смелые слова императорам не говорил никто. Феодосий, однако же, приехал в Медиолан на службу и пошёл в храм Божий. И Амвросий вышёл на паперть и сказал ему: «Ты не войдёшь в храм. Я с тобой молиться не буду. Ты не причастишься из моих рук, пока не покаешься». И он понудил Феодосия покаятсья. Вы себе даже не представляете, что такое император Рима. Если по-сегодняшнему сравнивать, то президент Америки - это иподьякон, а император Рима - это епископ. Какой иподьякон... Это продавец свечей. Какой там продавец свечей, если на то пошло... Это нищий на паперти. Слава, уделённая императору Рима, была ни с чем, и нигде, и никогда не сопоставима. Это был человек - почти что человекобог. Не Богочеловек, который есть Христос, но почти что человекобог по степени почитания, уважения, страха и благоговения. Сказать императору «Ты не прав» мог только человек, носящий в себе Христа. И вот Амвросий вошёл в историю как человек, смело и твёрдо, без сюсюканий и без хамства, но просто и чисто объявляющий Божию правду. «Я тебя в храм не пущу. Я с тобой Евхаристию совершать не буду. Ты должен каяться». Феодосий - великий человек. Слава Богу за Феодосия. И он действительно великий император, он смирился. Он понимал, что есть вещи, которые выше его власти. Если бы на его месте был какой-нибудь губернатор наш современный, или какой-нибудь начальник ЖЭК, то они бы вскипели всеми пенами, и в слюнях бы захлебнулись от гнева и ненависти. Феодосий смирился, по-настоящему. И он причащался, но не в алтаре, как император, а среди людей, как кающийся. Феодосий умер на два года раньше Амвросия. И Амвросий в надгробном слове сказал, что он искренне любит этого императора и почитает как человека великого. По-настоящему великого. Мудрого управителя империи, храброго воина, мудрого полководца, истинно верующего человека, но очень горячего, который мог по движению страсти сотворить что-нибудь ненужное. Но он умел покаяться и признать свои ошибки. И Амвросий плакал над его гробом, и свои слёзы предпосылал Христу как залог спасения души Феодосия. «Пусть Господь примет мои воздыхания, молитвы и слёзы за этого человека, который истинно велик и настоящий император».

            Амвросий ещё известен тем, что он был достоин откровения святых, которые говорили ему о себе и открывали места своих страданий и упокоения. Например, наш известный писатель, святой Дмитрий Ростовский, он же получал знания о святых не только через книги, но иногда от самих святых. Однажды явился ему некий мученик Орест и сказал: «Ты, владыка, написал про меня в книгах твоих, но не написал, что я больше пострадал, чем написано у тебя. Вот здесь, мне, - подняв одежду сказал он, - под коленом, жилы косой перерезаны за Господа. У тебя это не написано. А здесь, - сказал, показав тело своё, - мне железом прожгли рёбра за Господа. И ты этого не написал». Т.е. сами святые являлись Дмитрию и говорили, что потерпели за Господа и показывали свои, прославленные уже раны. В отношении Амвросия было то, что ему однажды явились Великим постом (а он много дней проводил без еды и питья в храме, молясь) некие люди, некие тени в белом и сказал ему: «Мы - святые мученики Назарий и Келсий. Мы страдали за Господа здесь, несколько столетий назад». И Амвросий испугался, думал, может какое-то бесовское страхование, привидение. И молился Богу, что если это мученики, пусть ещё раз придут. Если это бесовское, пусть Бог заберёт. И пришли они опять к нему. И, таким образом, он открыл мощи сначала двух, потом ещё двух святых: Назария, Протасия, Гервасия и Келсия. Это святые страстотерпцы, которые были по-разному мучимы и замучены за Христа в Медиолане несколько столетий назад, в первое-второе столетие. Тела их носят следы побоев. Это удары свинцовыми палками, зажимание черепа в тиски, при котором череп трескается, и прочие следы страданий, видимые на их телах на сегодняшний день. Святой Амвросий завещал похоронить себя между ними. Он нашёл их мощи, а потом, когда умер, лёг между ними. И вот Назарий, Протасий, Гервасий и Келсий лежат вокруг Амвросия под алтарём собора в Медиолане, в одеждах иподьяконов, а он лежит в митре, с посохом, между ними, как любящий их, и желающий воскреснуть вместе с ними. Вот место поклонения, вот паломничество....

            Миллионы наших толстосумов и чудаков, тряпишников и мешочников, уже съездили в Милан, попили амаретто, похлебали что-нибудь ещё, пофотографировались на фоне Дуомо, напичкали «тряпками» мешки и чемоданы, чтобы потом сказать: «Я в Италии был, бон джорно». А вот вам место поклонения. Там Миланский собор Амвросия, рядом храм Блаженного Августина, а ещё есть храм Сан-Лоренцо, ещё есть нечто интересное - мощи мученицы Наталии, но это - другое дело, другая тема. Там мало кто был, и наши «паломники» об этом не слышали. Европа полна святынь. Причём, самой Европе, внимание - эти святыни не нужны. Они нужны только нам, ещё пока. Тем из нас, которые живы, и которые не одичали под прессом мнимых европейских ценностей. Тем, кто имеет страх Божий и интерес к святым корням святой христианской Европы, христианского мира - им это всё интересно. Им это важно. Они готовы там плакать, колени преклонять, жертвовать, молиться, Литургию служить и т. д. Европе это уже нужно так, «штрихпунктирно». Я не думаю, что «Радонеж» слушают гламурные дамы и их толстопузые кавалеры, но если вдруг кто-нибудь попадётся из таких вот гламурных персонажей, то имейте ввиду, что когда вы за «тряпками», за шмотками и напитками поедите в ближайшее время в Италию, то не пропустите к Амвросию поплакать. Там можно встать на коленки перед решёткой: видно мощи его, голый череп в митре, тело, кости, в руках посох. И вот там встаньте на колени и поплачьте о своей мерзкой душе, чтобы Амвросий в день Страшного суда сказал: «Господи, прости их, они меня любили». Это очень важно.

            Скажем с вами в похвалу Амвросию, что он крестил Августина. Августин - это был метущаяся душа. Во-первых, сам Амвросий обратился к Богу где-то около тридцати пяти лет от роду, умер около пятидесяти семи, примерно двадцать два года потрудился как епископ. Много это или мало, не знаю. Сгорел человек в трудах. Амвросий был настолько интересен, что к нему влеклись, и Августин был одним из тех, кто был поражён Амвросием. Августин был очень тщеславен, он сам об этом пишет, это не секрет. Говорил: «Я любил Господа и искал мудрости, но я любил славу свою». А Амвросий поразил его, ему был очень интересен этот проповедник. Августин был перед тем манихеем, и библейский рассказ о Творении мира (светила, рыбы, птицы, разделение Тьмы от Света) представлялся манихеям как басни. Ну, как сегодня нашим лжемудрецам, которые говорят: «А, ерунда какая-то». И вдруг, Великим постом, Амвросий начал объяснять людям Творение мира, Бытие, первую главу, Шестоднев. Организовывая, просвещая, говорил: «Гляньте, как Господь творит: от худшего к лучшему, от меньшего к большему...(и т.д.)» И он наполнил эти скупые строчки таким смыслом, что «Вдруг, для меня ожило Писание, - говорил Августин, - и из басни превратилось в Силу». Августин был поражён Амвросием, он был влюблён в него, он был просто заворожён, и, так сказать, очарован этой личностью. Одно меня только мучило, говорил: «Епископ - это девственник, это - монах. Я от всего мог отказаться, кроме любви женской». И ещё долго он мучился, бедный Августин, пока сердце его сказало «Только Христос, только Христос». И крестил Августина, как раз, Амвросий Медиоланский. Он крестил этого сорокалетнего человека, который уже и намучился, и начитался, надумался, нагрешился, настрадался, наплакался. И кто бы знал, что это будет один из столпов Церкви, и великий писатель, и учёный, и основатель целой школы богословия, в общем - отец западного мира. Потому, что западный мир - это мир августиновский. Не столько амвросиевский, сколько августиновский. Т.е. этот африканец, карфагенец, был отцом философии и мышления западного мира. Вплоть до Павла, вплоть до Лютера, и не знаю, до кого там ещё, Августин формирует мышление западного человека и знатоки философии знают, о чём мы сейчас кратко, по верхам, говорим.

            Итак, мы сегодня с вами говорим о человеке, который не очень чтится нами, и это есть некая несправедливость. В этом есть нечто нехорошее, что мы чтим кого-то, а кого-то, стоящего рядом, не чтим. Вот Святой Николай, какой он великий! Но он не один такой великий. Он сам умеет смириться и сказать: «Гляньте на этого, он выше меня». Святые - обладатели великого смирения. Они трезво оценивают своё состояние, и если кто-нибудь лучше их, в чём-то, они спокойно признаются: «Я хуже, он лучше». Святой Пётр Афонский давал Богу обет, что он будет монахом. Он попал в плен на войне, говорил: «Вот только бы мне из тюрьмы выйти, я буду монахом». И, молился, конечно же кому - Николаю Чудотворцу. И явился ему Николай, а с ним был ещё старичок какой-то, и Николай говорит: «Ты молишься мне... Ты молись ему, он выше меня» - «А кто это?» - «Это Симеон Богоприимец». Это старец, державший в храме Иерусалимском на руках младенца Господа. И Пётр Афонский стал молиться Симеону Богоприимцу, и вскорости вышел из тюрьмы, и на Афоне стал отшельником. Это я к тому, что не докучайте Николаю, дайте Николаю отдохнуть. Других просите, полюбите других, Амвросия, например. Кто знает Амвросия? Да мало кто знает его. Даже из тех, кто в Милане раз по восемь были. Понимаете? Это же не справедливо. Это безобразие. Это всё равно, что быть в Иерусалиме, обнюхать там все бутики, например, и не побывать у храма Гроба Господня. Паломничество, друзья мои, это не только Афон и Иерусалим, паломничество - это любой древний город Европы. Там, никому не нужные для местных жителей, почивают древние святыни, которые часто любимы нами, и возле которых совершается всё чаще и чаще православное богослужение. Такова ситуация. Европа устала от христианства, оно ей докучно и привычно. А мы только-только возвращаемся на круги своя, поэтому нам это всё надо. Паломничать можно в Трир, в Кёльн, в другие города Германии, Франции и прочее.

            - Здравствуйте. Как РПЦ относится к Максиму Марцинкевичу? Это - общественный деятель.

            - Я не знаю, кто этот человек. Вообще, РПЦ не имеет соборного суждения об отдельных исторических личностях. Поэтому, в РПЦ есть, например, люди, которые чтут Ивана Грозного, а есть, которые не чтут его. Есть люди, которые чтут Распутина, а есть, которые считают его грешником. Поэтому, по отдельным личностям в РПЦ нет соборных суждений. И тот человек, о котором вы спросили, лично мне неизвестен. Поэтому, вопрос такого типа, как Церковь относится к кому-либо, Бердяеву, например, или к доктору Гаазу, это вопрос не очень корректный, потому что вы можете найти сто священников, которые любят Бердяева, и двести пятьдесят, которые его ненавидят. И ещё тысячу, которые вообще не знают, кто это такой. Трудно сказать, как Церковь относится. Вот вы назвали фамилию человека, которую я не слышал, простите мне моё убожество, я не все фамилии знаю. Нет такого учения Церкви, например, о неком Марцинкевиче. И вообще, нужно быть спокойным в отношении того, кто, к чему, как относится. Символ веры у нас один, и нужно по нему идти. А всё остальное рассматривать в частностях. Не стоит придавать вещам второго разряда значение вещей первого разряда.

            Ну что ж, друзья мои, мы говорим сегодня с вами об Амвросии Медиоланском с точки зрения того, что этот человек - современник Николая Чудотворца. Так, как и Тримифунтский Спиридон - тоже современник Николая Чудотворца. Так, как и многие другие - Константин и Елена, Осия Кордубский, Афанасий Великий Александрийский - это звёздная гроздь святых людей, которые достойны почитания и внимания с разных сторон, большого числа  людей.

            Наше греховное житие формируется изрядно невежеством. Когда ты знаешь, тебе тяжелей грешить. Но и грех тяжелей становится, когда ты знаешь и грешишь. И многие бы не грешили, если бы знали. Тот же Блаженный Августин, крестившись в сорок с копейками, сказал о Господе: «О, поздняя Любовь моя». Вслушайтесь... «Как поздно я узнал Тебя, Господи. Ах, если бы раньше». Т.е. пришествие Благодати в душу, и откровение глаз сердечных, и обновление жизни, и расправление плеч - это всё такая драгоценная вещь, что человек вдруг начинает жалеть о бездарно прожитой жизни. Люди старшего поколения помнят тексты, которые мы учили в школе наизусть из Островского Николая, «Как закалялась сталь», где он пишет, по сути, святоотеческий текст: «Жизнь даётся человеку один раз, и прожить её нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Это мы учили наизусть, это было правильно. Потому, что это - правильные слова. Т.е. Библию читать было нельзя, но слова говорили правильные. Нужно однажды прожить свою жизнь так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Человек, который не знает Господа, живёт, по самопризнанию, бесцельно. А потом, приходя к Богу, он вдруг понимает: «Господи, помилуй. Всё ж прошло мимо, даром. Всё, что было». Я думаю, что и мучение ада состоит, в изрядной доле, от яркого понимания, что всё не так. Всё бестолку, всё глупо, всё пошло. Никуда, короче. И всё. А дальше что? «А можно я покаюсь?» - «Нет, поздно» - «Ну, можно я покаюсь?» - «Да нет, поздно уже» - «Ну всё-таки, можно я покаюсь?» - «Да сиди ты тихо, поздно уже, всё уже». Куда покаюсь? Прожил свои пятьдесят лет, хватит с тебя. Ещё пятьдесят проживёшь - такой же дурак будешь. Кайся сегодня, пока не помер. Потому что потом будет поздно. Вот это жёсткая вещь такая, христиане.

            - Здравствуйте, дорогой батюшка. Вот вы рассказали об этом интересном святом. Насколько я знаю, у него был канон крещения, возведения в сан... И у него было такое очень известное правило, по поводу возведения в сан евреев. Оно до сих пор действует? И в чём оно заключается?

            - Я вот не знаю, что там про евреев. Вообще, четвёртый век, евреи... Это был такой пик антиеврейства в Церкви. Церковь осознавала себя очень сильной, могучей. Евреи выглядели в глазах христиан как христоубийцы, униженные и оскорблённые. Поэтому, на фоне всего этого могли быть некие жёсткие правила. В таком духе, что не пускать евреев в клир, испытывать, дознавать. Могло быть такое. Я деталей не знаю. Но по общему духу, по духу проповедей, например, Святого Златоуста, это всё могло быть. Потому, что действительно, Церковь была сильна. Было очевидно, понятно, что у евреев нет пророчества, а у христиан - есть. У евреев нет святости, а у христиан - есть. У евреев нет царей святых, а у христиан - есть. У них нет Благодати, а христиане Благодатью растут, множатся. И поэтому, христиане на этом фоне могли наполняться высоким самоощущением: «Гляньте, как велики мы, и как ничтожны вы. Вы распяли Господа, а мы приняли Господа. И вот мы теперь велики, а вы -  ничтожны». На фоне этого могло быть, конечно, всякое. Но, деталей я не знаю. И нужно понимать, что детали, они, конечно, все эпохальные. Они относятся в полной мере к одной эпохе, и не относятся к другой. Есть, например, правило в апостольских сборниках, что нельзя лечиться у врача-еврея. Ну, если по этому правилу действовать, то будет много сложностей. Потому, что бывают очень хорошие врачи-евреи. Они изрядные, хорошие врачи. И зубоврачебная техника, и кардиологи, психологи, гинекологи. Дал Бог талант людям. Лечившийся у еврея, подпадал в некоторые эпохи под некие вопросы: «Ты чего туда ходил, зачем ты ходил к еврею лечиться? Надо ходить к христианину лечиться». А у нас что, написано, что он не христианин на дверях кабинета, сегодня? Не написано. Он может быть и оккультист какой-то, и магометанин, и атеист, и кто угодно, независимо от фамилии. Поэтому, некоторые правила необходимо рассматривать в духе эпохи, и, соответственно, применять их осторожно. Про Амвросия... Я не знаю деталей о том, что вы спросили, но там могло быть такое, в этом нет удивления. Но это не значит, что мы должны поступать так. Мы по-другому сейчас живём. И нам нужно смотреть несколько внимательнее и тоньше на те вещи, которые во времена Амвросия были более грубыми, более очевидными.

            Без сомнения, это всего лишь некая наводка на образ мыслей, о том, что надо находить, узнавать, читать, любить всё, что связано со святыми, которых мы ещё не знаем. Нельзя вцепиться в кого-то одного, некого благ подателя, скажем, в Матрону, в Николая, в Серафима. Вот, всё, больше никого не хочу знать. Нет, так нельзя. Нужно любить Церковь, любить знания о Церкви, изучать Церковную историю. Причём, Церковная история, история вообще, лучше всего изучается через личность. Можно изучить историю, например, через экономику: сколько площадей распахали в таком-то веке, сколько зерна собирали. Это нормальный путь, хорошие знания, хорошие сведения. Можно через демографию, можно через геополитику, можно через какие-то другие большие процессы. Но лучший способ, незаблудный способ изучения истории - это знакомство со святыми личностями, жившими внутри этой эпохи. Потому, что всё, в конце концов - экономика, демография, геополитика, политика - завязывается на личность, на человека. И изучая личность человека, ты получаешь ключ к пониманию целой эпохи. Например, четвёртый век в Азии, двенадцатый век в Греции, семнадцатый век в России, восемнадцатый век в Америке - это всё хорошо понимается через человека. Жития святых, и просто жизнь замечательных людей - это ключ к пониманию исторических эпох.

            - Батюшка, я хочу сообщить, что у нас, в храме Святителя Иннокентия, в Бескудниково, есть мощи и Амвросия Медиоланского, и Назария. Если кто хочет, то приезжайте, мы приглашаем поклониться.

            - А вы как служите возле мощей? Часто? Молебны поёте, что вообще совершаете? Или мощи просто лежат, а жизнь своим чередом?

            - Ну, жизнь своим чередом, но мы сегодня были на празднике Николая Чудотворца, все поклонялись мощам...

            - Я понимаю так. У меня в храме мощи, например, Назария, Амвросия. Я бы в храме пел молебны регулярно, раз в неделю, два раза в неделю возле мощей, чтобы народ знал, что  здесь есть мощи святых. Лежат себе там, мало кто знает про это... Вот видите, нужно по радио передачу провести, чтобы узнали, что там-то лежат мощи Амвросия и Назария. Надо ж как-то чтить эти святые останки. Чего они там лежат без почитания? Поцеловать-то мощи мы всегда можем, а вот узнать, кто, чего, чьи мощи... Они лежат там, мощевики, сто частиц лежит в некоторых храмах, прочитать не успеешь за службу, чьи мощи лежат. Ну а чего они там лежат? Поцеловать-то не трудно. Подошёл, перекрестился, поцеловал, да пошёл. А чего поцеловал - не понятно. А вот узнать, кто это, где жил, когда замучен за Господа - это уже труд, интерес, работа. А потом уже регулярное почитание мощей. А то мощевики понаставляют по сто частиц, ну и всё. Ну, поцеловал всё вместе... «Весь Иконостас - моли Бога о нас» - так это называется. А там же каждый святой - это ж человек, это живой человек. Ему больно было, его душили, вешали, резали, убивали, а он молился, терпел, страдал и проповедовал. Это ж надо узнать, что там вообще, что там с ним было, где он жил, в каком веке. Я недавно прочёл одну интересную фразу, что книги о святых нужно почитать так же, как мощи святых. Как почитаются мощи? Ну, пришли, поцеловали, да пошли себе. А вот книжку прочёл - и понял, кто это такой. Книжку целовать нужно так же, как мощи. Есть древняя практика - на мощах святых совершались всенощные бдения. У Василия Великого есть несколько слов на мощах святых. Допустим, слово на память мученика Мамонта. Его мощи лежали в Каппадокии, христиане собирались и всю ночь пели псалмы. Всю ночь до рассвета. На рассвете Литургию служили. И вот вам слово Василия Великого над мощами мученика Мамонта. Т.е. не просто пришёл к мощам, туда-сюда, и ушёл. Они собирались и там служили службу всю ночь, а под утро Литургию совершали. Вот это я понимаю, это серьёзно - прийти к мощам и у мощей провести ночь, без сна, с молитвой. А потом совершить Литургию и причаститься возле мощей. И тогда ты чувствуешь, что у тебя есть некая связь с этим святым, с Патриархом почившим, или с мучеником, с исповедником, с юродивым. Вот такая интересная вещь, когда живая связь устанавливается. Потому, что просто целовать раки святых - это, конечно хорошее, святое дело, но оно не требует больших затрат. Сто поклонов положить перед мощами - это уже затраты. Раз на коленки, два на коленки, три на коленки, и до пота, до одышки - это уже труд. А так, просто, туда-сюда и поехали - это облегчённое христианство, корень всех проблем. Мы, христиане, должны иметь подвижнический дух. Такой смелый, дерзкий, в хорошем смысле, дерзновенный. Кто хочет - вперёд, метро Петровско-Разумовская, в храм Божий, к мощам Назария и Амвросия. Но, кто не поедет, помолится им, не меняя положения тела, и тот услышан будет. «Святой Амвросий, моли Бога о нас! Святой Назарий, моли Бога о нас!» - услышит Назарий, услышит Амвросий.

            Мы приближаемся к финалу эфира, дорогие христиане. Нам бы побольше времени, потому что время жизни бежит, а мы проживаем его кое-как. И, глядишь, помрём и не поймём ничего. А нужно помереть готовым, покаявшимся и запасшимся Благодатью Божиею. Так, чтоб бесстрашно пойти к престолу Господа Славы, с молитвой и поклоном. Так что, мы должны ещё с вами многое сделать, мы ещё ничего не сделали толком. Давайте подумаем, кто, что может для Господа сделать. Надо многое узнать, понять, полюбить, обцеловать и сильно-сильно поплакать перед Христом за то, что Он пришёл в мир, родился от Девы, и на кресте страдал за нас. А мы забываем об этом. Христос свят, Христос Господь, Христос Царь, Христос достойный всякой любви и всякого почитания. Ему нужно поклоняться каждый день, в Духе и Истине. Сего я вам желаю. Надеюсь, что я скажу это вам, а вы скажете мне с той стороны эфира. И я тоже буду любить Христа в ответ на ваше благословение.

            До следующей встречи, христиане! Воскресший Господь за молитвой Амвросия, Назария, Протасия, Гервасия, Келсия, Николая, Спиридона, Георгия, Тихона Исповедника, Матроны Московской, Ксении Блаженной, Марии Египетской, Серафима Саровского и всех святых, помилует и спасет нас, а врагов наших прижмёт к земле, чтобы они не гордились. Аминь!