Афган

15 февраля 1989 года, командующий 40-й армией генерал-лейтенант Борис Громов последним пересек границу, разделявшую СССР и Афганистан. «За мной ни одного солдата, офицера, прапорщика нет. Наше девятилетнее пребывание там на этом завершилось. Я хочу сказать еще, что нашим солдатам, которые прошли эти девять лет, надо памятники ставить», — заявил Борис Громов журналистам, стоя на мосту через реку Амударья. Советская армия не воевала с афганским народом. Воины-интернационалисты боролись с террористами и торговцами оружием, спонсируемыми США. Специалисты из СССР возводили дома и объекты инфраструктуры. Только 40% выполняемых армией задач были связаны непосредственно с военными операциями. В 80-е годы прошлого века наши солдаты и офицеры стали заслоном на пути распространения наркотиков из Центральной Азии в СССР и Европу. Характерно, что после вывода ограниченного контингента советских войск из Афганистана произошло колоссальное увеличение производства героина и рост его экспорта. Ситуация еще больше ухудшилась с началом американской военной кампании в регионе.

- Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Сегодня в нашей радиостудии  участник войны в Афганистане, автор книги «Живый в помощи» («Записки афганца»), кавалер ордена Красной Звезды, писатель Виктор Николаев. С ним беседует Кирилл Топурия.

- Уважаемый Виктор Николаевич! Как сегодняшнее поколение   относится к войне в Афганистане?

-По-разному.  Те, которые захватили этот период времени, непосредственно участвовали  в этой войне – у них одно отношение. Сегодняшнее поколение уже иначе – одним свойственно безразличие, другим – любопытство, кому-то еще – желание поспорить. Но в таком споре истина не родится. Надо слушать людей, которые там побывали и имеют боевой опыт. И рассказывают, главное, правду. Правдой и богаты события в Афганистане. Афганистан дал много Героев Советского Союза. Героев каких-то других боевых действий.  Поэтому тот эфир, который мы ведем, будет полезен для тех, кто его послушает.

- А вот смогли бы Вы при крайней необходимости вернуться к военным действиям? Без непосредственного участия, может быть? Отдавать приказы, руководить из штаба?

-Первое время не только у меня, но и тех, кто уехал из Афганистана, было нестерпимое желание туда вернуться, и вот почему. Люди, находившиеся там, они привыкли к честности и порядочности.

И когда мы вернулись сюда, в Советский Союз - тут оказалось, что грань между честностью на войне, и честностью в миру – она несколько разная. Мы сразу же видели какой-то вид обмана, неприличного отношения. Поэтому человек хотел вернуться туда не для того, чтобы воевать и убивать, он хотел вернуться к правде и к честности.

 А то, что мог ли я отдавать приказы, находясь где-то и не вступая в бой – такие приказы можно отдавать, если заранее прекрасно разработана операция. Если ты имеешь  непосредственную связь с теми, кто выполняет боевые действия, и с ними ты отработал – есть такое понятие: пеший - по самолетному, отработали все детали, находясь в штабе. Но это редкий случай. В большей степени нужно самому находиться в бою, который ты разрабатывал, всю эту войсковую операцию. Иначе там возникает масса нештатных ситуаций, и корректировать, контролировать их должен ты. Потому, что ты организовал этот бой, и ты несешь ответственность за жизни этих людей.

-А есть ли какие-то страшные или трогательные истории, которые Вы не перенесли на страницы книги, а оставили в памяти?

-Я практически перенес все: и страшные, и трогательные, и смешные истории, которые касаются войны в Афганистане. Там есть некий удивительный баланс между страшными и смешными историями. И вот это равновесие и создало ту читаемость этой книги, которая была написана. Там сколько было историй, связанных с гибелью людей – столько же историй, связанных с ненадуманным боевым юмором.

Там была глава, которая называлась «Тризна». Она описывала судьбу наших ребят, которых сбросили в крысятник. Это действительно трагичная история, и когда я закончил эту главу – у меня температура поднялась до 40 градусов. Вот такое у меня было физическое состояние.

Но там были и смешные истории. Допустим, у нас была собака, которую звали Юрий Алексеевич. Потому что его овчарка - мама принесла щенят 12 апреля, в День космонавтики, и самого толстого, неуклюжего пса притащила в кабину вертолета и положила в кресло пилота. Он так и вырос у нас на борту вертолета. И когда мы выполняли боевые задачи -  я  летал у носового пулемета, а этот пес Юрий Алексеевич стоял задними лапами у меня на коленях, а передними лапами держался за пулемет. И там много было таких кратеньких историй, они смягчали, нейтрализовали трагичность этой книги.

- Были ли в Вашем окружении люди, прошедшие войну или пережившие смертельную болезнь, и в итоге пришедшие к вере благодаря этому?

- Там были люди, прошедшие войну и пережившие тяжелые болезни, и они вернулись к вере. Но были  и  те, которые не вернулись к вере. У этих еще более трагичная судьба. Таких эпизодов было много.

-В связи с этим еще один вопрос. Может ли убежденный атеист, пройдя войну, повидав чудеса спасения, так и остаться атеистом?

- Знаешь, Кирилл, война  играет в романтику до первого убитого. А когда ты тащишь половину своего старшего лейтенанта – а вторая половина валяется, то атеизм, плюрализм и романтизм  из тебя вылетают сразу. И ты сразу становишься верующим. И если ты никогда в миру не произносил:  «Не дай Бог!»,  а только:  «Слава КПСС! », то куда-то вылетает: «КПСС», а остается: «Слава Богу!» Вот эти детали тоже описываются в книге.

- А стало ли Вам легче на душе, когда Вы поделились своими переживаниями, воспоминаниями в книге «Живый в помощи»?

- У меня сразу возникло желание написать именно об этой войне. Но не писать про убийства и кровь, а написать о мужестве. О патриотизме, о предательстве. О мужестве жены, которая умеет ждать. Я хочу сказать, что воевать гораздо легче, чем ждать. Когда ты о себе знаешь все, когда неделями от тебя нет писем, а в твой гарнизон, в твой корпус, на твой этаж каждый день приносят очередной цинк. Без права вскрытия, потому, что там нечего вскрывать. Тут начинаешь кланяться своей жене и вообще нашим женам. Которые ждут и сохраняют чувство любви, сохраняют семью.

-Что бы Вы посоветовали человеку, который собирается писать о событиях прошлого в художественной форме?

-Прежде всего, я бы посоветовал писать то, что он лично пережил. Можно, конечно, описывать какие-то события, которые тебе рассказали, но я лично предпочитаю писать о том, что видел лично я сам. И если это тронуло твою душу, если екнуло твое сердце – то тогда можно писать. Но писать нужно правду, и очень осторожно. Я бы посоветовал каждому писателю описать какой-то эпизод из твоей жизни, и дать полежать ему 3-5  недель. Потом взял и все перечитал. Ты все равно оттуда 10-15 % вычеркнешь. Потому, что одно дело – писать на эмоциях и на чувствах, а другое – описывать ситуацию хладнокровно. И за это надо отвечать – за то, что ты написал.

- Что страшнее – война или смертельная болезнь?

- Страшно и то, и то. Но есть два вида страха. Есть страх душевный – когда ты болеешь и боишься за кого-то, а есть страх животный, когда ты боишься не за кого-то, а только за себя. Ты не боишься за свою жену, за своих детей. За отца и мать. Вот это страх животный.

У этих страхов разный уровень ответственности. Потому, что когда ты боишься за своих, есть такое понятие: за други своя, то когда Господь посылает тебе смерть – она приходит не больно. Это естественное состояние, потому что ты учился на это:  защищая кого-то - погибать самому.

А когда ты не смотришь на тех, с кем живешь, их боль не стараешься через себя пропускать – тогда этот страх предстает в другом виде. Поэтому то, что ты спрашиваешь – полезно знать многим молодым людям так, как мы с тобой разговариваем.

- А интересовала ли Вас когда – нибудь политическая сторона той войны? Или Вы не вдавались в подробности?

- Она меня интересовала, но в первую очередь в плане духовно-нравственном. У меня была недавно встреча на одном телеканале, где мне задавали такой вопрос, но в иной форме. Когда постоянно говоришь о какой-то трагедии в политическом смысле – это не всегда бывает интересно, а вот в духовно-нравственном – нужно давать оценку. Бессмысленных страданий не существует. Раз Господь посылает испытание – значит, в этом есть смысл. От того, как ты вышел из этого страдания -  зависит, как будет складываться дальше твоя судьба и твое будущее. 

- Я знаю, что в те годы, в ту войну  приезжало много актеров и певцов поддержать солдат. Кто Вам наиболее запомнился, кого бы Вы хотели привести в пример?

-Из тех, кто туда приезжал, наиболее запомнились мне двое: Розенбаум и Кобзон. Они приехали именно поддержать, а не прославиться. У Розенбаума там родились песни, которые стали как-то мистически близки.  По своей специальности он в прошлом–  врач, и, оказавшись на войне, он вел себя уже как врач духовно-нравственный. Написал удивительную песню: «В Афганистане, в черном тюльпане…». Она у него родилась в самолете, когда он летел на том борту, где первые наши 021-е цинки отправляли в Россию. И видя это, он написал много удивительных и прекрасных песен, которые, кстати, исполняют по сей день. Я просто ночью его видел, когда его сопровождали на прикрытие, во время перемещения в другой гарнизон.

Знаешь, когда он исполняет песни,  даже наши, советские, простые, с юмором, не имеющие никакого отношения к войне -  когда это звучало от него – я видел, как у мужиков тряслись губы. Это говорило о том, что их проняло, все это было им по душе, и для них это был вид поддержки, повышения духа наших солдат.  И таким же образом вел себя и Кобзон. Есть такая фраза: «Он честно отработал свой Афган». Причем не один раз. И тот уровень уважения и признательности, которые заслужили наши два выдающихся певца – они заслужили и те награды, которые получили, они тоже честно выполняли свой воинский долг. 

- Спасибо, Виктор Николаевич, за интересное интервью. Хотел бы еще задать вопрос о моем поколении. Что бы Вы могли ему посоветовать, какое напутствие дать в такое время?

- Кирилл, любое время тяжелое. Но оно насколько тяжелое – настолько, может быть, и светлое. Светлое – потому, что у Вашего поколения впереди – очень красивая жизнь, красивая и ответственная. Наступит такой день, у тебя, у твоих сверстников такой трогательный момент, когда Вы произнесете: «Я тебя люблю», «Выходи за меня замуж». У Вас будет своя семья, свои отношения. И тоже в какие-то моменты будете, как на войне, выяснять их. Свою девочку, свою жену надо беречь. Чтобы у нее на душе и под сердцем был покой. А девчатам я советую: парня надо вдохновлять, всегда и во всем. Как бы ни сложились ваши отношения в новой, интересной жизни – он должен знать, что его любят и ждут. При любой ситуации. Чтобы он любил бежать домой. И ваши отношения – какие бы невзгоды вас ни окружали  - ваша любовь только крепла. И то, что складывается между вами – перерастало бы в удивительно крепкую семью. Чтобы гордились своей фамилией, своим домом и своим родом.

-Спасибо, Виктор Николаевич, за интересный рассказ.