Выступление Патриарха в Думе: говоря о будущем

Выступление Святейшего Патриарха Кирилла на XI Рождественских Парламентских встречах в Государственной Думе затронуло целый ряд вопросов — и стержнем всей его речи можно назвать вопрос о будущем.

Сегодня люди поглощены текущими событиями — гневом, яростью, тревогой и страхом сегодняшнего дня. Разговоры о применении ядерного оружия, которые звучат в СМИ и интернете, приучают людей к мысли о том, что никакого будущего у нас вообще нет — и планировать его не стоит.

В этой атмосфере слова Патриарха, которые исходят из того, что будущее у нас есть, и о нем стоит задуматься сейчас, звучат очень актуально.

Эмоциональное состояние людей понятно — мы переживаем трагические потрясения. На этой волне люди легко впадают в ненависть и зложелательство, более этого, ненависть начинает восприниматься как что-то уместное и даже должное. Патриарх несколько остужает страсти, говоря о том, что «если подвести некую черту под многими размышлениями, то счастье человека, как ни странно, обнаруживается одним чувством: покой, мир. Вот когда у человека на душе спокойно, когда сердце мирно, тогда он счастлив»

Он обращает внимание на то, что «Для Церкви как единого духовного пространства не существует политических границ. Нет и не может быть разделений по политическому, национальному или территориальному признаку для наших православных братьев и сестер»

В самом деле, вооруженный конфликт завершится, и наступит период восстановления. Как говорит Предстоятель, «Остро стоит вопрос и о послевоенном будущем как Украины, так и России, о возвращении людей в свои дома, о возрождении инфраструктуры и социальной сферы. Отчасти этот вопрос уже решается, но мы знаем, что предстоит восстановить многие здания, целые районы, села и города. Уже сегодня понятно, что всестороннее возрождение мирной жизни займет годы. Хотел бы засвидетельствовать о готовности Церкви посильно участвовать в залечивании ран военных действий»

Об этом будущем стоит думать уже сейчас — и Церковь видит не только нынешнее противостояние, но и послевоенный мир. Каким он будет — решается не только (и, может быть, не столько) на полях сражений, но и в отношениях между людьми. У послевоенного восстановления есть не только материальное, но и психологическое (как и духовное) измерение. Мы уже сегодня можем подумать о том, как не наносить лишних ран и не взрывать лишних мостов.

Как говорит Предстоятель, «Церковь никогда не делила и не делит свою паству на «чужих» и «своих», не противопоставляет друг другу людей, зная, что в очах Божиих ценность имеет каждый человек»

И в самом деле, для Церкви ценность каждого отдельного человека — это принципиальная часть ее веры. Бог лично соткал каждого человека во чреве его матери и имеет о каждом свой замысел (Пс.138), помнит и заботится в том числе и о тех, кто, по человеческим меркам, кажется незначительным или даже ненужным (Матф.18:10)

Это послание об уникальной ценности каждой жизни звучит и в другой теме, поднятой Патриархом — предотвращении абортов: «аборт продолжает оставаться не только так называемой бесплатной «медицинской помощью», но и средством обогащения для частных клиник. По сведениям ряда экспертов, коммерческая медицина нередко не исполняет тех важных антиабортных ограничений, которые в последние годы приняты государством при полной поддержке общества и Церкви. Настало время законодательно изъять аборты из списка так называемых услуг, позволяющих наживаться коммерсантам от медицины на горе женщины. Как священнослужитель я свидетельствую, что аборт — это горе и трагедия для женщины и ее близких»

Эта часть речи Патриарха вызвала особенно сильное раздражение в некоторых кругах. Конечно, адепты принципиального, идеологического антинатализма, которые исходят из того, что мир погибает от перенаселения, а материнство является преступлением, переживают в нашей стране не лучшее время. На фоне резкого обострения отношений с Западом открыто продвигать повестку глобалистской элиты несколько затруднительно — и по финансовым, и по политическим причинам.

Однако у нас есть и свои, домашние, про-абортные силы. Производство абортов — это индустрия с серьезным оборотом; некоторые богатые и знаменитые люди могут проявлять заинтересованность в косметических или омолаживающих технологиях, использующих абортивные материалы.

С другой стороны, существует огромная инерция, набранная еще в советские годы, когда абсолютно никакой ценности за нерожденным ребенком не признавалось, и медикам было во всех отношениях проще и выгоднее отправить женщину на аборт, чем пытаться спасти жизнь ребенку.

Общий консервативный разворот, поддержка семьи, противостояние глобалистским влияниям, направленным на обесценивание семьи и (особенно) чадородия, наталкивается на глухое сопротивление. Чего стоит одна проблема, постоянно поднимаемая Патриархом — аборты до сих пор входят в обязательное медицинское страхование.

Люди уже давно привыкли разделять официальную риторику, и реальную практику. Важно не то, что декларируется — а на что реально тратятся бюджетные деньги.

То, что они тратятся не на поддержку беременных — а на производство абортов, показывает, каковы подлинные приоритеты тех, кто принимает решения. А это задает вектор, по которому ориентируются люди на местах.

Перенаправление этих средств с оплаты смерти на поддержку жизни — вопрос перезревший. В этом отношении важно еще одно предложение Патриарха, прозвучавшее во время его выступления в Думе:

«Конечно, одними запретами невозможно достичь эффекта. Беременная женщина должна чувствовать себя окруженной вниманием и заботой с того самого момента, когда в ней появляется новая жизнь. Это вопрос не только особого теплого и деликатного отношения к беременной женщине, но и государственной поддержки. Общеизвестно, что самое важное время для здоровья женщины и плода — это первые три месяца беременности. Уже в этот период, чувствуя естественную неуверенность и страх, женщина должна получать помощь государства. Поэтому я просил бы уважаемых парламентариев подумать над законодательными нормами, усиливающими социальную защищенность женщины с первых дней беременности»

Такая помощь важна не только в материальном отношении — но и в ясной демонстрации государственных приоритетов. Государство должно показать, что относится к материнству как важному и глубоко почитаемому общественному служению.

Потому что материнство и есть общественное служение — сохранится ли наша страна через 20-25 лет, и в каком виде сохранится, зависит от тех решении в отношении семьи и материнства, которые принимаются сейчас.

Многие нынешние трудности (например, глубоко огорчившее многих повышение пенсионного возраста) связаны именно с тем, что поколение молодых людей, которые должны были сейчас уже сделаться работниками и налогоплательщиками, было двадцать лет назад наполовину выбито абортами.

Консервативная и про-семейная риторика, которую мы слышим в коридорах власти — это, конечно, уже очень хорошо. Но важно не дать ей остаться только риторикой. Чтобы у нашей страны было будущее, мы должны преодолеть как внешние влияния, так и внутреннюю инерцию, и принять ту систему ценностей и ориентиров, которая для многих будет новой.

Ту, в которой семья и дети будут безусловной ценностью и на уровне государства, и на уровне общества, и на уровне культуры.