Можно ли на уроке биологии говорить, что Бога нет?

Случай с учительницей биологии, заявившей на уроке, что «Бога нет», и что «молитвы — это ерунда» вызвал бурные обсуждения, участники которых возмущались «клерикальным засильем» — уже и учительнице на уроке нельзя сказать, что Бога нет!

Скандал начался с поста в аккаунте одного из учеников, в котором говорилось «Сегодня учительницу, мягко говоря, «занесло» и она наговорила на статью 148 «оскорбление чувств верующих». Начала урок с того, что Бога нет, мы в него зря верим. Было крайне неприятно, на душе непонятное тягостное чувство. Все вежливо молчали. Кто-то опустил голову. Даже мы, ученики, не говорим между собой на тему религии и исповедания, и уж тем более не навязываем свою точку зрения, хотя я точно знаю, что в нашем классе есть и православные, и мусульмане, и атеисты»

В администрации города Кургана пояснили, что педагог не хотела никого оскорбить, и что в ближайшее время с учителями будет проведена разъяснительная работа. В епархии отметили, что оскорбления чувств верующих тут не усматривают, но сказали, что согласно закону об образовании, школа — не место для пропаганды.

И, действительно, первое, что стоит заметить — на уроке биологии следует преподавать биологию. Это часть договора между учителем, школой и родителями. Использовать учебное время, аудиторию и статус учителя для продвижения каких-то своих идей было бы нарушением этого договора. Если бы я нанялся в учителя биологии, и, вместо того, чтобы рассказывать детям о ДНК или классификации видов, начал бы проповедовать им слово Божие, а заблуждения атеистов — решительно обличать, ко мне бы возникли претензии не как к православному человеку, а как к нарушителю трудового договора.

Точно также претензии к учительнице связаны не с ее атеизмом — на который она, безусловно, имеет полное право — а с использованием школы и ее статуса как учительницы для продвижения ее личных взглядов, которые, очевидно, в утвержденную школьную программу никак не входят.

Проповедь определенного мировоззрения в школе, конечно, возможна — но при обязательном условии согласия родителей. Если, скажем, в городе возникнет многочисленная община поклонников известного атеиста Ричарда Докинза, которые пожелают, чтобы их детей воспитывали в его учении, было бы вполне возможно сформировать классы и проводить занятия такого рода. Но наставлять детей в каком-либо мировоззрении без согласия родителей было бы нарушением их законных прав.

Это не попытка стеснить атеистов — это требование играть по общим для всех правилам. Учительница, которая стала бы проповедовать на уроке биологии христианство, ислам, буддизм, сикхизм и любое вообще мировоззрение, подверглась бы тем же нареканием по тем же причинам.

Родители имеют право знать заранее, чему их детей будут учить в школе — и выражать свое согласие или несогласие. Принудительная индоктринация, когда родителей никто не собирается спрашивать — это то, что многие из нас как раз застали в свои собственные школьные годы, когда мы все жили в светлом царстве «научного атеизма». Тогда учителя были обязаны говорить о том, что «Бога нет», и этот же тезис продвигала вся пропагандистская машина государства. Я любил научно-популярные книжки для детей — и в них, в обязательном порядке, вместе с полезными знаниями, детям обязательно внушалась мысль о коварных церковниках — врагах науки.

Собственно, принудительная индоктринация, на этот раз в ЛГБТ-идеологию, в наши дни существует в ряде западных стран, и положение в России — когда у родителей принято спрашивать, хотят ли отправлять детей на «основы православной культуры», «исламской культуры» или «светской этики» — это важный элемент свободы, который стоит сохранить.

Право родителей воспитывать детей в своем мировоззрении стоит того, чтобы его отстаивать. Детей родителей-атеистов не следует против их воли наставлять в законе Божием. Точно также не следует наставлять детей верующих родителей в «новом атеизме». Последователи традиционных религий за столетия научились некоторым правилам мирного сосуществования. Не нужно объяснять ребенку в школе, что религия его родителей — ложная. Даже если вы глубоко в этом убеждены. Мировоззренческую полемику, конечно, вести можно — я сам очень люблю дебаты такого рода — но со взрослыми людьми. И уж точно не на уроке биологии.

Это простое соображение, увы, ускользает от понимания многих комментаторов. Возможно, это восходит к известному тезису Ричарда Докинза (в котором, он, скорее бессознательно, следует советским коммунистам) , что наставлять детей в вере в Бога — значит подвергать их дурному обращению, и долг всякого взрослого — постараться освободить их от религиозного дурмана.

Это связано с определенной особенностью атеизма как субкультуры. Конечно, все атеисты разные, и по-разному себя ведут — я говорю именно о субкультурных чертах, которые резко проступают в подобных случаях.

Как православный христианин, я вполне уверен, что последователи других мировоззрений, в большей или меньшей степени, ошибаются. Но я понимаю, что Бог наделил их их собственной свободной волей, они живут своей жизнью, у них свой жизненный опыт, почитаемые святыни и привязанности. Они вовсе не являются глупыми или аморальными людьми, к ним следует относиться с уважением. Если я хочу, чтобы они приняли мое мировоззрение, я должен терпеливо и грамотно его разъяснять, приводить доводы, развивать аргументацию, стараясь поддерживать при этом дружеские и взаимоуважительные отношения с моими собеседниками.

Атеизм докинзианского толка (а он в этом отношении продолжает традицию советского) принципиально не считает нужным проявлять какое-либо уважение — сам Докинз постоянно подчеркивает, что к религии следует относиться с «насмешкой и презрением».

Интересная особенность атеизма как субкультуры — всех, кто не разделяет «нового атеизма» его адепты считают непременно глупыми (или обманщиками). Как христианин, я спокойно признаю, что великие умы могут тяжко заблуждаться — и создатели разрушительных идеологий или ложных теорий вовсе не были глупы. Могучий интеллект — это как мощная машина. Она, сама по себе, не гарантирует, что вы поедете в правильном направлении. Она просто позволяет ехать быстро. Атеист может быть несомненно умнее и образованнее меня — что никак не делает его мировоззрение истинным.

Зеркальное признание — христианин может быть умным и образованным, из чего еще никак не следует, что он прав — разрушило бы главный маркетинговый инструмент «нового атеизма» и лишило бы его главного товара, который он предлагает — крайне недорогого чувства интеллектуального превосходства.

Простое провозглашение пары лозунгов про свет науки и тьму религии позволяет — обычно не имея представления ни о том, ни о другом — чувствовать себя бесконечно умнее таких жалких «верунов», как Паскаль или Лейбниц, Ньютон или Ломоносов.

Сочетание веры в свое непоколебимое интеллектуальное превосходство, решительного нежелания знакомиться с другими точками зрения и уверенность в том, что другие представления о мире не заслуживают ничего, кроме «насмешки и презрения», порождает ситуацию, когда у людей вызывает искреннее возмущение пожелание подчиниться общим для всех правилам — мы не проповедуем в школе мировоззрение (никакое) без согласования с родителями.

Поводы для негодования, однако, исчезают, когда мы признаем атеизм просто одним из мировоззрений — которого вы, безусловно, вправе придерживаться. А другие люди вправе придерживаться своих мировоззрений — и воспитывать в них своих детей. Если вы хотите спорить и обосновывать истинность именно своих воззрений — это очень хорошо. Но этим не следует заниматься в школе на уроке биологии.